Кто здесь
Шрифт:
– Вы, конечно, задаетесь вопросом, почему я отказался от вашего предложения срочно провести задержание силами местной полиции? Хм, я мог бы ответить, что не исключал возможности, что там у них есть свои люди. Ну, были же они среди чиновников Белого дома. Только вряд ли это покажется вам убедительным?
– Не покажется.
– И вы захотите меня спросить, не покидал ли я здание Центра после того, как вы отправились на аэродром?
– Блюм уставился на него взметнув вверх брови...
– Покидал. Вот за этой самой бутылочкой мастики. Хорошая мастика,
– Отличная.
– Тогда повторим?
Торнвил кивнул и тут же спросил:
– А как я мог выйти на связь для передачи информации? Я не выходил за пределы Центра.
– Нет, вы нет. Николь куда-то исчезала на полчаса.
– Вы там не встретились, в соседнем магазине?
– Шутки в сторону, мой друг! Я говорил, что денек очень жаркий! Позавчера в Москве погибла Лена! Убита ножом в подъезде собственного дома.
– Что?!
– Да. Мне час назад сообщили. Вот ее последние слова по свидетельству врачей скорой помощи.
– Блюм взял бумажку с записью и делая паузы прочел: - "Стенли... второй... обман... Стенли". Кто "второй", что значит "обман"? Можете объяснить?
– Не могу.
– Врач, безуспешно пытавшийся ее спасти, указал только еще, что она очень, очень хотела что-то сказать, умирала, но делала над собой большие усилия...
– Он помолчал.
– И только мы двое собирались пригласить ее к нам, чтобы использовать как эксперта. Только двое знали об этом плане.
– Лена считала себя неуязвимой... для таких же особенных людей, как она, - думая вслух, проговорил Торнвил.
– Была уверена, что заблокирована от них. Боялась только, чтобы ее имя не озвучили, боялась обычного нападения.
– А вы за собой не чувствовали хвоста, там в Москве, когда к ней ехали? Это было всего пять дней назад. Напрягитесь, у вас отличная память.
– Мне действительно не понравился поначалу один белый "жигуленок". Я даже подумал, что это русские страхуют меня на всякий случай... Но я от него оторвался.
– "Жигуленок", самая распространенная марка их автомобиля?
– Да.
– Погибшая два раза упомянула ваше имя.
– Ну, вашего-то она не знала.
– Резонно, а мне, чтобы сделать наводку, достаточно было знать ее имя и то, что она жена нашего дипломата.
– У-гу, вам было бы просто.
– О визите к ней был в курсе только русский генерал, не так ли?
– Да, только он.
Блюм еще раз прошелся по комнате.
– В Москве в лицо, как нашего представителя, вас знали только двое. Для остальных вы были русским. Под русским паспортом в гостинице, как русский среди сотрудников Лубянки... Оттуда вы выехали на машине. Из внутреннего двора?
– Да, машина с тонированными стеклами. Я вообще ни разу не заходил в это здание через уличный подъезд.
– Куда заезжали?
– В гостиницу, чтобы переодеться. Потом за подарком в большой магазин...
– Значит вести вас могли только от гостиницы, и только заранее зная ваш внешний вид. Опять не получается, Стенли, если не предположить, что один из высших
"Дверь в его кабинет!... Ему не понравилось, что во время совещания она не захлопнулась до конца, когда Николь выходила... Фотографии! Чакли выиграл тысячу долларов по какой-то фотолотерее... Николь точно также выиграла эти деньги две недели назад, а он рассказал ей о странной русской женщине, которая проникает внутрь человека по его образу. Больше ничего, но... Николь выходила на полчаса из здания... Образ фотография... это одно и то же".
– Налейте мне еще рюмку, патрон!
– С-с удовольствием, - Блюм наполнил обе.
"Фотолотерея, которая позволяет проводить массовую проверку людей. Для этого достаточно нескольких человек здесь в Америке, таких как Лена..."
– Патрон, мне нужно кое-что проверить, мы... не могли бы отложить наш разговор до завтрашнего утра?
– Могли бы.
– Тогда мне нужно срочно пройти в один из своих отделов.
– Вы не выпили.
– Что?
– Нет, ничего. Да, полковник, идите.
Торнвил сразу спустился в нужный отдел, не заходя к себе в кабинет. Этого нельзя было делать. Сейчас он должен контролировать себя как канатоходец. Он не может посмотреть в сторону, потому что там очень страшно.
...........................................................
– Все так, сэр, ваше предположение подтвердилось. Это взорванное ателье участвовало в программе фотолотереи. Оно числится по этой деятельности в налоговых органах. Для нас это важно?... Сэр?
– Который час?
– Десять минут седьмого.
"Так! Теперь нужна абсолютная точность действий. Он должен спасти Николь и их будущего ребенка. Здесь она будет арестована. Арестована за то, что совершала не она. Не она сама. И путь для спасения единственный - в Россию. Под их контроль. Они все поймут, два его русских друга. Там, под их опекой, какое-то время,... и если можно загнать человека в его прежнюю жизнь, значит можно вернуть и обратно. Найдутся другие, обладающие теми же способностями, что и покойная Лена. Ничего еще не потеряно! А здесь - стопроцентный арест. Поэтому он отправит Николь сегодня во Францию, нет, лучше в Польшу, свяжется с Лубянкой, чтобы перебросили ее тут же в Москву. Для нее он представит все это очень просто: им с Блюмом нужен в Москве свой сугубо конфиденциальный связной. Всего на две недели..."
Люди из внешнего наблюдения были разбиты на шесть секторов по окружности особняка. Друг друга они не видели, но боковой обзор наблюдения пересекался, так что любой появившийся среди редких елочек человек был бы обнаружен и остановлен. И, конечно, сигнал о случившемся надлежало тут же передать по связи. Но не было никаких людей все это время, и спокойная природа слегка убаюкивала...
– Посмотри, - обратился один из охранников к другому.
Из-за елки вышел средней величины пес, темно-коричневый, с черными полосами.