Шрифт:
Эрвин Лазар
Кто завивает облака?
В этой сказке мы расскажем вам о двух подозрительных типах, похожих на бродяг. А также о всех тех, о ком в ней будет рассказано. А именно: о младшем ефрейторе гепарде Гéзе, о старшем ефрейторе медведе Мéдарде, о кабане
В начале нашей сказки они с большим шумом приближаются к Квадратно-Круглому Лесу. Или, может быть, с маленьким шумом. Не знаю, с каким. Чаще всего шум поднимал тот подозрительный тип, который был поменьше ростом. Если они шли быстро, то он говорил:
— Куда ты так спешишь? Лес никуда не убежит!
А когда подозрительный тип, что повыше ростом, замедлял шаг, он говорил:
— Ну как ты можешь так плестись? Так мы никогда до Леса не дойдем.
Теперь уже, видимо, ни у кого из вас не остается сомнений в том, что подозрительный тип повыше был не кто иной, как кот Микка-Мяу, а подозрительный тип поменьше — не кто иная, как кошка Ватикоти.
С опушки Квадратно-Круглого Леса их сразу заметили двое служащих службы поддержания порядка.
— Ага! — воскликнул младший ефрейтор гепард Геза. — Вижу двух подозрительных типов. Очень похожи на бродяг!
— Само небо нам их послало! — обрадовался медведь Медард, но тут же, вспомнив, что он старший ефрейтор, добавил: — Урр-бурр-их-разбери-холеру-в-бок!
Услышав это, младший ефрейтор гепард Геза от восхищения едва не лишился чувств. О, неужели и он когда-нибудь научится говорить так же красиво!
— Выезжаем им наперерез! Вызвать патрульную машину! — гаркнул младший ефрейтор.
Медведь Медард кивнул.
Патрульная машина дремала под дубом. Это был кабан Вольдемар. Его специально покрасили в голубой цвет, а на боках прочертили белые полосы. Как и полагается патрульной машине, то есть патрульному кабану.
— Просыпайся! — толкнул его в бок младший ефрейтор гепард Геза. — В Лесу объявились подозрительные типы. Здорово смахивают на бродяг!
Кабан Вольдемар преспокойно повернулся на другой бок. Дело это, как он понимал, не могло быть сколько-нибудь срочным. В противном случае гепард Геза воспользовался бы своими собственными ногами, а не кабаном Вольдемаром, заменяющим патрульную машину, то есть не им. Хотя бы потому, что гепард Геза бегает по крайней мере в пять раз быстрее, чем он. Чем кабан Вольдемар то есть.
— Ладно, ладно, — пробормотал кабан. — Только вот аккумулятор заряжу.
Сказав это, он съел четыре желудя, два барбарисовых корня, три побега вяза и, по ошибке, речной камешек.
— Что-то улитки в последнее время твердоваты стали, — заметил кабан уныло.
Тут к патрулю подошли Микка-Мяу и Ватикоти.
— Добрый день, добрый день! — поздоровались они. — Здесь начинается Квадратно-Круглый Лес?
— Здесь! — ответил
— И не пугайтесь! У нас еще, возможно, будет сирена, — добавил гепард Геза.
— Желаю успеха, — сказал кот Микка-Мяу.
— И шурр-мурр, — прибавила кошка Ватикоти, просто чтобы что-нибудь сказать. Она всегда должна что-нибудь сказать. Непременно.
И коты пошли дальше.
Кабан Вольдемар зарядил наконец свой аккумулятор. Правда, пока они разговаривали, он успел съесть фуражку гепарда Гезы. Младший ефрейтор завизжал было от возмущения, но медведь Медард успокоил его:
— Ты и без фуражки прекрасно выглядишь. Пойди сходи за сиреной.
С сиреной тоже возникли сложности, поскольку она в это время как раз загорала, сидя на кончике ветки. Сирену звали Сиреносельско-Сероворонной.
— Сами себе повоете, — сказала ворона раздраженно. — Ишь приспичило! Только солнце выглянуло…
— Отставить пререкания! — отрезал гепард Геза.
Но сирена Сиреносельско-Сероворонна все пререкалась:
— Попросите дрозда Реже, он вам повоет…
— У него грозности в голосе не хватает, — оборвал ворону младший ефрейтор.
Наконец все было готово. Ворона Сиреносельско-Сероворонна села на голову кабана Вольдемара, а медведь Медард и гепард Геза уселись ему на спину.
— Включить четвертую скорость! — гаркнул младший ефрейтор.
— Так ты мне переключатель скоростей сломаешь. Давай сначала первую, — сказал Вольдемар, не двигаясь с места.
— Ну ладно! Включить первую скорость! — согласился гепард Геза.
Кабан Вольдемар побежал трусцой. Сирена Сероворонна закаркала.
— Слабовато, — сказал ей гепард Геза, — голос у тебя уж очень скрипучий.
Ворона обиделась и уже взмахнула крылом, собираясь улететь, но тут вмешался медведь Медард:
— Очень хорошо! Божественно! Ты превзошла самих Баламбера Ветрокрика и Сидонию Выпь.
Тогда ворона решила остаться. И сирена снова взвыла.
К этому времени кабан Вольдемар двигался уже с четвертой скоростью — иначе говоря, пыхтел в четыре раза громче, чем на первой скорости. А быстроты не прибавилось нисколько.
— Похудели бы вы, ей-богу, — это пошло бы вам на пользу, — простонал он. — Вернее, мне пошло бы на пользу. Я же вам говорил: нельзя все время объедаться. Со времени последней поездки вы прибавили по крайней мере пять кило.
— Ну уж только не я, — запротестовал гепард Геза, — посмотрите на мою фигуру — орхидея!
— Да не орхидея ты, а гепард! Ге-пард! Когда же ты наконец запомнишь? — вскипел вдруг медведь Медард. — И не хочешь ли ты тем самым сказать, что это я прибавил пять кило?!
— Да нет, что вы, — испугался младший ефрейтор, — нет, нет! Это, скорее всего, сирена Сероворонна прибавила пять кило.
Ворона поперхнулась очередным завыванием:
— Я-а-а? Пять килограммов! Да во мне всего-то не больше полкило!