Кукла затворника
Шрифт:
– Паша? – переспросила она. Может, это и не он? А папа того самого очкастого компьютерщика с рюкзаком за плечами?
– Наташа? – На лице деда отразилось разочарование. Свое она сдержала, а он не смог.
Наташа кивнула. Павел (именно он, а не отец) с кислой миной пропустил гостью в квартиру.
Да, она знала, что выглядит не как супермодель, но когда ее браковали ровесники, она хоть как-то себе это объясняла. Все хотят няшек, инстаграм-куколок, пусечек, которыми можно похвастаться. Она и сама не отказалась бы от Доуэна Джонсона по прозвищу Скала! Хвасталась бы таким высоким и
Увы, у Наташи они росли…
Нет, не росли они совсем последние десять лет! Как в пятнадцать она достигла ста пятидесяти семи сантиметров, так того же роста и осталась. Ноги соответственно тоже. А вот вширь Наташа пошла. Не стремительно, но неотвратимо. В пятидесятый входила только в полный. Но зато если садилось на нее платье, то глаз было не оторвать. Особенно если оно с корсетом. Сальваторе после бала ее подвозил, и если не влюбился, то увлекся. Наташа была чудо как хороша в нарядах прошлых веков. Не то что в современных. Особенно джинсы ей не шли. Мало того, что все подрезать приходится, так еще живот над ремнем нависает. А он не такой уж и толстый… Просто одежда стандартная, не рассчитанная на особенности фигуры.
…В тот день она пробыла у Павла минут пятнадцать. Походила, посмотрела на кукол. Выпила остывшего чаю – свежего никто не предложил. И уехала. Думала, больше не будет с Павлом общаться, ан нет. Он написал спустя пару недель. Сообщил, что в его семье пополнение, и пригласил на смотрины. Наташе нечем было заняться в выходной день, да и куклы ее очаровывали, и она поехала в гости. Павел хвалился своей «доченькой» минут двадцать пять. Взахлеб рассказывал о ней, показывал все детальки, начиная от ноготков, заканчивая панталончиками из батиста. Чаю, даже холодного, не предложил. Не спросил, как дела. Слова вставить не дал. И вскоре выпроводил.
Наташа обиделась и решила закончить общение с Ивановым.
Но, как выяснилось через три дня, она забыла у него зонтик. Небо утром хмурилось, она стала его искать, но не обнаружила на привычном месте. Порывшись в памяти, сообразила, где оставила. Зонтика было жаль. Его ей мама подарила. Японский, он служил верой и правдой несколько лет, да и стоил прилично. Опять же память. Наташа позвонила Павлу, чтобы договориться о коротком визите. Но его телефон оказался выключенным. Пришлось ехать. Благо недалеко.
Когда она добралась до нужного дома, оказалось, что домофон выключен. Наташа вошла в подъезд, поднялась на второй этаж и увидела соседку Павла. Она уже сталкивалась с ней однажды. Бабуля запомнилась Наташе, что не удивительно, ведь одевалась она как подросток с дурным вкусом.
Когда Наташа попала в поле ее зрения, женщина заголосила:
– Васенька, беги быстрее сюда, гости пришли.
Из квартиры Павла тут же показался мужчина. Васенька? Да ему тридцать лет. Наташа-то подумала, она внука
– Эта женщина приходила к Паше последней. Я ее видела, – сообщила Василию бабушка в желтых, усыпанных алыми клубничками колготках.
– Здравствуйте, – поприветствовал ее мужчина. А затем и представился майором следственного комитета, после чего попросил назвать свое имя и предъявить документы.
– Паспорта при мне нет, – растерянно проговорила Наташа.
– А водительские права?
– Я не вожу автомобиль. Есть скрин в телефоне. Показать? – Он кивнул. Наталья продемонстрировала электронную копию паспорта. – А в чем, собственно, дело?
– Это место преступления. – Он указал на дверь, ведущую в квартиру Павла. – А вы, получается, свидетель по делу. Могу я спросить, как хорошо вы знаете господина Иванова и зачем к нему пожаловали?
Наташа ответила.
– Где вы оставили свой зонт? – первое, что спросил Василий.
– Я не уверена, но, думаю, повесила на крючок в прихожей.
– Как он выглядит?
– Автомат. Ручка из дерева. Расцветка – зеленая с золотом. Сделан в Японии, – детально ответила она.
Опер поманил ее в квартиру. Прыткая бабуля хотела последовать за ними, но Барановский закрыл перед ее носом дверь.
– Вот он, – тут же обнаружила зонт Наташа. Он не висел, а лежал на пуфе, стоящем в уголке возле обувницы.
– Забирайте.
Наташа взяла зонт и сунула в сумку.
– Теперь я могу идти?
– Нет, мне с вами еще нужно побеседовать. Пройдемте в кухню, там никого.
– А Павел где?
– Увезли.
– Так это он совершил преступление?
Василий внимательно посмотрел на нее своими пронзительными зелеными глазами… Или они желтые?
– А вы не поняли, что за преступление тут совершено?
– Нет. Я сначала подумала, что хозяина обокрали, но если его увезли…
– То?
– Не знаю даже, что подумать… Он был странноватым. Мало ли что мог натворить.
– Например?
– Удерживать в заложниках кого-то? – стала рассуждать Наташа. – Вряд ли. Он не мог терпеть на своей территории человека дольше получаса. Изнасилование? Точно нет. Мне он показался абсолютно равнодушным к плотскому. Нанесение телесных повреждений?
– Кому и за что?
– Куклы – вот его страсть. И если кто-то вдруг испортил бы одну из его девочек (еще он их доченьками иногда называл), я думаю, он мог бы выйти из себя и ударить.
– Увы, эта тоже ошибочная версия. Павла Иванова убили.
Наталья испуганно вскрикнула. В голове такое не укладывалось…
Барановский сокрушенно покивал головой. Да, да убили.
– Из-за его коллекции, да? – прошептала Наташа.
– Она на месте.
– Странно.
– Почему?
– Павел не пускал в дом тех, кто не разделял его интереса к куклам. Он даже не общался с такими людьми. Но убийца как-то проник в квартиру. Дверь вроде бы цела. Значит, сам открыл ее?
– Да. Замки не взломаны. – Он резко замолчал, насупился. Глаза потухли… Эти его удивительные глаза… Теперь они казались светло-карими. Наташа не сразу поняла, что Василий просто задумался и обратил взор внутрь себя. – Вы хорошо помните всех «деток» Павла?