Кто-то был, приходил и ушел
Шрифт:
Конец истерики. И мне хватит махать языком, раз уж взялся я описывать, как Ирина Аркадьевна возвращалась глубочайшей ночью домой и что с ней потом случилось, это в конце-то концов делает меня смешным, истерики на бумаге разводить - это непрофессионально даже в конце-то концов. "В России все занимаются не своим делом ",- сказал мне один француз. Цитата, наверное... У меня нет систематического гуманитарного образования . Меня не приняли в МГУ , Литинститут и ВГИК . И правильно сделали - будь у меня систематическое гуманитарное образование, я б вам такого понаписал!.. В МГУ - рабочего стажа не было, требовалось два года рабочего стажа, в Литинститут - не прошел творческий конкурс, несмотря на русскую народность, во ВГИКе сочинил этюд про распивание самогонки председателем колхоза вкупе с бухгалтером, тишайшим Коленькой... Приняли было в Союз писателей, да и оттуда потом выперли. Неправильно все это... Я бы мог послужить Отчизне, да мне не дают... И хватит, хватит!..
Повторяю вам торжественно, тихо, мерно и скромно, что
... Ирина Аркадьевна, сорока двух лет, со следами былой красоты на моложавом лице, частенько возвращалась в свою квартиру глубочайшей ночью, ибо это было связано с ее профессией, заключавшейся в игре на домре-прима 2 в профессиональном оркестре народных инструментов. Хотя уродом ее никак нельзя было назвать, но была Ирина Аркадьевна собой нехороша - какая-то торговая была ее красота, и голова у нее была совершенно песья . Болезни сорокадвухлетнего возраста не коснулись Ирины Аркадьевны, она, выйдя из такси, ступала легко и свободно, а домру свою, кормилицу, домру-прима 2, народный русский инструмент в кожаном футляре, ласково прижимала к боку. И не от такой уж большой любви, а от того, что домра та была концертная, очень дорогая, стоила больших денег и обогащала Ирину Аркадьевну, а все остальное только разоряло ее, и в идеалистическом, и в материалистическом понимании этого глагола.
Одолев четыре с половиной этажа, Ирина Аркадьевна запыхалась и остановилась подышать, коснувшись спиной облезлых лестничных перил. И тут же ее как электрическим током шибануло от облезлых лестничных перил: дверь в ее квартиру была открыта, и изнутри зияла квартира плотной, жуткой, бархатной, как сажа, чернотой. И кругом была темь. На улице была темь полная, ибо фонари в два часа ночи выключают, нечего по ночам шататься, а на лестнице было такое пятнадцатисвечовое лестничное свечение, что, казалось, при таком освещении Раскольников не только мог убить старуху, а просто обязан был это сделать.
Ирина Аркадьевна, цепенея, прислушалась, и ей показалось, что в квартире что-то щелкнуло, - позднее выяснилось, что это был холодильник. Ирина Аркадьевна молча застонала и, почти теряя сознание от страха, ссыпалась вниз по лестнице, причем ей еще и казалось вдобавок, что за ней кто-то бежит неслышными шагами.
– Такси, такси!
– завопила она, нервно добежав до освещенного проспекта. Плюхнулась на заднее сиденье и велела везти себя в 1274-е отделение милиции.
– Что-то случилось?
– вежливо спросил ее шофер, круглолицый, с прической " ежик " , вполне симпатичный малый, - раньше бы он ей обязательно понравился, этот " прагматический представитель нового поколения", будущий " новый русский " , а теперь она лишь ответила сухо:
– Да, случилось...
И более не пожелала с ним разговаривать...
В отделении милиции № 1274 служили храбрые ребята. В отделении милиции № 1274 царила обыденная милицейская ночь: алкашей уже попрятали по вытрезвителям, фарца отторговалась, магазины пока не грабили, и милицейские немного отдыхали. Кто-то что-то кому-то читал из газеты, одни в шашки играли, другие дремали, когда Ирина Аркадьевна ворвалась в помещение и, волнуясь, рассказала все, что увидела, когда пришла домой.
– Я живу одна, - теребя застежку кожаного футляра, прибавила она. Пожалуйста, товарищ начальник, отправьте кого-нибудь со мной. Я артистка, сказала она.
Снова на такси тратиться не пришлось. Милиционеры оживились и с удовольствием посадили артистку в решетчатый " газик ". Милиционеров было двое. Они любили свою работу. Они были профессионалами.
Тихо войдя в подъезд, тихо ступая по лестнице, они сделали Ирине Аркадьевне тайный знак оставаться на площадке четвертого этажа, а сами, обнажив пистолеты, подошли к двери, напряженно вслушиваясь в темноту.
– Где свет?
– чуть слышно, одними губами спросил милиционер.
"Слева ",- молча показала Ирина Аркадьевна.
Бросок. Резкий жест. Свет. Коридор. Кухня . Комната. Ванная совмещенный санузел...
Никого! Лишь балконный ветер колеблет сиреневую штору да на кухне мирно жужжит злополучный холодильник.
– Будьте спокойны, товарищ артистка, - весело сказали милиционеры.
– У вас в квартире никого нет. Живите спокойно.
– Ой, извините, я столько вам наделала хлопот!
– растерялась Ирина Аркадьевна.
– Ничего. Это наша обязанность, - охранять покой и честь граждан, ваш вызов мы не считаем ложным...
????????????? Ну прямо-таки пошел сплошной реализм-натурализм. "Сержант милиции " И . Лазутина, бестселлер мещанской части населения, справедливо раскритикованный либеральной критикой времен цветения Ирины Аркадьевны, когда Ахмадулина, Вознесенский, Евтушенко и Рождественский собирали в Лужниках до ста тысяч публики...
– А вы... вы не откажетесь при исполнении обязанностей? У меня тут немного французского коньяка "Мартель ",- лукаво улыбнулась Ирина Аркадьевна.
Милиционеры, слегка смутившись, выпили по стакану этого крепкого напитка и закурили "Мальборо " из пачки, любезно предложенной Ириной Аркадьевной.
– Это у меня замок такой, - жаловалась она.
– Кажется, что захлопнулось, а на самом деле не захлопнулось. Ветер подул, от форточки балкон раскрылся, дверь раскрылась...
– Всякое бывает, - рассудили милиционеры и, не попрощавшись, не рассказав никаких занятных историй, громко топая, ушли вниз.
Ирина Аркадьевна закрыла дверь на ключ и наложила на щеколду цепочку. Она бросилась к заветному ящику - все деньги были на месте; она бросилась она волчком вертелась по квартире в четыре часа ночи, маленькая одинокая женщина, стареющая . И всё, всё, всё было на месте: золото, книги, пластинки, архив покойного мужа, письма писателя ...
Теперь фиксирую: именно тогда, по-видимому, и произошел сдвиг в сознании Ирины Аркадьевны. Она на следующий день придирчиво расспрашивала соседок. Те признались, что действительно полдня видели открытую дверь, но считали, что хозяйка выгоняет чад - ведь не может же быть, чтобы дверь была открыта ни с того ни с сего, ведь не сошла же с ума хозяйка, не сошла же с ума дверь?
"Это были тупые, малообразованные женщины, заскорузшие от домашних хлопот ",- решила Ирина Аркадьевна. " Кто-то был, приходил и ушел, кто-то был, приходил и ушел ",- как заклинанье твердила Ирина Аркадьевна.