Кто убил Влада Листьева?...
Шрифт:
Тем временем в Западной Германии произошла денежная реформа, исчезла возможность заработка с помощью спекуляций, но Крисга и Карл-Франц так пристрастились к спиртному и развлечениям, что муж уже пил запоями, а жена гуляла на стороне с американскими солдатами. Пошли семейные ссоры и драки. Дошло до того, что супруги подстерегали ДРУГ друга с кухонным ножом в руках. Даже трое детей, родившихся у них, но способствовали изменению образа жизни супругов.
27 сентября 1952 года Карл-Франц скончался при подозрительных обстоятельства». Утром он был у парикмахера, а при идя домой, сел завтракать вместо с женой. Он выпил молоко, а Криста — кофе. Затем Леман сел на велосипед и поехал на работу, но вскоре вернулся, поскольку
После смерти мужа Криста пустилась во все тяжкие. Пила, проводила время в ресторанах и танцевальных залах, флиртовала. Однажды она поняла, что забеременела. Криста начала искать врача, чтобы сделать аборт до того, как беременность заметит ее свекр Валентин Леман.
Со свекром у нее были очень плохие отношения. Тот жаловался на нее знакомым и подумывал о том, чтобы сообщить о ней в полицию нравов.
Но 14 октября 1953 года во время велосипедной поездки на работу (сценарий повторяется!) Валентин Леман упал с велосипеда и умер. Вызванный прохожими врач Бекер констатировал смерть от паралича сердца, поскольку Леман был известен ему как сердечный больной. За полчаса до поездки Валентин Леман завтракал вместе со снохой.
Кто-то из прохожих прибежал в дом Леманов и сообщил Кристе, что на улице умер ее отец. Криста на велосипеде приехала на место происшествия, но увидев, что покойник — ее свекр, развернулась и, ни слова не говоря, уехала обратно.
Прошло еще немного времени и также внезапно умерла свекровь Кристы — вдова Валентина Лемана.
Наконец. 15 февраля 1954 года умерла Анна Хаман, близкая подруга Кристы, с которой они частенько вместе развлекались.
Случилось это так.
Вечером, вернувшись домой, Анни Хаман решила поесть и нашла на тарелке в шкафу пирожное в виде шоколадного гриба с кремом внутри. Она откусила кусочек, прожевала часть, но почувствовала горечь, остаток выплюнула на пол. Тут же прибежала домашняя собачка и проглотила тот остаток. Мать Анни Хаман, стоявшая у плиты, увидела, что дочь вдруг побледнела, покачнулась и закричала:
— Мама, я ничего не вижу!
Она еще нашла в себе силы дойти до спальни и там, рухнув на кровать, умерла в сильных судорогах.
Только после этого полицейский инспектор заподозрил неладное. Он установил наблюдение за Кристой Леман и 19 февраля 1954 года, в день похорон Анни, арестовал ее.
После трёхдневного допроса Криста Леман потребовала привести ей в камеру священника и ее отца — Карла Амброса. В их присутствии она призналась, что купила в магазине средство по борьбе с сельскохозяйственными вредителями и начинила им шоколадный гриб. Но убить она хотела не Анни, а ее мать — 75-летнюю Еву Ру, поскольку та осуждала совместные загулы подруг.
В ходе расследования выяснилось, что мужа и свекра она убила тем же способом, одному влив яд в молоко, а другому — в кефир. Но убийство свекрови она отрицала, и эксгумация также не позволила доказать ее вину в этом случае. Правда, такие показания Криста дала не сразу. Поначалу она отрицала и умышленное убийство Анни Хаман. Она утверждала, что хотела, чтобы Ева Ру только заболела, чтобы ее болезнь заставила Анни вспомнить о своих обязанностях дочери. Криста говорила, что хотела таким способом отвязаться от назойливой дружбы Анни.
Сотрудники уголовной полиции долго бились с Кристой, пытаясь узнать правду о смерти ее мужа и свекра. И вот, после очередного допроса, когда измотанные следователи велели увести подследственную, та, выходя в коридор, хладнокровно бросила:
— А вообще-то свекра отравила тоже я.
Спустя еще некоторое время она точно также — выходя после долгого
Пока шло следствие, Криста Леман стала невольной убийцей еще нескольких десятков человек в ФРГ и Австрии. Дело в том, что газеты раструбили про яд Е-605, который входил в состав средства от насекомых, и только с 16 февраля по 7 марта 1954 года более 30 человек покончили с собой при помощи этого яда. Позднее его также использовали как для убийств, так и для самоубийств.
Ну а Кристу Леман судили с 22 по 24 сентября в земельном суде Майнца.
«В скромном зеленом платьице с черной вышивкой, закрывая руками лицо от фоторепортеров, вошла она в новый зал судебных заседаний, — пишет историк-криминалистики Ю. Торвальд. — Во время слушания дела она была совершенно безучастна и молчалива. Противоречивые показания о ее характере и ее муже не вызывали у Кристы никакой реакции. Единственно, что выводило ее из себя, были упреки в том, что она пренебрегала своими обязанностями хозяйки дома и матери.
Общественность и пресса давно вынесли свой приговор этой женщине. Теперь настала очередь суда. Криста Леман была приговорена к пожизненному тюремному заключению. В своем последнем слове она просила не лишать ее гражданских прав. На вопрос изумленного председателя суда Никса, зачем ей это нужно, она ответила, что в случае помилования хочет быть полноправным членом общества».
Из этого приведенного примера нам ясно, что преступница сама замыслила и совершила убийство. Кроме поверхностных мотивов ее преступления, существуют более глубокие, которые если не являются истинными причинами агрессии жены против мужа, то значительно их дополняют и усугубляют.
Речь идет о требовании, чтобы девушка в браке с одним мужем не сохраняла воспоминаний о контактах с другим. Это требование представляет из себя не что иное, как последовательное развитие исключительного права обладания женщиной, составляющее сущность монополии, распространение этой монополии на прошлое.
Нам не трудно уже позже оправдать то, что казалось сначала предрассудком, нашим мнением о любовной жизни женщины. Кто первый удовлетворяет с трудом в течение долгого времени подавляемую любовную тоску девушки и при этом преодолевает ее сопротивление, сложившееся под влиянием среды и воспитания, тот вступает с ней в длительную связь, возможность которой не открывается уже больше никому другому. Вследствие этого переживания у женщины развивается «состояние подчиненности», которое является порукой ненарушимой длительности обладания ею и делают ее способной к сопротивлению новым впечатлениям и искушениям со стороны посторонних.
Выражение «сексуальная подчиненность» предлагается для обозначения того факта, что одно лицо может оказаться в необыкновенно большей зависимости и несамостоятельности по отношению к другому лицу, с которым находится в опосредствованном общении. Намек здесь ясен. Владислав Листьев мог и не общаться с бывшими участниками, скажем, обоюдных утех, но он был вхож в каждую квартиру посредством телевидения. Не трудно представить себе мучения человека, чей образ любимого постоянно преследует его с телеэкрана. Принадлежность к опосредствованному общению может иной раз зайти так далеко, до потерн всякого самостоятельного желания, до безропотного согласия на самые тяжелые жертвы собственным интересам. Однако есть упоминания, что известная доля такой зависимости безусловно необходима для того, чтобы связь была длительной. Такая доля сексуальной подчиненности действительно необходима для сохранения культурного брака и для подавления угрожающих ему полигамических тенденций, и в нашем социальном общежитии этот фактор всегда принимается в расчет. Но в случае с Владиславом Листьевым речь уже не идет о сохранении брака, наоборот, брак или мимолетная связь были разрушены, что повлекло за собой создание совершенно нового комплекса.