Кто-то внутри 2
Шрифт:
Как говорил Сэм (а скорее, та его часть, которая до поглощения демоном была настоящим Иваном Демидовым), это было похоже на квест из олдскульной компьютерной игры, когда тебе выдавали задание на поиск предмета, а маркер, по которому можно было отслеживать его на карте, отсутствовал. В нашем случае отсутствовала и сама карта, по крайней мере, значительная ее часть, скрытая белым пятном, и я в любом случае собирался узнать, что же под ним скрывается. Даже если в изначальные планы Ван Хенга это и не входило.
Получив определенную свободу действий, я собирался распорядиться ею по полной. Разумеется, я намеревался сделать это не для того, чтобы
Скорее, наоборот. Я искал возможность покончить с этой службой, как можно быстрее, и самый простой способ достичь этой цели — покончить с самим гангстером.
Где-то там в канадских лесах находился камень, на который нашла коса цинтов, и я хотел стать той пращой, что отправит этот камень в смертоносный полет.
Глава 19
Порт Галифакса, города на побережье Атлантического океана, производил довольно удручающее впечатление. Ржавые доки, полуразвалившиеся ангары, причалы, не выдержавшие испытания временем и непогодой, погнутые фермы кранов, которые некому ремонтировать и не на что заменить. Оно и неудивительно для города в последнем анклаве свободы, ведущем войну, пожирающую все ресурсы.
Я рассматривал это воплощенное уныние в бинокль, стоя на палубе «Гамзе» и испытывая довольно противоречивые чувства. С одной стороны, я был весьма рад тому, что наше морское путешествие закончилось, и мы добрались до цели, не повстречав по дороге ни цинтов, ни каких-либо других опасностей, если не считать шторма. С другой же… Я понимал, что на канадском берегу нас ждет полная неопределенность, и отведенного на операцию времени катастрофически мало. Женя бывал здесь только единожды, еле унес ноги (с чем и связан его пессимизм касательно нашего нынешнего визита) и связями за пределами порта он не обладал. Дальше простиралась неизведанная территория, о которой даже у цинтов не было никаких разведданных, и мне предстояло действовать на свой страх и риск.
Самый простой план — представиться добровольцем с европейского континента и записаться в местную армию, мне не подходил как раз-таки из-за временных ограничений. Не существовало никаких гарантий, что меня отправят в интересующую меня часть карты, как не существовало и никаких гарантий, что именно в армии я смогу поближе подобраться к оружию, образец которого мне нужно добыть.
Отправляться в самостоятельный лесной поход было еще опаснее, потому что в таком случае мне будут грозить не только цинты, но и патрули местных сил обороны, и стоит им только заподозрить во мне шпиона (что сделать проще простого, когда ты встречаешь незнакомого человека на закрытой от обычных людей территории), как миссия моя будет провалена, а песенка — спета.
«Не понимаю», — сказал Сэм, видимо, уловивший мое настроение. — «Эти люди проигрывают войну?»
«Да».
«И они понимают, что проигрывают войну?»
«Да».
«И что никаких шансов победить у них нет?»
«Скорее всего».
«Тогда почему они не сдадутся?».
«Эмм… возможно, если ты этого не понимаешь, то у меня уже не получится тебе объяснить. Различия между нами находятся на фундаментальном уровне».
«А ты все же попробуй».
«Сдаваться можно только в том случае, если есть возможность сохранить силы для следующих битв», — сказал я. — «Заключить мир, накопить ресурсы, сгруппироваться и нанести удар. Здесь же другой случай. Совершенно очевидно, что после того, как они капитулируют, никаких других
«Но ведь надежды все равно нет», — сказал Сэм. — «Не разумнее ли сохранить жизни просто для того, чтобы жить?»
«Лучше умереть стоя, чем жить на коленях».
«И чем это лучше? Что вообще может быть дороже жизни, особенно для вас, людей, созданий эфемерных и недолговечных?»
«Долг, честь…»
«Это абстракции», — сказал он. — «Люди готовы умирать за абстракции?».
«Видимо, да.»
«Ты прав. Различия между нами находятся на фундаментальном уровне».
Я убрал бинокль от лица и повесил его на плечо. На палубу выбрался Женя, и был он мрачнее тучи.
— Юсуф говорит, через час мы будем в порту, — сказал он. — Проверки, досмотры… Короче, до самого вечера нам на берег не сойти.
— Так ты, вроде бы, туда не особенно и стремишься.
— Хоть это и не тот берег, на который я хотел бы сойти, но все же на суше я чувствую себя спокойнее, чем на воде, — сказал он. — Особенно если речь идет об океане, полном имперских военных кораблей. Знаешь, почему я так долго продержался в нашем опасном бизнесе? Потому что я всегда старался быть осторожным и не лезть на рожон.
— Так ты можешь на него и не лезть, — сказал я. — Никто не заставляет тебя идти вглубь континента. Просто дождись моего возвращения в припортовой гостинице.
— Без тебя мне все равно дороги назад нет, — сказал Женя. — И все-таки, почему старик поручил это дело именно тебе?
Я пожал плечами. Возможно, потому что симбы с азиатской внешностью не справились, а прочие агенты не имели успеха. Возможно, таким образом он продал мне билет в один конец, и не рассчитывает, что я вообще вернусь. Возможно, тут имеют место какие-то соображения и мотивы, о которых я и догадаться не смогу.
Со временем ответ на этот вопрос может найтись. А может быть, я никогда его не получу.
Капитана Юсуфа в порту знали, так что проверка документов и досмотр «Гамзе» не заняли много времени, и мы ступили на берег еще до наступления вечерних сумерек. Вблизи порт выглядел еще неказистее, чем в бинокль, да и город, в общем-то, тоже красотами не блистал.
Галифакс выглядел, как после бомбежки, хотя мне доподлинно было известно, что на протяжении последних лет цинты его не бомбили, делая ставку на продвижение своих сухопутных войск с юга. То самое продвижение, которое застопорилось.
У империи было достаточно боевых кораблей, чтобы устроить блокаду (хотя и не такую плотную, как бы им наверняка хотелось, ведь нам все-таки удалось сквозь нее проскользнуть), но недостаточно, чтобы устроить еще один штурм побережья, утыканного установками для запуска противокорабельных ракет, так что пока фронт держался, городу ничего не угрожало.
Однако, отсутствие всяческих надежд на будущее буквально витало в воздухе. Дороги никто не ремонтировал, здания — только по необходимости, если они начинали разваливаться. Стены подпирали опорами, вместо выбитых стекол натягивали пленку, крыши латали, чем попало. Транспорта в городе было мало, сказывался дефицит топлива, требующегося на фронте. Впрочем, людей на улицах тоже было немного, в основном, женщины, дети и старики. Впрочем, дефицит мужского населения в воюющей стране далеко не редкость.