Кукла
Шрифт:
– Врешь!
– Егорыч, ты обещал нам дать время, – напомнил Гия Клепе.
Колун в нетерпении топтался рядом, испепеляя ненавистным взглядом Серого.
Клепа хотел одернуть вора, как в ворота гаража снова ударили, на этот раз с такой силой, что внутри что-то упало, раздался скрежет, и железная дверь выгнулась еще больше.
– Кто там у тебя? – спросил Клепа, настороженно уставившись на гараж.
– Лида, – улыбаясь, ответил Серый.
Снова удар, и за ним – душераздирающий животный вопль. Руслан обратил внимание, что одна из петель, на которых висел замок, от сильных толчков
– Ты псих, Серый, – не слишком уверенно сказал Клепа.
Притихшая к тому времени собака вдруг разразилась торжествующим лаем. Все как по команде повернули головы в ее сторону. Из неглубокой ямы высовывалась крошечная детская ручка, неестественно белая даже при дневном свете. Испачканные землей пальчики сжаты в кулачок.
Клепа на негнущихся ногах подошел к могиле сына.
– Мишка, – прошептал он. Глаза заблестели от слез, он закусил губу. Отвел взгляд, стараясь унять рвотный позыв – все тело младенца было изжевано, как мочалка.
В дверь снова ударили, надорванная петля завернулась еще больше. Руслан подумал, что следующий удар будет последним.
– Кого ты там держишь, Серый? Уж не быка ли? – с усмешкой спросил Гия, хотя лицо его побледнело. Он отошел на несколько шагов назад, рука потянулась к внутреннему карману.
– Мне по х…, кого он там держит! – внезапно завизжал Колун. В его руке блеснула заточка. – Ползи сюда, фраер недотраханный, и спой всем, как ты Симу сдал мусорам!
– Руки за голову, – ровно сказал оперативник, молниеносно направив пистолет на Колуна. И кивнул Серому: – А ты – ружье на землю.
Милиционер снял с предохранителя автомат, повернув его дуло в сторону Серого.
– Мы так не договаривались, граждане начальнички, – сквозь зубы проговорил Гия. – Вы дали слово, что у нас будет пять минут на базар с этим ссученным.
– Пошел ты на х… Гия, – ласково сказал Серый, доставая из кармана зажигалку. Щелкнул колесиком, выплескивая крохотное пламя.
– Серый, нет! – воскликнул Руслан.
Колун, издав гортанный вопль, взмахнул рукой, и в следующее мгновение заточка вонзилась в живот Серого. Зажигалка, погаснув, упала на траву. Не проронив и слова, Серый покачнулся и нажал на спусковой крючок. Выстрелы прогремели оглушительным дуплетом, как раскаты грома. Заряд картечи угодил Колуну в горло, отбросив его на пару метров с почти оторванной головой.
– Всем стоять! – страшно заорал Клепа, беря на прицел Серого. – Всех убью, суки!!!!
За дверью гаража послышался хриплый смех, перерастающий в заунывный вой. По воротам снова ударили, и петля вылетела из обшивки вместе с замком, со стуком покатившись по дорожке.
Все замерли. Лишь Серый с отсутствующим видом перезаряжал ружье. Он словно не замечал торчащего куска железа из живота, его брюки быстро пропитывались кровью.
Дверь со скрипом приоткрылась, и в образовавшееся отверстие просунулась костлявая лапа, сплошь покрытая волосами. Она нервно шарила по двери, ощупывая поверхность. Серый застонал и выстрелил. Картечь оставила на мятом железе россыпь крупных вмятин, задев лапу, которая тут же убралась обратно. Неожиданно все услышали детский,
– Папочка, не надо! Я люблю тебя, папочка! Мне больно!!
Лицо Серого перекосилось, он бросил ружье и кинулся к гаражу. Дорогу ему преградил Руслан.
– Нет! Она убьет тебя!
– Она моя дочь! – проревел Серый.
– Она уже не человек!
Прогремел выстрел, и Серый упал на колени, недоуменно обернувшись. В худой спине, под лопаткой, зияло пулевое отверстие. Сама пуля прошла навылет через грудь и, чиркнув по воротам гаража, срикошетила в газон.
– Не стреляйте! – закричал Руслан, закрывая своим телом Серого.
Цахир, мерзко улыбаясь, развел руками, в одной из которых был «ТТ»:
– Зуб за зуб, фраер.
В этот же момент загрохотал пистолет Клепы, и улыбка бандита погасла. Пуля вошла ему в щеку, вторая прошила грудь, вор выронил пистолет и повалился на спину. В следующую секунду ворота гаража распахнулись, выпуская наружу нечто блекло-серое, с коленчатыми суставами и множеством лап. Существо, отчаянно заверещав, вцепилось лапами в горло Серого, отбросив Руслана в сторону, как котенка. Тот покатился по траве, чувствуя обжигающую боль в боку.
В руках бандитов как по мановению волшебной палочки появились пистолеты. Милиционер от неожиданности нажал на спусковой крючок, послышалась автоматная очередь. Кто-то закричал, кто-то выматерился. Овчарка, не дожидаясь команды, бросилась к катающемуся клубку из Серого и членистоногой твари, но тут же отлетела назад, жалобно воя, – нос собаки был распорот когтистой лапой. Гия несколько раз выстрелил в эту массу, после чего зачем-то направил ствол на милиционера с автоматом.
Мох откуда-то вытащил «Ф-1» и, выругавшись, выдернул чеку. Жало, присев, выстрелил в Клепу, попав ему в руку. Оперативник, почти не целясь, произвел два выстрела. Первая пуля смертоносной осой вошла Жалу в переносицу. Второй выстрел ранил Гию в бедро, и тот присел, зарычав от боли.
– Суки, щас взорву всех!! – взвыл Мох, потрясая гранатой.
Его никто не слышал.
Гию атаковала собака, вцепившись в раненую ногу, и теперь он неуклюже подпрыгивал, выкрикивая ругательства. Его тщательно отутюженные брюки быстро превратились в кровавые лохмотья. Двумя выстрелами он разворотил овчарке голову.
Клепа трясущимися руками менял обойму, морщась от боли. Увидев, что милиционер целится в Моха, он хотел вмешаться, но было поздно – очередь «калаша» срезала бандита, как острый нож сорняк, и тот кулем свалился прямо в разрытую яму, из которой виднелось испачканное землей детское личико.
Раздался взрыв. Мох умер мгновенно, даже не осознав, что произошло. Гие осколком рассекло живот, высвобождая мокрый клубок внутренностей. Погибли второй милиционер и оперативник – один из осколков вошел ему в глаз. Милиционеру, стрелявшему в Моха, оторвало ступню, и он с воплями катался по траве. Все стекла в доме Серого вылетели в один момент, накрыв враждующих дождем из сверкающих осколков. От взрыва загорелась облитая бензином трава, и через несколько минут пламя добралось до дома. Извивающийся на земле милиционер с оторванной ногой тоже горел, теперь он выл не переставая, тщетно пытаясь сбить с себя огонь.