Кто вы, профессор Амбридж?
Шрифт:
— Интересно, — сказала Марина Николаевна, — помнится, профессор Флитвик упоминал, что феникс уважаемого профессора Дамблдора исцелил Гарри Поттера своими слезами после битвы с василиском… Неужто нельзя добыть немного этой волшебной субстанции для мистера Уизли, раз уж положение настолько серьезно?
Она произнесла это нарочито громко, потому что Поттер как раз проходил мимо к столу факультета и, услышав ее слова, встрепенулся и посмотрел на директора. Тот, однако, сделал вид, будто ничего не заметил.
Кара
— Профессор Дамблдор, — заговорила Грейнджер, как самая инициативная, — это ведь правда, что слезы феникса способны исцелить любые раны! Они спасают даже после укуса василиска!
— Да, и после того, как меня акромантул укусил на Турнире, Фоукс тоже помог! — горячо произнес Поттер. — Профессор Дамблдор, почему вы не поможете мистеру Уизли? Ведь это… ведь он…
Он осекся, но Марина Николаевна поняла, о чем идет речь: о том, что мистер Уизли выполнял какое-то задание Ордена Феникса, а еще о том, что прямо или косвенно сам Поттер имеет отношение к этому нападению.
— Дети мои, боюсь, все не так просто… — начал директор.
— Вероятно, феникс плачет только ради избранных, — негромко, но отчетливо произнес Снейп.
— Это была моя реплика, — едва слышно шепнула Марина Николаевна.
— Не будем считаться, — так же тихо ответил он. — Посмотрим, как директор станет выкручиваться…
— Да? Это так, профессор Дамблдор? — тут же вцепилась в директора Грейнджер.
— Выходит, наш отец недостоин, что ли? — ощетинился один из близнецов. — После всего, что делает для…
Второй шикнул на него, чтобы не сболтнул лишнего.
— Дети…
— Не того человека ты вчера назвала бесчувственным, — вдруг выдал Рон Уизли, обращаясь к сестре. — Пошли отсюда. Будем надеяться, целители сами справятся! А чудеса, похоже, в самом деле предназначены только для избранного…
— Я вовсе не хотел им становиться, между прочим! — крикнул ему вслед Поттер. — Будто меня спрашивали!
— А я тебя обвиняю, что ли? — ответил тот, обернувшись. — Нас тут никто ни о чем не спрашивает, не заметил? Ну, почти никто. Пора бы уже привыкнуть. Идем, звонок скоро…
— Что это с Уизли? — прошептал Флитвик.
— Очевидно, в голове у него завелись какие-то мысли и запустились причинно-следственные связи, — ответила Марина Николаевна. — Судя по его мрачному виду, выводы получились крайне неприятные.
— Да, с непривычки мыслительный процесс может причинять серьезные страдания, — с удовлетворением добавил Снейп.
— Профессор Дамблдор, — не унималась Грейнджер, — это правда? Ваш феникс не может помочь человеку, которого… который… в общем, немало сделал для всех нас? У которого семья? Или Фоукс сам решает, кто достоин его
— Все равны, — припомнила Марина Николаевна подходящее изречение, — но некоторые более равны, чем другие.
— Хорошо сказано, — одобрила Граббли-Дёрг. — Вы придумали?
— Нет, Оруэлл, — пояснила та. — Не читали? «Скотный двор», рекомендую.
— Никогда не слышала…
— Это маггловский писатель, — пояснила Бербидж. — Я читала, могу дать вам книгу. В самом деле, сильная вещь. Кстати, хорошо, что напомнили о ней, Долорес, нужно будет старшекурсникам предложить для внеклассного чтения.
Дамблдор тем временем прорвал окружение и спасся бегством, преследуемый по пятам возмущенными гриффиндорцами.
— Мои поздравления, профессор Амбридж, — произнес Снейп и символически поаплодировал.
— С чем?
— Не каждый день увидишь, как директор элегантно садится в лужу, — протянул он с улыбкой.
На Рождество большинство учеников разъехались по домам.
Марина Николаевна знала, что мистера Уизли все-таки вылечили без участия директора, и теперь всё семейство воссоединилось в доме Блэка, куда отправился и Поттер. Ну что ж, счастливый семейный праздник ему точно не повредит, подумала она.
Сама она осталась в школе: народу было немного, все уместились за одним столом, и преподаватели, и ученики.
— Помона, — произнесла Марина Николаевна, присмотревшись к коллегам перед праздничным ужином, — скажите, а почему Минерва и Снейп передвигаются по залу такими замысловатыми зигзагами?
— А, это наша традиционная рождественская забава, — хихикнула та. — Кто окажется под омелой…
— А-а-а! — сообразила Марина Николаевна. — То-то, я смотрю, венки развешаны так густо и хаотично!
— Ну да, — радостно сказала Спраут. — О! Минерва попалась!
МакГонаггал, глядя вверх, зазевалась и столкнулась с Хагридом, притащившим очередную ель, и, обреченно вздохнув, расцеловалась с ним, после чего утвердилась за столом с явным намерением не двигаться с места.
— Мило, — одобрила Марина Николаевна, сделала шаг назад, на что-то наступила и услышала сдавленный писк. — О боже, Филиус, вы целы?
— Почти… — просипел тот, стоя на одной ноге. — Я как раз собирался сделать вам комплимент — вам очень идут высокие каблуки, Долорес, — но не успел…
— Простите великодушно, — искренне сказала она, — я не посмотрела назад.
— Ничего-ничего, вы же не нарочно… — маленький профессор выдохнул и осторожно опустил пострадавшую ногу на пол.
— О! Ваша очередь! — сказала вдруг МакГонаггал с заметным злорадством и указала наверх. Там, почти невидимый в тени, криво висел венок из омелы. — Давайте-давайте, а то, как надо мной глумиться, так все первые, а как самим…