Кто-то внутри 2
Шрифт:
Как вы уже, наверное, догадались, они не преуспели.
Словно услышав, как мы о нем разговариваем, на палубу поднялся капитан Юсуф. Это был высокий пятидесятилетний мужчина с буйной шевелюрой, которую уже тронула седина. Он носил широкие штаны и свитер на пару размеров больше, но под всей этой бесформенностью одежды все равно угадывалось его крепкое телосложение.
А еще он носил очки.
Увидев нас, он махнул рукой и спустился по трапу непринужденной походкой опытного моряка, даже не бросив взгляда на качающиеся под его ногами доски.
— Жан.
— Юсуф. Это Франсуа. Я привел его, чтобы
Ладонь у него была больше моей, рукопожатие — крепкое.
— И как вам мой корабль?
— Выглядит надежным, — сказал я. Раз уж нам предстоит вместе отправиться в опасное плавание, я рассудил, что не стоит высказывать капитану то, что я на самом деле думаю о его посудине. — Что такое «Гамзе»?
— Так могли бы звать мою жену, если бы у меня была жена, — сказал он. — Гамзе — это ямочка на щеке, когда человек улыбается.
Он улыбнулся и продемонстрировал нам ту самую ямочку. И крепкие белые зубы. В отличие от корабля, капитан производил самое благоприятное впечатление.
Конечно, он контрабандист, но в новом мире я давно привык жить по эту сторону закона.
— Жан, я получу свой груз этой ночью, — сказал Юсуф. — Это значит, что уже завтра мы можем отплывать. Если у тебя есть в городе какие-то незаконченные дела, лучше тебе разобраться с ними сегодня.
Женя махнул рукой.
— Нет у меня никаких дел. Когда отплытие?
— В девять утра будет в самый раз.
— Мы придем, — пообещал Женя. — На этом рейсе будут другие пассажиры?
— Нет, — сказал Юсуф. — Ты же знаешь, я люблю возить грузы, не людей. Исключение делаю только для тебя.
— Отлично, — сказал Женя.
Мы еще раз пожали друг другу руки, и капитан отправился на свой корабль, а мы побрели в город.
Судя по небольшому водоизмещению, никаких серьезных грузов «Гамзе» таскать не могла, серьёзную партию оружия на ней не переправить. Значит, там должно быть что-то некрупное, но достаточно дорогое, чтобы оправдать затраты на логистику.
Что ж, воюющей стране нужно много всего и в огромных количествах, а значит, капитану Юсуфу не сложно было отыскать свою нишу.
— Хочется похмелиться, — сказал Женя. — Но, как говорится, для правильного опохмела нужно выпить чуть больше, чем было выпито вчера, а вчера было выпито… до хрена.
— Лучше воздержаться, — согласился я, хотя благодаря Сэму никаких проблем с похмельем я не испытывал. Женя был нужен мне трезвый на случай, если с контрабандистами что-то пойдёт не так. Да и тащить его на судно на своих плечах не входило в мои планы.
— Тебя не укачивает на воде? — спросил он.
— Нет.
— Отлично, — он вытащил из кармана кошелек и выдал мне небольшую сумму денег. — Можешь развлекаться в городе в пределах разумного, а я собираюсь вернуться в пансион, лечь в кровать и проспать до самого отплытия.
Насколько я понял, в моменты случайных поверхностных проверок «Гамзе» прикидывалась малым рыболовецким судном, для этой цели на палубе были развешаны сети, а в трюме лежало некоторое количество рыбы. Разумеется, это могло сработать только на разумных расстояниях от старого континента, рыбакам на такого размера посудинах нечего делать где-то далеко в океане, и это сразу бы вызвало подозрения. Впрочем, если мы наткнемся
Не хотелось бы, чтобы оно закончилось именно во время этого плавания.
Положа руку на сердце, сначала я не ожидал, что моя доставка на последние свободные земли будет выглядеть так прозаично. В глубине души я ожидал какого-то хитрого плана, словно сошедшего со страниц авантюрных романов. Что мы бросим якорь в точке рандеву где-нибудь в нейтральных водах, и спустя несколько часов ожидания рядом с нами всплывет подлодка, куда мы перегрузим таинственный товар из трюма и перейдем сами. Прорывать морскую блокаду под водой, на мой взгляд, было бы куда более безопасно, но, видимо, овчинка выделки не стоила. А может быть, контрабандисты просто не обладали подобными ресурсами.
Как бы там ни было, несколько дней мы шли по относительно спокойному морю, а потом, к вящей радости капитана Юсуфа, угодили в шторм. По словам османа, это снижало риски нашего обнаружения почти до нуля.
Но отрицательно сказывалось на комфорте пассажиров.
Он и без шторма был минимальный, нам с Женей приходилось делить одну довольно тесную каюту на двоих, но когда размер волн стал вдвое превышать размер самого судна, и плавание перешло в разряд экстремальных аттракционов наподобие «русских горок», нам пришлось прилагать максимум усилий просто для того, чтобы не убиться о стены.
Впрочем, все это мало волновало меня, и еще меньше — моего спутника, погруженного в невеселые размышления о его незавидном будущем. Чем ближе мы подплывали к Северной Америке, тем мрачнее становился Женя, и тем чаще мне приходилось выслушивать его сетования на то, что для него это билет в один конец и он не понимает, ради чего подвергает свою жизнь такому риску.
Его новое задание, корректировка которого произошла в Марселе, в грубом приближении звучало так: убедиться, что я получил образец оружия и всеми силами содействовать мне в его доставке на евразийский континент. Похоже было, что доставлять этот образец в Российскую провинцию нам не придется, и Ван Хенг, или его люди, что куда менее вероятно, намеревается встретить нас уже в Европе.
Женя был мне нужен только для облегчения поисков судна, которое отвезет меня обратно. Брать его с собой на наиболее активную и опасную часть миссии я не собирался. Во-первых, не собирался раскрывать перед ним свои способности, а во-вторых, просто не хотел, чтобы он путался под ногами. Надежным товарищем, которому я без сомнений смогу доверить свою спину, он все равно не станет, а следить за тем, чтобы его не убили, было бы слишком обременительно.
На все про все нам установили максимальный срок — два месяца, с учетом переходов туда-обратно. Довольно жесткие временные рамки, если учесть, что, вполне вероятно, за этим образцом и боеприпасами к нему нам еще придется побегать, и вряд ли люди, обладающие таким оружием, готовы будут расстаться с ним по первой же просьбе.