Кукловод
Шрифт:
Шотландия, область Хайленд, Бен-Невис, 2012 год, май
– Ты разбудишь Несси**, и она слопает тебя. Я тебе говорю, что она существует. Я тут живу четыреста лет и лучше тебя знаю.
– Никки стоит на берегу легендарного озера Лох-Несс, скрестив руки на груди и комментируя каждое твое движение. Я же старательно кусаю губы, чтобы не захохотать, потому что именно из-за меня ты сейчас плескаешься в мутной воде озера.
– Николетта, вон там такой шикарный суслик бегает. Может ты пойдешь его поймаешь?
– Ты шипишь сквозь зубы, выныривая и отряхиваясь, как большой и недовольный пес. Я не сдерживаюсь от смешка, и ты переводишь взгляд на меня, успевая заметить, как Никки показывает язык и ответить
– Ну, Клаус, пожалуйста. Это мой любимый.
– Я умоляюще улыбаюсь, и ты, тяжко вздохнув, снова скрываешься под водой. Никки подмигивает мне и садиться рядом на поросли зеленеющего вереска.
Когда мы впервые приехали сюда, я несколько минут просто потрясенно рассматривала все вокруг. Это место было пропитано магией, которая искрилась молниями в тяжело-свинцовом небе, шелестела ветром в сухой, горчично-желтой траве, буйно поросшей на обширных равнинах и каменистых громадах скал, громыхала оглушающим громом, проливалась ледяным дождем, от которого даже старые камни настоящего средневекового замка, в котором жила Никки, стали гладкими и блестели переливами на солнце, которое редко, но все же прорезало серо-фиолетовые облака. Сейчас я уже привыкла к этой грозной, суровой, но такой атмосферной, особенной стране, и только легонько жмурилась, когда холодный северный ветер бросал коричнево-красную пыль мне в глаза, а колючие цепкие стебли чертополоха и вереска настойчиво цеплялись за подол длинного алого платья, в которое я была облачена. Я даже привыкла к этим вначале казавшимися нелепо-старомодными платьям, которые здесь так любили носить женщины, я научилась ходить босиком, позволяя ветру путать волосы и шелестеть шелковыми складками одежды. Я полюбила обращение “Sorceress”***, которым меня называли вся немногочисленная прислуга Никки и жители окрестных, совсем крошечных, деревушек. Но больше всего я любила твои руки на моей талии холодными зимними рассветами, твои губы, целующие меня в висок, когда мы лежали просто в траве, рассматривая созвездия, твой хриплый шепот и странные слова “mo ghr'a”****, которые я не понимала, но ждала снова и снова каждый раз, когда мы с тобой становились единым целым…
– О чем задумалась, чародейка?
– Я несколько раз моргаю, вырываясь из плена воспоминаний, и наблюдаю, как ты присаживаешься передо мной на корточки, берешь меня за ладонь и застегиваешь тонкую змейку браслета на моем запястье.
– Лучше уж куколка. Я не колдую. И не знаю, почему все так решили. Спасибо.
– Я целую тебя в губы, несколько мгновений смотрю в твои особенно яркие сегодня глаза и рассеяно слушаю невнятный шепот Никки,которая произносит кажется сама себе:
– Нет, Кэролайн, ты волшебница. Ты сотворила чудо.
***
– Нет! Ни за какие деньги! Ни за что! Забудь об этом!
– Ты врываешься в нашу комнату, резко распахнув дверь, которая едва не сорвалась с петель, недовольно хмурясь.
– Ну, Никлаус, ну миленький! Пожалуйста! Один раз, и я больше ни о чем тебя не попрошу.
– Следом в комнату входит Никки, неся перед собой широкую клетчатую юбку. Через мгновение я понимаю, что это такое и заливаюсь хохотом. Да уж, я многое бы отдала, чтобы увидеть тебя в килте.
– Нет! Я все сказал! Кэролайн, перестань смеяться!
– Ты несколько столетий носил одежду, напоминающую платье! А надеть традиционный наряд видите ли он “не баба”. Ну и не надо. Кэролайн, пойдем сходим в деревушку. Там в кузне работает такой милый парень.
– Никки мечтательно закатывает глаза, демонстративно проводит языком по нижней губе и смотрит на меня совершенно, на первый взгляд, невинно, но я уже хорошо изучила ее, поэтому сразу понимаю, что
– Ох, конечно, давай сходим, Никки. Сейчас я только приведу себя в порядок.
– Я неспешно подхожу к зеркалу, подношу к губам ярко-алую помаду…
– Ладно-ладно, я согласен.
– Клаус недовольно смотрит на Никки, я же счастливо улыбаюсь. Я сделаю для тебя все, что захочешь, ведь и ты меняешься. Мне хочется верить, что ради меня.
***
В день показательного турнира ярко светит солнце, отражая мое душевное состояние. Этот праздник, когда можно почувствовать себя человеком совершенно иной эпохи - настоящий подарок для меня, девятнадцатилетней девочки,которая видела сказки лишь на картинках в детских книжках. А сейчас сказка ожила, и я ощущаю себя настоящей принцессой, за сердце которой сражается бесстрашный рыцарь, благословленный поцелуем прекрасной дамы.
Мне нравится наблюдать как морщинки в уголках твоего рта и недовольное выражение лица от необходимости участвовать в этом турнире лучников, сменяются лучезарной улыбкой, когда ты смотришь на меня. Мне нравится наблюдать, с какой легкостью ты побеждаешь противников, в тоже время сохраняя добродушие и не кичась своими, если говорить честно, не совсем справедливыми победами. В конце концов, твой опыт неоспорим и победить тебя невозможно. Меня умиляет, как смущенно ты пытаешься натянуть килт пониже и испуганно перестаешь его дергать, когда он едва не слетает с бедер. Меня очаровывает твой поцелуй, который ты даришь мне в конце турнира, официально провозглашая меня королевой этого вечера. И я только крепко-крепко обхватываю тебя за шею, и радостно улыбаюсь,слыша одобрительные выкрики толпы, дружеский свист и это привычное обращение Sorceress. Мне нравится быть с тобой. Мне нравится быть твоей.
***
Звук волынки и лютни смешивается в одно сплошное, задорное звучание народной мелодии. Отсветы от костров освещают пространство вокруг, высвечивают бликами цветастые наряды девушек и мужчин. Мы с тобой обессиленные падаем на траву, и я целую тебя снова, снова и снова, потому что сегодня счастье затапливает меня, требует выхода,который я нахожу в танцах с тобой, в прикосновениях к тебе, в поцелуях тебя, во взгляде в твои мерцающие янтарным глаза.
– Mo ghr'a. Go raibh maith agat as do sonas.***** - Ты шепчешь это мне, целуя в шею, и я только шутливо толкаю тебя в бок и, пытаясь добавить в голос недовольных интонаций, произношу:
– Нечестно разговаривать на языке, который я не знаю.
– Хорошо, я переведу. Я сказал: моя…
– Клаус, вам звонили. Я решила принести телефон.
– Молоденькая девчонка, работающая в доме, несмело подходит к нам, протягивает тебе мобильный, а ты тяжело вздыхаешь, но все же находишь в себе силы улыбнуться, поблагодарить ее и посмотреть, кто же это звонил столь не вовремя. Твое лицо меняется, ты извиняешься и отходишь в сторону, набирая чей-то номер. Я только разочарованно вздыхаю и невидящим взглядом наблюдаю за танцующими и веселящимися людьми. Момент снова упущен.
Когда ты подходишь и садишься рядом, я поворачиваю лицо к тебе, но сразу же становлюсь серьезной, увидев, что выражение твоего лица явно не предвещает ничего хорошего.
– Что случилось?
– Мне жаль. Кэролайн, мне так жаль.
– Ты бормочешь это несвязно, обхватываешь мое запястье и даже не замечаешь, что сжимаешь его так сильно, что под бледной кожей моментально проступает запекшаяся кровь. Я еще не знаю, что произошло, но тяжелое предчувствие уже убивает меня, вызывая горькие слезы, которые застывают на ресницах.
– Мы возвращаемся в Мистик Фолс. Твоя мама умерла.