Кто первый на виселицу

Никольская Наталья

Любовь Алексеевна грустно покачала головой.

– Да, конечно. Чего ему меня вспоминать, если уж решил новую семью создать. Столько лет не вспоминал, а теперь что ж…

Я вздохнула и тронулась с места. Потом обернулась. Маленькая женщина стояла на дороге, скрестив на груди руки, и задумчиво смотрела мне вслед. В глазах ее была печаль, поселившаяся там, по-видимому, навсегда… Мне стало ее очень жаль.

Когда я проехала примерно километра три, то захотела перекусить. Я протянула руку к сумке и обнаружила, что ее нет. Вот черт! Я забыла

сумку у Любови Алексеевны. Придется возвращаться.

Я развернулась и поехала обратно. Темнеет уже, нужно спешить. Я включила скорость побольше и вскоре добралась до деревянного домика под номером пятнадцать.

Подойдя к двери, я позвонила. Никто не открыл. Странно, в окне горит свет, значит, хозяйка должна быть дома. Может, пошла за водой или к соседям за чем-нибудь?

Тут я заметила, что дверь не заперта. Я толкнула ее, просунула голову в проем и крикнула:

– Любовь Алексеевна! Это я, Полина! Вы дома?

Никто не ответил. Что же мне делать? Войти и взять сумку самой? Как-то неудобно. А с другой стороны, не могу же я торчать здесь до утра? Кто знает, когда вернется любовь Алексеевна? Хотя если дверь незаперта, она вряд ли ушла надолго, но все может быть…

Я решила пройтись пока по саду и подождать. Минут десять погуляю, а если не вернется за это время, возьму сумку сама. Ничего страшного, в конце концов, это моя сумка.

Я прошла по тропинке к большой яблоне. Яблоки уже поспели и выглядели очень соблазнительно. Я сорвала одно и с аппетитом принялась жевать.

Вкусно. Теперь еще бы грушу попробовать… Я прошла по тропинке дальше и остановилась. Вернее, я просто замерла от ужаса. Зрелище было настолько жутким, что ноги мои прилипли к земле.

На толстой ветке дерева раскачивалось на ветру тело женщины. Это была Любовь Алексеевна. Поразительно, что я не заорала во весь голос! Видимо, сработал инстинкт самосохранения: я поняла, что не следует выдавать своего присутствия.

Я смогла оторвать ноги от земли и, подойдя поближе, взяла женщину за руку. Не было никакого сомнения в том, что она мертва. На шее ее была затянута петля из какой-то цветной материи. Я посмотрела вниз. На земле рядом валялся кусочек этой материи, совсем маленький, но я смогла его разглядеть. Машинально, не очень хорошо осознавая, что я делаю, я сунула этот кусочек к себе в карман. Потом бегом бросилась к дому, влетела в него и схватила свою сумку.

До машины я домчалась за секунду, как мне показалось. Села за руль, врубила предельную скорость и понеслась прочь от этого кошмарного места. Помочь Любови Алексеевне я уже ничем не могла.

Не помню, как я доехала до дома, как поднялась к себе, как раздевалась и ложилась в постель. Все это осталось где-то за кадром. Я и не спала, а словно провалилась в черную дыру.

Только наутро я проснулась с чудовищной головной болью. Не могла даже пошевелиться. Потом со стоном поднялась и медленно пошла в кухню за анальгином. Приняв обезболивающее, я опять свалилась в постель. Мне хотелось вновь провалиться в сон, чтоб

хотя бы на время отвлечься от этой дикости. Но спасительное забытье больше не приходило.

«Спать нельзя, спать нельзя ни в коем случае»! – твердила я сама себе. Так советовал мне разум. Но чувства переполняли меня, и душа молила об отдыхе. Я поступила с ней жестоко и стала набирать Ольгин номер.

– Алло! – отозвалась сестра после третьего гудка.

– Оля, это я, – тихо сказала я и не узнала собственный голос. – Я уже приехала.

– Откуда? – удивилась Ольга.

Ах, да! Я же не сказала ей, что поеду в Горельск. И не нужно говорить об этом по телефону. На всякий случай.

– Мне нужно тебя увидеть, – произнесла я все тем же чужим голосом.

– А что случилось? Как твои успехи? – поинтересовалась Ольга.

– Успехом это назвать я никак не могу. В общем, приезжай ко мне.

– А ты сама разве не сможешь приехать? – удивилась Ольга. – Тебе же удобнее добираться, ты на машине. И детей мне девать некуда.

– А Кирилл где? – спросила я.

– Кирилл поехал на работу.

Так, похоже, придется ехать самой. Но смогу ли я вести машину в таком состоянии? Вчера смогла, но не помню даже как. Ладно, справлюсь. В крайнем случае возьму такси.

Я умылась, оделась и пошла к выходу. Даже краситься не стала. Мне было совершенно не до этого.

Слава Богу, хоть головная боль немного утихла. Машина стояла во дворе. Как это я еще не забыла ее запереть вчера! Видимо, проделывая эту процедуру несколько раз на дню, я отработала ее до автоматизма, и теперь делала это просто машинально.

Ехала я до Ольги гораздо дольше обычного. Но ни в какую аварию не попала. И то ладно.

Артур с Лизой играли на компьютере в какую-то новую игру, которую загрузил им Кирилл. Ольга была в нарядном костюме, волосы ее были уложены, глаза и губы накрашены.

– Что этот ты? – спросила я ее, зная, что Ольга любит ходить по дому этакой распустехой: непонятно в чем, ненакрашенная, волосы замотаны в пучок и небрежно заколоты шпильками.

– Ну… – смутилась она. – Неудобно все-таки. Кирилл здесь…

Неужели близость Кирилла подействовала на нее? Может, и в самом деле помирятся? тут я заметила в комнате раскладушку и поняла, что пока полное примирение не состоялось. Но всему свое время.

– Ну, что произошло, рассказывай! – Ольга забралась с ногами на диван, удобно устроилась и приготовилась слушать.

Я вздохнула и начала свой рассказ. За это время лицо Ольги выражало то понимание, то сочувствие, то жалость, то страх, а в конце моего повествования глаза ее расширились до предела и оставались таковыми довольно долго.

– Не может быть! – воскликнула она, когда я закончила свой рассказа и перевела дух.

– Как видишь, может. И ты давай срочно отправляй детей к Евгении Михайловне. У этого психа явно серьезные намерения.

– Но кто это может быть? Кто?

– Не знаю я ничего! Делай пока, что тебе говорят!