Кто здесь
Шрифт:
– Лена сказала, что это способен делать любой сильный экстрасенс.
– Что же эти экстрасенсы ходят по улицам, подсаживаются к людям на скамейки, проверяют вот так каждого?
– Нет, разумеется, но в России сейчас огромное количество этих странных центров, паранормальных лечебных заведений. Совершенно бесконтрольных. Причем большинство русских нуворишей пользуются их услугами, я это знаю.
– Допустим, что там они так и действуют. А у нас?
– Он, размышляя, покрутил пальцами в воздухе.
– Что касается всяких паранормальных штучек, средний американец ими теперь
– Теперь мы можем доложить об этом.
– Если нам поверят. Вы сами мне передали, что наши русские коллеги не собираются делать такой доклад своему высшему руководству.
– Что вы предлагаете?
Опять взгляд Блюма ушел вникуда...
– Патрон?
– А? Да... нет, докладывать ничего пока не будем. Как они здесь в Америке находят в людях те самые души - это сейчас главное! У них должны быть стандартные приемы, Стенли, рассчитанные на массовый отбор, на просеивание огромного числа людей. Что это за заведение с аппаратурой, с которым был связан наш дантист? Ищите, полковник, ищите, задействуйте всех людей!
Третий день, как его управление стояло на рогах. Три группы работали на выезде, в Вашингтоне, где до ареста жил и работал дантист. Блюм нервничал и не старался это скрывать. Торнвил никогда не видел раньше своего начальника в таком состоянии. По-нескольку раз на день он запрашивал, как идет поиск. Сам заходил к нему в кабинет. Так что Николь несколько раз поинтересовалась - что вообще происходит?
– Прости, дорогой, что я спрашиваю, - сказала она сегодня утром.
– Конечно, мне не положено знать, и я не о профессиональных тайнах. Но ты разговаривал ночью во сне. Я не поняла о чем, но в очень беспокойном тоне.
– Чепуха.
– Стенли на ходу поймал и поцеловал ее руку. Скоро закончим. И поедем куда-нибудь отдохнуть. Кстати, будь любезна, подай на следующей неделе заявление об уходе с работы.
– Кто будет твоим новым секретарем?
– Не знаю, кого-нибудь пришлют. Ты не хочешь, чтобы это была женщина?
Она осмотрела себя в зеркале и довольно сообщила:
– Нет, в нашей организации я всех их знаю в лицо. Так что можешь выбрать любую.
Сегодня на совещании с руководителями групп нечто, наконец, обозначилось.
– Эврика, шеф! Похоже, что эврика!
– еще перед дверями его кабинета объявил один из сотрудников, когда в начале рабочего дня они с Николь только пришли на службу.
– Нужны ваши срочные указания.
Он еще ничего не узнал и только сел во главе совещательного стола, когда появилась Николь и сказала, что Блюм хочет его видеть.
– Пусть подождет, - раздраженно и чуть грубовато ответил Торнвил.
– В ближайшие полчаса я занят даже для Президента.
– Раскопали, шеф!
– подождав, пока она выйдет, почти хором объявили двое.
– Ну-ну!
–
– Так?
– Трое наших людей фотографировались там у него. Отирались как могли. Один из них у него в кабинетике обсуждал заказ на якобы свадебные фотографии, с вызовом на дом, на церемонию. Знаете что он успел заметить, когда хозяин ателье открыл ящик письменного стола, чтобы выписать квитанцию за аванс? Кинжал, длинный в кожаных ножнах, такой же, что был при аресте у дантиста.
* * *
Сон, вещий сон, как он сразу соединил все в единую цепь: прошлое, настоящее, будущее. А сегодня ему на стол положили его детский кинжал в золотых ножнах с бирюзовыми узорами. Старый эвкалипт, доживающий теперь свои дни в делийском парке, столетиями хранил его... И маленький пастушок, с которым он обменялся одеждой на следующее после того страшного дня утро. Как кстати он встретился! Он оказал тогда ему неоценимую услугу своей нищенской одеждой и сейчас продолжает ее оказывать. Так же, как и тогда. Хак улыбнулся. "Одежда", она многое значит и в этой жизни. Спасает, до поры до времени. К счастью, душа маленького пастушка нашлась в самый важный момент этой новой жизни и снова согласилась "поменяться одеждой". К счастью? Да простит Всевышний эту глупую мысль! Счастье живет лишь в сказках для детей, а в этом мире действует только Его воля!
* * *
– У него трое служащих, вы говорите? Это наша надежда, Стенли. Вот с ними мы и будем по-настоящему работать.
– Блюм радостно потер руки.
– Конечно, задержать нужно сразу всех. Но хозяин нам ничего не скажет, повторится история с дантистом. Я в этом больше чем уверен. Однако маловероятно, что все трое его служащих такие же, как он. И что-то они нам расскажут, концы, ведь, совсем не спрячешь. А из мелких камушков создается большая мозаика!
– Он посмотрел на часы.
– Одиннадцать, весь день впереди. Готовьте для захвата нашу группу.
– Только нашу? Может быть, имеет смысл подключить к операции местную полицию? Или просто перепоручить им это дело? Оно ведь несложное. Ну, скажем, приходят сфотографироваться на память четверо друзей... в форме морской пехоты, чтоб их спортивный вид не вызвал подозрений. Дверь в кабинетик владельца ателье днем никогда не закрывается. Для агентов местной уголовной полиции это совсем простая работа.
– Ни в коем случае!
– резко возразил Блюм.
– Тогда придется что-то объяснять их руководству и,...
– он очень недовольно поморщился, - нет, не нужно.
– Я только имел в виду, что нам на перелет и подготовку понадобится в общей сложности часа четыре, а местные силы сделали бы это уже через час.
Блюм отрицательно и с тем же недовольным выражением мотнул головой.
Вскоре группа во главе с Торнвилом выехала несколькими машинами на аэродром, а еще через два часа на своем самолете они подлетали к Вашингтону. Торнвил взглянул на часы: минут через пятнадцать посадка...
– Пройдите, пожалуйста, в кабину к командиру, - обратился к нему кто-то из летного персонала.