Куда уходит вчера
Шрифт:
Проводник шествовал впереди, сворачивая то в один, то в другой проход. Ольт запоминал дорогу. Подземелья не пугали его.
Вемкамтамаи заметил, что некоторые надписи на стенах были сделаны чем — то светящимся — штрихи излучали сочный красный свет. Наверное, изготовление подобного состава было делом непростым, если они так обрадовались дюжине светящихся палочек. Их свечение ослабнет только несколько месяцев спустя… а полностью исчезнет через три с лишним века. У нового времени свои преимущества.
Они свернули на крутую винтовую лестницу, ольт едва протискивался в спиральный проход. Рюкзак, пришлось нести в руках. Пришлось также накинуть на голову капюшон: потолок норовил оцарапать макушку.
Наконец, спуск прекратился, и они упали на пол — с высоты человеческого роста. Ольту не удержался на ногах, в отличие от проводника.
Это был сводчатый коридор, в полу которого, на равном расстоянии от стен, проходил узкий жёлоб. Коридор тянулся в обе стороны, сколько хватало взгляда. Чувство ориентации успело вернуться, ольт прикинул, что туннель направлен примерно на запад. Отлично. Если ему не предложат отправиться на восток.
Он с интересом осматривал жёлоб (от которого исходило мягкое тепло), когда его взяли за руку и потянули. Проводник указал, что следует отойти в сторону.
Ольт повиновался. Прошло примерно полминуты, прежде чем он заметил быстрое движение с востока. Проводник подошёл к стене, прижал ладонь к одной из пластин, которыми та была облицована.
Мчавшийся с востока предмет резко остановился рядом с ними.
Повозка без колёс. Прямоугольной формы корпус, сделанный из тёмного дерева (как оно сохранилось?), несколько сидений и непонятные приспособления в передней части.
Ольт присел, заглянул под дно, и открыл от изумления рот. Пола она не касалась, плавая над ним на расстоянии десяти — пятнадцати сантиметров.
Никогда Ривллим не чувствовал себя так странно.
Было страшно. Дворец старел на глазах: рассыхался и трескался пол; появлялись проеденные и прогнившие места на портьерах; темнели и становились невразумительными картины и мозаики. Крысы разбегались из — под ног, целыми стаями. Воин порадовался, что сапоги прочные: не все крысы соглашались уступить дорогу.
Меч оказался очень кстати. Несколько раз они запутывались в переходах, приходилось отбиваться от наседающей нежити.
Это было самым страшным. Если бы не Лист… Первым на него кинулся Заирри, весь горящий ненавистью. Лист прошёл сквозь его саблю, доспехи и многострадальную плоть, не встречая сопротивления. Это поубавило прыти у остальных, но они продолжали лезть под клинок — как показалось, с обречённым упорством. Или Ривллиму всего лишь показалось, что на обезображенном лице главаря пиратов мелькнула удовлетворённая улыбка, когда он осел на пол трухлявой массой?
Встретить бы ту тварь, что укусила за ногу…
— Сюда, — пропыхтел Нинтро, втаскивая его по узкой, длинной, скользкой лестнице, ведущей вверх, в тёмную пустоту. Они смогли взобраться по ней, не сорвавшись. Наверху обнаружилась крохотная площадка — полтора на полтора метра — и массивная стальная дверь. На двери сиял сложный узор. Мрачным сиреневым светом.
— Пришли, — выдохнул Нинтро, пинком сбрасывая самого ретивого из преследователей. Снизу послышался влажный хруст.
— Может быть, скажешь, что с тобой случилось и откуда ты? — спросил Ривллим, орудуя мечом, словно косой. Ещё десяток мёртвецов ссыпался с узкой лестницы, оставляя на камне отвратительные влажные следы.
— Некогда, — отмахнулся Нинтро. — Да и незачем. Будем считать, что приснились друг другу. Хотя… На, держи.
Он вручил воину небольшую лёгкую монетку цвета начищенной меди.
— На память.
— Приснились, значит, — усмехнулся Ривллим, осматриваясь. Судя по звукам, желающих взобраться предостаточно, но на лестнице — никого. — Возьми и ты…
У самого мелочи не было. Впрочем, разве жаль подарить массивный меорнский золотой?
— Красиво, — вздохнул Нинтро. — Спасибо. Ну — ка…
Он налёг на дверь, но та не желала поддаваться.
Скрюченные пальцы легли на край площадки. Нинтро едва не подпрыгнул от неожиданности. Свист клинка, слабая вспышка — и обладатель их с шорохом падает в пропасть. Шевелящиеся пальцы Ривллим сбросил туда же. И ощутил накатывающую волной усталость.
Ещё один, на другом краю площадки.
— Быстрее! — крикнул Ривллим, едва успевая срезать одни хищные лапы за другими.
— Не могу, — признался Нинтро. — Попробуй ты.
Ривллим пережил несколько страшных мгновений, когда поскользнулся у самой двери — но Нинтро не позволил ему свалиться. Дверь была без замочной скважины, без ручки… Ладно. Ривллим осторожно взмахнул мечом и ударил с той стороны, где не было петель. Хорошо, если она не свалится нам на голову.
Не свалилась. Знак вспыхнул и засиял так, что воин зажмурился. Его привёл в себя перепуганный голос.
— Поторопись. Сейчас меня…
Коротким взмахом Ривллим вырезал в двери небольшое отверстие и, взявшись за вырез, потянул. Дверь отворилась неожиданно легко, сбросив вниз двух взбирающихся на площадку покойников. Пинком в остатки лица воин отправил следом того, кто пытался схватить Нинтро, и, не оглядываясь, ринулся за дверь.
— Можно не торопиться, — хрипло проговорил из — за спины Нинтро. — Смотри.
Воин оглянулся. У распахнутой двери толпилось не менее десятка преследователей (как только уместились?). На том, что было когда — то лицами, читалось недоумение.
— Ты порезался, — Нинтро указал на правую руку Ривллима. Тот опустил взгляд. Действительно, рукоять меча вся в крови. Где это он так? Понятно, об острый край двери. Воин увидел, как один из покойников жадно облизывает то место, где на металле оставалась кровь, и его передёрнуло. Какая мерзость…
— Куда теперь? — Ривллим сжал зубы, пока спутник перевязывал ему руку лоскутом от рубашки.