Кто первый на виселицу
Шрифт:
Тут вернулся Эдуард Александрович. Он принес открытую бутылку, нарезанный лимончик на тарелочке и датский рулет в целлофановой обертке. Все это он разложил на маленьком столике на колесиках. Потом достал из серванта две хрустальные рюмочки. Я все-таки открыла коробку с конфетами и поставила ее на столик.
– Ну, за встречу! – сказал Эдуард Александрович, наполняя рюмки. Мы чокнулись и выпили. Хорошо, что Эдуард Александрович никуда не спешит. Можно допить бутылку до конца.
– А теперь признавайся, – закусывая лимоном, произнес
– Не только, – вздохнула я. – Мне нужна ваша помощь, Эдуард Александрович. Очень нужна, просто необходима.
– Все, что в моих силах, дорогая, – ответил Завадский.
– Мне нужно знать, известно ли вам что-нибудь о Вячеславе Маврине? – спросила я и добавила:
– Это очень важно.
Эдуард Александрович помолчал. Потом спросил:
– Не возражаешь, если я закурю?
– Ну, что вы, конечно, нет.
Завадский закурил какую-то длинную сигару, я такие только по телевизору видела.
– Ты понимаешь, Оля, что я не вправе выдавать врачебную тайну. Но я давно знаю тебя, не раз имел возможность убедиться в твоей порядочности и, находясь в домашней обстановке, кое-что могу тебе сказать. Маврин лечился у нас несколько лет назад. В результате случая, о котором ты сможешь узнать в милиции.
– В милиции? – удивилась я.
– Да, в милиции, – повторил Эдуард Александрович.
– Но почему именно там?
– Маврин привлекался к уголовной ответственности по одному делу.
– По какому? – быстро спросила я.
– Что-то с запугиванием девушек.
У меня бешено заколотилось сердце.
– Скажите, – голос мой дрожал, – а что он с ними делал? Убивал?
– Нет-нет. Насколько я знаю, нет.
– А что? – мне было очень страшно.
– Просто пугал. Доводил просто до ужаса.
– Но как?
– Я же тебе говорю, Оленька, если тебе это так интересно, можешь обратиться в милицию. Я не был его лечащим врачом, но по-моему, теперь с ним все в порядке. Или тебя интересует именно его прошлое?
– И то, и другое.
– Если тебе нужно знать, каково его состояние на сегодняшний день, то я могу это для тебя узнать. А если тебе нужны подробности того дела, то иди в милицию. Но просто так они, конечно, не расскажут. Нужна какая-то конкретная причина. Или свой человек.
Свой человек у меня в милиции был. Вернее, это был Полинин «свой человек». Ее бывший муж Жора Овсянников, старший следователь УВД города. Правда, Полина вряд ли захочет с ним встречаться, она всегда старается держаться подальше от Жоры, но случай-то исключительный.
– Спасибо вам за информацию, Эдуард Александрович, – поблагодарила я.
– Но ты же не собираешься вот так сразу уходить? – с беспокойством спросил старик.
Я бросила взгляд на бутылку с коньяком. Она была почти полной.
– Конечно, я еще посижу, – ответила я. – Ведь я так соскучилась, Эдуард Александрович. И это была
Эдуард Александрович наполнил рюмки коньяком, я взяла из коробки конфетку, мы опять чокнулись, и я поняла, что вечер будет очень удачным.
ГЛАВА ПЯТАЯ (ПОЛИНА)
Когда я приехала домой, то почувствовала сильнейшее желание принять ванну. Я набрала воды, добавила ароматического масла, помогающего снять усталость, и с наслаждением погрузилась в горячую воду.
И что это я так устала сегодня? Ведь совсем ничего не делала. Ладно, ведь сегодня суббота. Могу я позволить себе хотя бы раз в неделю полентяйничать?
Я пролежала в ванне около получаса, закрыв глаза, пока не почувствовала, что начинаю дремать. А это уже опасно. Я вылезла, завернулась в большое полотенце и залезла на кровать с купленным по дороге новым номером журнала «Рита».
Меня очень увлек суперкроссворд на центральной странице. Я потратила на него около получаса. Даже иногда вставала и обращалась к энциклопедии.
Вообще, мне не нравятся современные кроссворды. Обычно разгадываю их все минут за десять, и ничего нового в моей голове не прибавляется. Но этот выгодно отличался от всех других.
Потом я долго читала купленную недавно книжку, пока мне не надоело. К вечеру я обнаружила, что очень хочу есть. Я прошла в кухню, достала из морозилки пельмени, собственноручно приготовленные в прошлое воскресенье, и еще раз убедилась, как это удобно: забить пельменями камеру и не переживать потом, что нет времени приготовить обед.
Я отварила себе полтора десятка, полила соусом и подумала, что Ольга-то мне так и не позвонила. Она ведь обещала!
Я поела, потом сама набрала номер сестры. Никто не отвечал. Странно, неужели она до сих пор торчит у своего профессора? Она же стеснялась даже идти к нему домой! Ну, Оля! Что же она там делает? О чем можно столько времени разговаривать? И как она собирается возвращаться домой, она же боится каждого шороха!
Я включила телевизор и снова залезла на кровать. Может быть, Ольга встретилась со своим Константином? Я вспомнила бледное, узкое лицо, черные прямые волосы сестриного поклонника и подумала, что он, пожалуй, ничего. Во всяком случае, не похож не постоянно разглагольствующего алкоголика, постоянно рассуждающего о роли искусства для общества. Вполне приятный молодой человек. Только глаза почему-то у него очень грустные.
Ольга позвонила только в половине одиннадцатого, когда я уже и не надеялась ее услышать. Я даже не узнала сперва ее голос. Потом поняла, что Ольга просто захлебывалась рыданиями:
– Поля, Поля, – кричала она, – это такой кошмар, такой ужас! Меня только что чуть не сбила машина! Она проехала почти по моим ногам!
– Что ты говоришь? – не поверила я своим ушам.
– Я тебе говорю, что на меня неслась машина! И меня хотели убить!
– Господи, почему ты так решила, Оля?