Кто вы, профессор Амбридж?
Шрифт:
— Издеваетесь?
— Отчасти, — не стала спорить Марина Николаевна. — За вашу выходку я вас не прощу, и не мечтайте. Но обидки обидками, а дело делать нужно!
— Долорес…
— Месть нужно подавать холодной, но свою вы переморозили так, что пришлось быстро подогревать, верно? — перебила она.
— Да уж, несколько ночей убил на то, чтобы переписать рецепты в двух вариантах — под стандартный котел и уменьшенный, — пробормотал он.
— Ну тогда убейте еще день и проверьте книги сегодня, — сказала Марина Николаевна, — чтобы завтра утром у всех
— Дерзко, — подумав, ответил Снейп.
— А вы разве не этого хотели?
— Может, и этого, но, как обычно, всё испортил, — серьезно ответил он, помолчал и добавил: — Я обычно говорю во вступительной речи для первых курсов, что могу научить их как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть… Я действительно на это способен. Но при всем этом я почти не понимаю людей.
— А когда бы вам было этому научиться? — Марина Николаевна вздохнула. — Вы же безвылазно сидите в Хогвартсе уже много лет! Ну, за исключением конференций, турниров по зельям и… гхм… визитов к лорду? Но там вам тоже не до великосветского общения, полагаю.
— Вот именно. А еще… — Снейп снова умолк, потом сказал: — Я и не хочу вникать в тонкости отношений. Вы бы только знали, до чего меня бесят собрания Ордена! Пока Молли Уизли расскажет, как дела у старших детей, пожалуется на младших, пока расспросит других… Остальные не лучше, хоть Флетчера взять. И, можно подумать, чаю дома нельзя выпить!
— Да-да, они пили чай и говорили о пустяках, а в это время рушились их судьбы, — пробормотала она, вспомнив классику. — Не оправдывайтесь, Северус, не надо. Только впредь так не делайте, очень вас прошу! Вы же помните, что еще нам предстоит, и если вы выкинете что-то подобное…
— Нет, то — уже не шуточки, — ответил он. — На кону там не учебник и реализация моей маленькой, но приятной мести, а жизнь, и не одна.
— Тогда за работу, — кивнула Марина Николаевна и взмахнула палочкой. — Я уже обложку придумала. Как вам вот такая?
— По-моему, идеально, — честно ответил Снейп. Подумал и добавил: — Я все-таки отдарюсь. Вы умеете посылать Патронуса с сообщением?
— Не умею.
— Я научу. Это несложно.
«Зельеварение. Первый курс», — гласил тускло-серебряный заголовок на черной обложке, а чуть выше красовалось имя автора — «С. Т. Снейп». И на форзаце, как и было задумано: «Одобрено… одобрено… рекомендовано»…
— По-моему, втискивать вместо предисловия мою традиционную речь — это уже чересчур, — сказал накануне вечером Снейп, решительно отказавшись от этого предложения. — Мне что, новую прикажете каждый год придумывать? Я не Распределяющая Шляпа, у меня не найдется столько свободного времени!
— Тогда напишите краткое введение, — настаивала Марина Николаевна.
— Семь штук? Прямо сейчас?
— Да, — твердо сказала она и сунула ему в руки перо. — Коротенькие, на полстраницы. Цели и предметы курса, всё в этом роде, сориентируетесь сами, вам лучше знать,
— Не помешает, — кивнул Снейп, усаживаясь за ее стол.
Разумеется, половиной страницы он не ограничился…
— Северус, ну для первого-то курса можно попроще написать? — нахмурилась Марина Николаевна, прочитав его сочинения. — Напугаются ведь!
— Если они имбецилы, пускай пугаются, — был ответ. — Но я все-таки рассчитываю, что уровень интеллекта у них хоть немного выше нулевой отметки. Можно еще кофе?
— Конечно. Летти, будь добра… и мне тоже, покрепче, — она подавила зевок и снова уставилась в текст. — Слушайте, ну хоть вот этот пассаж уберите, его с первого раза даже я воспринять не могу, мозги вскипают!
— Это у вас от переутомления, — нагло сказал Снейп, отобрал у нее листок и кое-что все же вычеркнул и исправил. — Так лучше?
— Ну, во всяком случае, читается легче, — смирилась Марина Николаевна. — Что ж… Думаю, прямо копии ваших рукописей мы во введение и пустим. Для пущей значимости. И подпись поставьте, у вас росчерк красивый.
— Долго придумывал, — ухмыльнулся он, — есть у меня склонность к некоторому пафосу…
— Надо полагать, лет десять назад эта склонность вряд ли могла сослужить вам хорошую службу.
— Почему вы так полагаете?
— Потому что я помню, каким вы были на старших курсах. А учитывая, что преподавать вы пришли… сколько вам было, чуть больше двадцати? Вас же старшекурсники таким же школьником помнили. А тут еще и пафос, который у такого… кхе-кхе… несолидного юноши смотрится очень смешно… Словом, — завершила мысль Марина Николаевна, — ваш и без того скверный характер должен был существенно ухудшиться.
— Не без того, — согласился Снейп и посмотрел на подготовленные книги. — Но пафос все равно никуда не делся, поэтому я сейчас придам бумаге благородный оттенок старой слоновой кости, а обрез сделаю черным.
— Вы еще свой гордый профиль на корешок и уробороса на обложку добавьте, двойного, — посоветовала она и нарисовала восьмерку, образованную двумя змеями, заглатывающими хвосты друг друга. — Для пущей таинственности. Знак бесконечности, мудрости, опять же, на ваши инициалы похоже…
— Тогда гриффиндорцы этот учебник будут брать в перчатках из драконьей кожи, причем каминными щипцами, — серьезно сказал он, но все-таки не удержался, сказав: — От профиля воздержимся, а вот уроборос… Да, недурно выглядит! Особенно если второго змея сделать потемнее…
— Да, почти как в книге Энде, только там овал был, — кивнула Марина Николаевна. — Так-с… А я, пожалуй, добавлю водо— и грязеотталкивающие чары на страницы. Помните, Аберкромби сказал, что боялся заляпать книгу?
— Отличная идея, — одобрил Снейп. — Хм, только нужно оставить возможность делать пометки. А вот рвать, жечь и топить — запретим, знаю я такие чары…
— Откуда?
— Темный лорд наложил подобные на свой дневник, — пояснил он. — Я как-то упоминал о нем в связи с крестражами…