Куклы на чердаке
Шрифт:
– Тсс… дура… молчи… – шипела она. – Умоляю, не произноси вслух ничего такого. – Ладно, ты права… Ты имеешь право быть там, где хочешь. Только обещай мне, пожалуйста, что вернешься… Это очень важно. Прошу тебя – не оставляй меня…
– Хорошо, я вернусь… Только с Розой ты переборщила… Оставь ее в покое…
– Но я не придумала это…
– А остальное? Все эти куклы?..
– Это не я, – не сдавалась она.
– Привет Розе…
– Говорю же – она мертва!!!
– Так вызови полицию, – сказала я приглушенным голосом, чтобы она поняла, что я переживаю за нее и не желаю, чтобы меня услышал находящийся рядом Герман. – Ты же не можешь оставить ее висеть… там…
– Но если я вызову
Вероятно, она подошла к экрану монитора, на котором просматриваются ворота и часть территории дома.
– Вот черт… Представляешь, это Катлин… Ее подруга… Я потом перезвоню тебе, прошу тебя, не исчезай… – И она отключила телефон.
Герман смотрел на меня с интересом.
– Никогда не сталкивался ни с чем подобным… Но во всей этой истории должно быть рациональное зерно…
– Что ты имеешь в виду?
– То, что ни один человек не стал бы так тратиться, не имея с этого выгоды… Вот и твой приезд сюда – это часть какого-то плана Софи.
– Герман… Пойдем отсюда… прошу тебя… Соня знает, где я ужинала в тот вечер. Она нашла меня здесь… А это означает, что она может прийти сюда… Я не хотела бы ее сейчас видеть…
Герман подозвал официантку, расплатился с ней, мы вышли из ресторана, сели к нему в машину и поехали.
Он жил в трехэтажном доме на соседней от ресторана улице. Уютная просторная квартира со множеством безделушек, среди которых бросалась в глаза большая коллекция маяков: от больших, с человеческий рост, до крошечных, фарфоровых…
– Ты голодная, это я уже понял, но у тебя нет аппетита, потому что ты переживаешь. Любой бы человек переживал на твоем месте… Однако хочу тебе напомнить, что для того, чтобы разобраться в твоей ситуации, тебе нельзя болеть… Тебе нужны силы, а потому я сейчас покормлю тебя… Спагетти тебя устроят?
– Устроят, – улыбнулась я.
Я не знаю, как случилось, что я уснула на диване в гостиной. А когда проснулась, то не сразу поняла, где я нахожусь. И только скользнув взглядом по маякам, стоящим возле окна, вспомнила…
– Я рад, что ты поспала… – услышала я голос Германа и успокоилась. – Ты не забыла, что тебя ждут спагетти? Тебе с сыром или кетчупом?
– И с тем и с другим…
Мы сидели за столом, ели спагетти, и Герман рассказывал мне об умершей хозяйке дома, свекрови Сони Клементине.
– Клементина была очень красивой девушкой, а еще работящей, скромной… Сейчас, как мне кажется, таких уже и нет… Я часто представлял себе, что когда вырасту, то непременно женюсь на ней… понимаешь, я был маленьким мальчиком, многого тогда не понимал, конечно… Еще мне казалось, что от Клементины всегда пахло чем-то вкусным… Может, пирогом с творогом и ванилью или горячим молоком… Словом, чем-то таким домашним, вкусным… Мне даже думалось, что этот запах исходит от ее длинных красивых передников… Между прочим, один такой передник до сих пор висит у меня на кухне… он как новый… Хочешь, я его тебе сейчас покажу?..
Герман принес темно-синий, в белую полоску, передник, где на внутренней стороне пояса была пришита аккуратными микроскопическими стежками бирочка с надписью: «Klementina Schilling».
– Клементина Шиллинг… Вероятно, это ее девичья фамилия… Значит, она была в вашем доме служанкой? Надо же, как сложилась судьба…
– В прошлый раз меня срочно вызвали по одному важному делу, и я не успел рассказать тебе эту историю… Да, на самом деле она работала служанкой в доме моего отца, и все, кто бывал у нас, сразу же обращали на нее внимание… У нее были темные густые волосы, ярко-синие глаза и очень красивый рот, как вишня… Она очень любила вишни и часто угощала меня ими… Так вот, полюбил ее один человек – Беньямин Праунхайм, доктор-кардиолог, профессор, работал у нас в клинике при Мюнхенском университете… Какая это была пара! Правда, он был значительно старше ее, но они так любили друг друга… Жаль, что у них не было детей… Быть может, поэтому она потом так привязалась к своему племяннику… Дело в том, что сестра Клементины, Лиза, вышла замуж за русского немца и переехала в Москву. Родила двух детей – сына и дочь. Но семейная жизнь у нее не сложилась, и ее муж, прихватив с собой дочь, уехал в немецкую колонию, в Парагвай… Они, кстати сказать, так и не разошлись, даже поддерживали какие-то отношения, переписывались, муж ее время от времени привозил в Москву дочь, Риту… Клементина с Праунхаймом тоже часто навещали Лизу в России, виделись и с Ритой, но Клементина была к ней почему-то совершенно равнодушна, а вот к Иоахиму питала почти материнские чувства… Иногда они привозили сюда на каникулы и Иоахима, он, кстати, с самого детства проявлял незаурядные способности и впоследствии стал блестящим физиком… Клементина его очень, повторяю, любила, опекала, а после смерти сестры заменила Иоахиму мать…
– Скажи, а откуда ты так хорошо знаешь эту семью?
– Я в детстве дружил с Иоахимом, он хороший парень, душевный, правда, для него всегда на первом плане была учеба… Хотя однажды он пережил настоящую драму… Так случилось, что он влюбился в одну девушку, но, как оказалось, безнадежно… Она совершено не обращала на него внимания… Однако, как ни странно, это положительно повлияло на его карьерный рост… Словом, он полностью погрузился в науку, достиг там больших высот… Кажется, его приглашали работать в Германию и Америку, но он занимается какими-то важными исследованиями в Москве… А вот его сестра, та, напротив, быстро вышла замуж, устроила свою личную жизнь и теперь проживает со своим мужем, небедным человеком, кажется, каким-то промышленником, в Австрии, точно не знаю…
– А как же… Эрвин?
– Какой еще Эрвин?
– Соня сказала мне, что Клементина – мать ее мужа, Эрвина, того самого, с которым у нее не сложились отношения и который сейчас проживает в Берлине…
– Но я не знаю никакого Эрвина. К тому же у Клементины, говорю тебе, не было своих детей, был племянник Иоахим… Может, мы говорим о разных людях?..
– Может, Эрвин – ее второй муж?
– Не знаю, что тебе и сказать… С твоей Софи не соскучишься…
Зазвучал телефон Германа, он ответил на немецком и тотчас передал трубку мне:
– Где ты, Ната? Ты мне очень нужна… – Голос у Сони был какой-то придушенный, неестественный. – Пожалуйста, вернись…
– Я вернусь, если ты мне все расскажешь… – сказала я, собравшись с духом и чувствуя себя защищенной в доме Германа. – Ведь ты же отлично знаешь, что мы с тобой никогда не были подругами… Что я – это не та девушка, которая тебе была нужна…
– Да, вы с ней однофамилицы, это правда, и я поняла это сразу же, как только увидела тебя на дороге… Но мне было так плохо, так одиноко, что я подумала – пусть будет эта Наташа Вьюгина… К тому же ты мне сразу понравилась…
– А что с макетом? Это ты все придумала?
– Да…
– Но зачем?
– Чтобы ты пожила со мной в этом доме… Мне было так плохо здесь… так плохо… иногда мне казалось, что от одиночества я просто схожу с ума…
– Так тебе нужна была всего-навсего компаньонка?
– Подруга, я бы так сказала…
– А как же… – Но тут я осеклась, понимая, что про садовника спрашивать – себе дороже. – Ладно, я сейчас приду. Как там Роза?
– Она ушла…
– Конечно, ушла. Мы с ней договорились, что она возьмет отпуск на неделю…