Кто стрелял в урода?
Шрифт:
– Хорошо же вы вчера набрались, если меня от Нади не отличаешь. – Рассмеялась Люба: – Ладно, бы с Веркой спутал. Мы все же близнецы, но уж белобрысую жену от рыжих сестер…
– Ой, Люба, прости. – Засмущался Ерожин и быстро исчез. Через минуту явился вновь, теперь в халате и с более осмысленным выражением: – А Надя куда подевалась?
– Пошла по магазинам прогуляться. – Помня наказ хозяйки, соврала Люба.
– По магазинам? – Ерожин, так удивился, что подошел к Любе вплотную и забрал кофемолку из ее рук: – Ты понимаешь, что лепишь?! После наших вчерашних подвигов ей минимум сутки нужны, чтобы свинтиться. Она коньяка грамм сто пятьдесят слопала.
– Что знаю, то и говорю. – Буркнула Люба, пытаясь вернуть себе кофемолку. Петр Григорьевич убрал машинку на полку, обхватил голову Любы своими лапами, повернул к себе и пристально посмотрел ей в глаза: – Что-то тут не так? Колись Любонька.
– Я не могу…
– Можешь. Я не из праздного любопытства. Вокруг Нади крутится один опасный тип. Понимаешь, она может попасть в скверную историю.
– Хорошо, Петр. – Сдалась Люба и рассказала, что произошло в доме, пока мужчины спали.
– На Цветном бульваре, говоришь… Давно она ушла?
– Минут сорок назад…
Ерожин бросился в спальню и через мгновенье, выбежал в пиджаке, и брюках. Люба смотрела на Петра, и его волнение начало передаваться ей. Особенно, когда она заметила, как Ерожин вынул из внутреннего кармана маленький пистолетик, проверил наличие патронов, и спрятал назад. Через секунду хлопнула входная дверь и в квартире наступила тишина.
До Садового кольца Ерожина решила дошагать пешком. Время позволяло, а ей надо было собраться с мыслями. Надя ни за что не стала бы слушать трепотню Беньковского, если бы он не заговорил о муже.
«Не хочешь неприятностей для своего подполковника, выслушай меня». – Начал Андрон, и Надя не положила трубку. «Конечно, с точки зрения обывателя, я негодяй». – Вещал он самоуверенным тоном: – Но твой муж еще больший мерзавец. Вот мой ультиматум. Или ты берешь у меня перечень его героических подвигов, либо я отправляю этот список его начальству». – И Надя согласилась на встречу. Она широко шагала, опустив голову, и твердила про себя, «Врет подонок» в ритме марша. Раз шаг – «врет», Два шаг – «подонок».
Однажды Надя уже столкнулась с деятелями, которые называли мужа негодяем. Это случилось в начале их супружеской жизни. Петр выслеживал Эдика Кадкова. Тот изнасиловал актрису областного театра Нателлу Проскурину, выдав себя за подполковника. Ерожина захватили местные авторитеты, и ему грозил их суд. Надя случайно дозвонилась этим людям. Она набрала его мобильный номер, не зная, что телефон в чужих руках. С ней поговорили, назвали Ерожина негодяем и пригласили убедиться в этом самой. Надя поехала спасать мужа. Авторитеты, на ее глазах, провели очную ставку Петра с актрисой. Жертва насильника не узнала. Дурацкое обвинение рассыпалось. Потом Надя с Проскуриной подружилась и выслушала всю историю из уст самой актрисы. Но и тогда, по дороге в Новгород, в невиновности супруга ни секунды не сомневалась. Не сомневалась и теперь, отправляясь на встречу с Беньковским. Ее не волновало, в чем опять обвиняют Петра, она хотела любой ценой помешать шантажу.
До Цветного бульвара Надя собиралась доехать на десятом троллейбусе. По воскресениям в Москве транспорт стоит реже. В пробках торчать не пришлось, но ей все равно не повезло. Неожиданно, за Зубовской площадью, они уткнулись в вереницу стоящих троллейбусов. Водитель объявил, что намечается задержка по техническим причинам. Время задержки он обозначил уклончиво – «Пока не починят». Пассажиры смекнули, что дело дрянь,
– Садитесь, девушка. Я денег с вас не возьму. Вижу интеллигентный человек в затруднении. Куда вам?
– Спасибо, но я могу и заплатить. – Смутилась Надя.
– Я зарабатываю иначе. – Усмехнулась водительница: – Вы забыли сказать куда едем?
– Если можно, к Цветному бульвару.
– Можно. Это мне по пути. – Улыбнулась авто владелица и рванула с места. До Цветного бульвара они добрались за шесть минут. Надя поблагодарила и еще раз предложила деньги. Но снова получив отказ, вышла и, уже стоя на тротуаре, помахала любезной даме. Та махнула в ответ и газанула, так, что Надя вздрогнула.
На бульваре шла гулянка. В старом здании цирка давали дневное представление. В ожидании его, зрители вышагивали по дорожкам. Точного места встречи Беньковский не назвал. Надя за пять минут дошла до Трубной площади и вернулась назад. Бульвар оказался невелик и хорошо просматривался. Она решила ждать шантажиста в центре. Часы показывали без пятнадцати час. Чтобы убить время, Ерожина подошла к цирку. К памятнику Никулину липли малыши и взрослые. Дети фотографировались рядом с бронзовым любимцем, залезали к нему в открытый автомобиль.
Если бы у Нади на сердце не было так тягостно, она бы тоже залезла. Очень уж милый и по человечески теплый соорудили монумент. Но сегодня ей было не до проказ.
Стрелка часов медленно ползла к часу. Надя вышла на середину бульвара и остановилась. Вокруг улыбались прохожие. Мамаши оттаскивали детишек от луж, куда те норовили залезть, парочки целовались, бабульки кормили голубей. Типичное московское воскресение.
Светлый плащ Беньковского Надя увидела издали. Андрон Михайлович шел за толпой туристов, как всегда, приволакивая правую ногу. На секунду ей показалось, среди туристов промелькнуло знакомое лицо. Но нервное напряжение от предстоящей встречи, поглотило ее целиком, и она видела только Беньковского. В руках влюбленный шантажист нес огромный букет роз.
«Сволочь, еще цветочки тащит…» – Кулаки у Нади от гнева непроизвольно сжались. Андрон Михайлович приближался. Один его глаз заметил Надю и впился в нее, губы поклонника сложились в гаденькую улыбку. Ему оставалось пройти метров десять. Но вдруг, Беньковский странно дернулся, задрал к небу свой огромный костистый нос и повалился на живот.
Надя растерялась. Бежать на помощь этому человеку в ней все противилось. «Что если это очередной трюк?» – Пронеслось в голове. Но для трюка акция слишком затянулась. Беньковский лежал на песчаной дорожке, придавив собою букет роз. Одна нога его подергивалась в конвульсиях, другая лежала неестественно подогнувшись. Руки раскинулись. Костлявые длинные пальцы судорожно царапали песок. На спине светлого плаща медленно проступало кровавое пятно. Неизвестно от куда, к лежащему бросился маленький лысоватый человек в кожаной куртке. Он наклонился к Беньковскому, потом вскочил, выхватил пистолет и побежал в припрыжку, подскакивая к прохожим. От него шарахались. Сделав круг, вернулся, упал на колени, рядом с поверженным шантажистом, и вдруг завыл. Завыл, подняв голову к небу, как воют волки. Их обступили. Надя сделала несколько шагов вперед и застыла от крика «Помогите!» Кричала седоватая дама, размахивая сумкой.