Кто будет президентом, или Достойный преемник
Шрифт:
— Может быть. А может быть, и нет.
Турецкий и дежурный следователь (совсем еще молодой парень) переглянулись. Эксперт снова склонился над телом.
— Вот, Александр Борисович, видите, с кем приходится работать, — насмешливо сказал дежурный следователь. — Нет бы ответить нормально, а то — может быть, то, а может быть, се. И так всегда. У вас в Москве небось эксперты покруче наших будут?
— Всяких хватает, — ответил Турецкий. Он неотрывно наблюдал за манипуляциями, которые производил над телом старик эксперт.
— Ну? —
Эксперт вытер тыльной стороной ладони пот со лба, вздохнул и уважительно произнес:
— Чистая работа.
— В каком смысле? — быстро спросил Турецкий.
— В прямом. Ни одного отпечатка. Все проделано быстро и ловко.
— То есть пьяные разборки исключаются? — вновь заговорил следователь.
— Ну… — Эксперт замялся. — Наверняка не скажешь. Может, его и по пьяной лавочке на перо посадили. Иногда и слепой в «десятку» попадает. Но мне кажется, что убийца — знаток своего дела.
— Профессионал? — уточнил Турецкий, вставляя в рот сигарету.
Эксперт посмотрел, как он прикуривает, подумал и ответил:
— А хрен его знает. Нынче специалистов много, в девяностых на бандитских разборках набили руку, а теперь гуляют на свободе. Каждый второй из бывшей шпаны может профессионально человека на перо посадить. Такое время.
— Александр Борисович, ну что за мысли? — улыбнулся молодой следователь. — Кому мог понадобиться этот забулдыга? Он полтора года, как откинулся, а до сих пор ни кола ни двора. Подрабатывал грузчиком в продмаге, а жил в комнатке, которую снял по дешевке. Кому нужна такая птица? — Он пожал плечами и добавил: — По мне, так это простая пьяная разборка. Не поделил с приятелем бутылку водки, вот тот его и порезал.
— Умный ты какой, Василий, — иронично произнес эксперт. — И часу нет, как здесь околачиваешься, а уже все про всех знаешь.
— Да потому что не надо все усложнять, — неожиданно горячо возразил молодой следователь. — Спиноза знаешь, что писал? Не надо плодить сущностей! А Уильям Оккам говорил: из всех гипотез выбирай самую простую, потому что, как правило, самая простая оказывается самой верной. Не надо усложнять, — вновь повторил следователь и посмотрел на Турецкого, ища поддержки.
Поддержки, однако, не последовало. Александр Борисович стоял над трупом, нахмурившись, и задумчиво потирал пальцами подбородок.
«Смотрит, — с усмешкой подумал молодой следователь. — Самого-то выперли из Генпрокуратуры, вот он и приехал сюда выпендриваться. Думает, наверное, что мы тут, в провинции, полные дурни. Звезда, блин. Настоящая ослепительная звезда».
— Василий, у меня к вам просьба, — обратился Турецкий к следователю.
— Для вас все что угодно, — улыбнулся тот и решил: «Ну, вот и осложнения. И какого черта я разрешил ему здесь околачиваться? Мог просто послать куда подальше, и дело с концом. Погубит тебя, Вася, твоя доброта. Как пить дать погубит». — Так какая просьба, Александр Борисович?
Турецкий словно бы вышел из задумчивости.
— Просьба простая: держите меня в курсе этого расследования, хорошо?
— Ну, если будет что сообщить, сообщу, — пообещал следователь. — А можно узнать, почему вы этим интересуетесь?
— Убитый похитил из квартиры некоего Максима Воронова компрометирующие материалы. Но потом он их… потерял. Ну, вроде как потерял. На самом деле там темная история.
— Вот как? — неопределенно проговорил следователь. — И кого же они компрометировали?
— Этого я не знаю, — ответил Турецкий.
Следователь немного подумал, затем махнул рукой:
— А, ерунда это все. По собственному опыту знаю — влезешь в дело о шантаже и увязнешь, как в том болоте. Пьяная разборка — вот что это такое. Такой версии и буду придерживаться.
Турецкий и старик эксперт уставились на следователя.
— И нечего на меня так смотреть, — раздраженно проговорил он. — Это мой геморрой, мне с ним и маяться.
— Да, Василий, — задумчиво проговорил эксперт. — Я давно тебе говорил: найди себе хорошего проктолога.
— Да ну тебя к лешему, умник! — выругался следователь, вынул изо рта сигарету и яростно вмял ее в кирпичную стену арки.
Турецкий же принялся осматривать место происшествия. В одном месте он присел на корточки, достал из кармана полиэтиленовый пакетик, затем взял что-то с асфальта в щепоть и положил в пакет.
— Что там? — спросил эксперт, заметив манипуляции Турецкого.
— Прах земной.
Эксперт усмехнулся:
— На память о пребывании в нашем городке?
Александр Борисович хмыкнул:
— Точно.
Турецкий взял с бегущей дорожки поднос с тарелками и прошел в зал корпоративной столовой. Обслуживание здесь было советским, однако еда буржуйской — дорогой, аппетитной и, судя по всему, чрезвычайно вкусной.
Александр Борисович поискал глазами свободный столик и, увидев, что Долгов склонился над своими тарелками в гордом одиночестве, двинулся к нему.
— День добрый, Андрей Маратович!
Долгов поднял голову и посмотрел на Турецкого узкими, черными, ничего не выражающими глазами.
— А, здравствуйте, господин сыщик, — вяло сказал он.
— Я вам не помешаю?
— Да нет. Садитесь… раз уж вы здесь.
— Расценю это как приглашение разделить трапезу, — с добродушной улыбкой произнес Александр Борисович.
Он поставил поднос с едой на стол, а сам уселся на белый стульчик, который казался чрезвычайно хлипким.
— Мебель здесь какая-то… ненадежная, — пожаловался Турецкий, придвигая к себе поднос.
— Только на вид, — сказал Долгов.
«Так же, как и ты», — подумал Турецкий, бросив взгляд на сухопарую, почти тощую фигуру узкоглазого помощника.