Кубанский шлях
Шрифт:
Солдат стоял, размышляя, сколько даст ему капитан за такое приятное известие.
А приятели поздравляли Карташова, хлопали по плечу, требовали угощения.
– Сегодня же повеселимся, друзья!
– радостно пообещал тот.
Наконец, счастливый наследник обратил свой взор на скромно стоящего в сторонке мушкетёра.
– Вот, спасибо, тебе, братец, за хорошую весть! Дядюшку, конечно, жалко, - опомнился он, - но, увы, его не вернуть, зато я заживу на славу.
Он порылся в кармане, затем, словно передумав, махнул головой и достал
– На, солдат, выпей за мою удачу, - протянув пятиалтынный, подмигнул мушкетёру.
– Благодарствую, Ваше высокоблагородие, - вестник приставил ногу и выпятил грудь, как это делали солдаты в крепости. Потом, на всякий случай, поклонился. Сошло, слава Богу!
Запыхавшись, в палатку вбежал ординарец полковника.
– Господа, вы не видели нашего лекаря? Обыскался....
– Нет, - пожали плечами офицеры.
– Наверное, на хутор поехал, говорил с вечера, - вспомнил один из офицеров.
– Что делать? Подлекарь в отпуске...
– сокрушался ординарец.
– А что случилось?
– Полковнику плохо! Лицо красное, сердце прямо выпрыгивает.
– Жара.
– Да с ним бывало такое. Но обычно лекарь кровь пустит - и полегчает, а тут, видите ли, нет его.
– Возьмите ротного фельдшера!
– Извините, Ваше высокоблагородие, я могу кровь пустить. Не раз это прежде делал, оказывал такую помощь господам, - поспешил вставить слово солдат.
– Кто таков?
– ординарец только заметил солдата.
– Цирюльник я, - проговорил тот, - а потом, будто опомнившись, приставил ногу и отрапортовал:
– Рядовой мушкетёрского полка Потап Петрухин, возвращаюсь после излечения из лазарета.
– Ну, пошли, Потап, со мной, - согласился офицер.
– Инструмент есть?
– поинтересовался цирюльник, едва поспевающий за офицером.
– Есть, всё есть, - торопился тот.
Сделав кровопускание, Потап наблюдал, как спадала краска с широкого толстощёкого лица полковника.
– Что стоишь? Можешь идти, - проворчал он.
Солдат стукнул пяткой.
– Хотя нет, подожди у входа.
Он ждал недолго. Вышел ординарец и приказал отправляться к квартирмейстеру на вакантное место у фурьера.
– Ты ещё пригодишься полковнику, шустрый, - добавил он неофициально.
"И не заплатил ничего. И тот за такую весть копейками отделался, - подумал солдат, но сразу же успокоился, - хотя, кажется, лёгкую службу дадут".
Глава 10. Прорыв
Война и мир соседствуют рядом. Зреют яблоки, наливаются соком груши, рыба сама идёт в сети, звери подходят к самой ограде - по всему видно, что зима не будет для станичников голодной. Мирная жизнь даётся с трудом, и это только благодаря усилиям казачьего гарнизона, который хорошо устроен и готов к отражению врага.
После отъезда молодых казаков в полк, гарнизон увеличился за счёт новиков, среди
Однажды в станицу прибыли два оборванных мужика. Их проводили к атаману. Они говорили про голод, про обиды и несправедливости, просили земли, хвалили казачье житьё, желали послужить. В общем, как обычно. В это время зашёл в правление по делам Агафон. Мужики сразу скисли и, не объяснив причины, как ошпаренные, выскочили из помещения.
Чернецов вопросительно глянул на дьякона:
– Ты их знаешь?
– Да, встречались, - опустил глаза Агафон, - разбойники, - он не так давно и сам носился с ними по степи, грабя и убивая встречных. Дьякон тяжело вздохнул, - все мы не без греха.
– Разбойники разбойниками, а как тебя-то испугалися, тольки пятки засверкали, - ухмыльнулся атаман.
В этот год из-за военных действий сева не было и все устремились в леса и к берегам Кубани. Недавно пропало двое рыбаков, тел которых так и не нашли. Была стычка с черкесами во время охоты, хорошо, что силы были равны, и обошлось без жертв. Однако, враг не дремлет, поэтому атаман призвал станичников к особой осторожности; даже прекратились обычные набеги на соседей.
На всех вышках дозорные следят за местностью, но неприятельские солдаты научились пробираться на российскую сторону ночами и совершенно бесшумно.
Наступило Преображение Господне, а вместе с ним яблочный Спас. Колокольный звон огласил станицу, призывая паству на праздничную обедню. Отец Кирилл, притч, Агафон и певчие были давно уже в храме и готовились к службе.
Внезапно благовест перешёл в набат. Отец Кирилл вышел из храма и посмотрел на колокольню: Копейкин истово бил в колокол, дозорный махал руками и указывал в направлении входных ворот.
Нельзя сказать, что тревога была неожиданной - нападения ждали. Казаки устремились к валу, жители спешили укрыться в церкви. Что стало непредвиденным событием, так это то, что турки так быстро проникли в станицу. Значит, кто-то открыл врагам ворота, впустил их?! Предательство?!
Гарнизон состоял из двух офицеров и семидесяти восьми конных казаков, четырнадцать из которых в дневных дозорах. Вооружение: ружья, пики или ратища, холодное оружие и одна полевая пушка. Сколько врагов - неизвестно, но, вероятно, гораздо больше чем казаков.
На окраине станицы уже раздавались крики женщин и детей о помощи, шёл неравный пеший бой, единственно возможный в селении. Бились прямо на улицах, во дворах, в хатах.
Терентий с семьёй собирались в Закурганную на праздник, дома оставались только дозорный казак на вышке да старуха Донатовна, которая временно жила у Терентия - пока он ей лечит спину.