Куда приводят мечты
Шрифт:
С шаринганистым у нас все было хорошо. Конечно, на виду у остальных, он оставался все тем же Айсбергом с большой «А», но вот наедине… Словом, я была весьма и весьма довольна, хотя по-прежнему предлагала грохнуть Кисаме. В шутку, конечно. Хотя…
– Акумэ! Ау, Волна вызывает Дьявола, как слышно, прием!
– Прием, – моргнула я, выплывая из глубин своих мыслей (черт, это все влияние Тумана, интеллект, он, оказывается, заразен).
– Нас шлют на кухню нарезать какую-то хрень. Как поняли, прием?
– Поняла хорошо, конец связи, –
Видимо, пока я предавалась пространным размышлениям об Итачи и связанным с ним фантазиям (уж в воображении-то недостатка у меня не было никогда), Касуми напомнила всем, что пора идти, готовить ужин.
Потянувшись, я последовала за подругами в штаб, изображать из себя поваренка. Надо сшить фартук с надписью «Поцелуй повара», муахаха. Правда, кто-нибудь из девчонок обязательно добавит какую-нибудь милую гадость вроде «в зад». Уж я-то знаю. Сама бы так сделала!
– Касуми, поручи мне что-нибудь столь же отвратительное, как и всегда, чтобы я молча встала где-нибудь в темном углу и делала это, ворча на втором русском себе под нос, изредка вставляя умные изречения, – обратилась я к нашему главному кулинару.
Машка доверила мне лепить из рисовой муки шарики, и я отчалила на самый край, подальше от воинственно размахивающих ножами Севера и Нами, нарезающих нечто, что тянуло на овощи.
Минут через пять на кухне нарисовался Тоби, следом за которым, к моей радости, зашел Итачи. Судя по некоторым выбившимся из хвоста прядям и тому, как он щурился, Учиха внаглую дрых, пока я вкалывала! Не выдержав такой несправедливости, я метнула в него только что слепленный шарик. Как и ожидалось, он поймал его налету и, подойдя ко мне вплотную, положил мой шедевр к остальным кругляшам.
– Не в настроении? – ухмыльнулся парень.
– Итачи-сама, это она пока еще в прекрасном расположении духа! – хохотнула Вика. – Вот если бы вместо рафаэлки полетел стол, или, скажем, нож…
– Все она врет! – заявила я, пока Итачи не заинтересовался значением слова «рафаэлка». Сказать было нечего, разве что объяснить, что «Рафаэлло» это как «бля» – вместо тысячи слов, и наоборот.
– Север, хочешь конфетку? – докопался до Оли Тоби, вертясь вокруг нее.
– Нет.
– А две?
– Нет.
– А три?
– А хочешь кунай в задницу?
– Н-н-нет! – заголосил Тоби, похоже, не ожидавший такого финта от Кито.
– А два?
– Кито, да я же так, просто…
– Тоби, а ты чего зашел-то? – вклинилась Туман, как и все мы настороженно относясь к любому появлению оранжевой маски на нашем горизонте. Разумеется, в его болтливость и поведение «я-психованный-дебил-смотрящий-на-мир-через-одну-дырку» никто из нас не верил, однако мы продолжали играть свои роли, догадываясь, что он сечет каждое наше движение.
– Касуми-чан, так Пейн и Конан-то ушли уже, не стали ждать ужина, так что на них можно и не готовить! – неописуемо жизнерадостно и до ужаса чокнуто провопил нукеинин.
– Спасибо, Тоби, но мы ждем к сегодняшнему вечеру еще Дейдару-саму с Торой, – спокойно (ну как ей это удается?) ответила Маша.
– А! Так никто конфетки не хочет?
– Тоби!!!
Главный гад растворился в воздухе, пользуясь своей чертовой техникой, которую никто из нас пока не разгадал, и я взглянула на молчаливо-невозмутимо (в своем стиле) простоявшего весь разговор Итачи. Парень глянул на меня в ответ, и… FUCK! Это просто вынос мозга, и действовать на меня так не честно, неправильно, нельзя…
– А ему, похоже, можно! – заржала Вика.
Отлично. По ходу дела я вякнула мысли вслух. Снова. Хорошо хоть на русском, учитывая непонимающий взгляд Учихи.
– Снимите номер, – посоветовала Кито. – Пока не загорелась кухня, и всем не пришлось искать новый штаб.
Прищурившись, я схватила Итачи за руку и потащила его из кухни. Учиха не сопротивлялся, с интересом наблюдая за моими манипуляциями. Выйдя в коридор, я резко повернулась и уткнулась носом ему в грудь.
– И что там произошло? – вопросил парень.
– До твоего прихода там была готовка ужина, а потом…
Наклонив голову, он мягко поцеловал меня, по-видимому, решив, что это лучше, чем обмениваться мало что значащими словами. Рок Ли мне в братья, если он был не прав!
Минут пятнадцать спустя, вернувшись на кухню без проблем, недовольства и, по-моему, без мозгов, я приступила ко второй порции кругляшей, потому как первую Касуми поставила печься.
– Не смотри так, – скривилась Оля.
– Как? – не поняла я.
– Омерзительно слащаво, словно вокруг розовые облака, и ты по золотой лестнице идешь до ворот рая, а там тебя встречает апостол Петр…
– Что за бред? – уставились мы втроем на нашу Север.
– Я так истерю, – пожала плечами Кито, даже не поменявшись в лице, продолжая хладнокровно нарезать продукты соломкой. Вот в этом была она вся. Сколько мы дружим (лет так двенадцать примерно), Олька никогда не паниковала, не рыдала, и вообще всегда была островком спокойствия в нашей компании. Я всего-то пару раз видела, как она плачет, и то, подобная аномалия заключалась в одну-две слезинки.
– Это из-за многосердечного? – нахмурилась Маша, быстро прикинув, что еще может попытаться выбить Север из колеи.
– Ой, не начинайте. Я не буду говорить, какое я унылое гавно и тыры-пыры в этом роде, что до сих пор не захомутала казначея всея Акацук.
Мы с девчонками переглянулись и хором выдали:
– Надо выпить.
– Не ждали??? А я приперлась!!! – на кухню ураганом залетела Тора, и готовка снова была остановлена ввиду радостных воплей, обнимашек-целовашек и прочей кутерьмы, связанной с нашим воссоединением.
– Тигрица! Наконец-то! У нас тут глобальный план нажраться в лоскуты! – огорошила Настю Вика.