Кукушкины дети
Шрифт:
Но, как только всё более-менее вернулось в привычную колею, с зеркал были сняты тяжелые, пыльные ткани, мёртвым был найден Андрей, второй по старшинству. Дело закрыли так же скоропостижно, указав причиной смерти сердечный приступ. Софья Фёдоровна перестала говорить на несколько недель, а среди дворовых 2 пошли шепотки о проклятии, уносившем сыновей Грушевских. Вскоре слухи покинули стены поместья, просочились в свет, и Натали, выходя в город, часто ловила на себе многозначительные взгляды: сочувствующие и подозрительные.
2
Дворовые – люди, которых помещики использовали в качестве помощников по дому.
– Всё же, вы, папа, – и в исправники… – Михаил качнул головой, выказывая своё недоумение.
– Когда у тебя шестеро детей, приходится соглашаться на любые предложения, чтобы остаться на плаву, – Алексей Власович взял приборы, давая понять, что разговор пора заканчивать.
– Верно, – Софья, будто очнувшись, снова захлопотала у стола наряду с прислугой, подкладывая Натали свиных рулетов. – Продадим поместье, начнём новую жизнь, вне этих страшных стен.
– Уж не думаете ли вы, maman, что проклятье в стенах дома? – насмешливо осведомился Дмитрий. Софья Фёдоровна замерла. Кусок мяса упал с её вилки на скатерть.
– Поди вон, – не глядя на младшего сына, Алексей Власович твёрдым жестом указал на дверь; в полной тишине взметнулся рукав его бледно-жёлтого домашнего халата. – И ни крошки больше в моем доме не получишь, пока не извинишься.
Дмитрий некоторое время молча смотрел на отца, затем достал сигарету, демонстративно закурил, встал, засунул руки в карманы и твёрдым шагом покинул столовую.
– Как вы только его терпите, папа, – нарочито вздохнул Николай и вернулся к еде.
< image l:href="#"/>Обув мягкие тапочки, чтобы не шлёпать босыми ногами по полу, и тщательно избегая скрипучих половиц, Натали спустилась в холл. Прикрывая ладонью огонёк свечи, она устремилась в левый флигель, где находилась кухня. Там ещё горел свет: слуги долго не ложились, готовя в своих комнатушках всё необходимое на завтрашний день. Проскользнув мимо спальни дворовых, Натали аккуратно, чтобы не скрипнула, потянула дверь на себя.
Оказавшись в кухне, девушка достала с полки небольшую корзинку, в которой обычно подавали хлеб к столу, и деловито огляделась. Первыми в корзину отправились полкраюхи хлеба и рыбный потолок 3 . Когда Натали нагнулась к корзинам для хранения овощей под столом, у стены, за шкафом, шевельнулась тень. Сердце ёкнуло; резко выпрямившись, девушка с размаху влетела затылком в столешницу. Из глаз посыпались искры, которые, как показалось Наташе, могли бы с лёгкостью осветить всю кухоньку как днём. Качнувшись, она зашипела, прижала одну ладонь к голове, а второй схватила свечу и вытянула перед собой.
3
Потолок – половина копчёной рыбы или мяса.
– Миша?! – Натали не сдержала вздоха облегчения. Если бы на месте Михаила был, например, Николай, он обязательно бы донес отцу о её ночных похождениях. И, сколько бы она не оправдывалась, крайним бы всё равно оказался Дмитрий.
– Ты что здесь? – девушка выползла из-под стола, потирая ушибленную макушку.
Михаил заметно смутился, как будто его застукали за чём-то предосудительным.
– Ждёшь, что ли, кого-то? – девушка лукаво заулыбалась. – Уж не Галю ли?
Даже в неверном свете единственной свечи было видно, как вспыхнули щёки Михаила. Наташа давно приметила, как заглядывался на дворовую девку Галю старший брат. А поглядеть, и вправду, было на что: Галка была красива какой-то дикой красотой, не присущей дворянским девушкам, которые, в большинстве своём, выглядели бледно и болезно.
– Вот узнает папка, что ты за дворовыми девками волочешься – уши надерёт, – тихо рассмеялась Натали, шутливо пригрозив брату пальцем. А тот вдруг как-то расслабился, засунул большие пальцы за ремень.
– А ты куда собралась, мышь? – Михаил подошёл к сестре, заглянул в корзинку. – Уж не к опальному-то Дмитрию?
Натали, не скрываясь, кивнула.
– Ну и кому будет папка уши драть, ежели узнает?
Улыбка Натали растаяла. Она прикусила губу и неопределённо дёрнула плечами. Отец всегда был против их близкого общения, будучи уверенным в том, что Дмитрий своим поведением подавал плохой пример и развращал юную Наташу. В какой-то момент всё дошло до того, что даже за столом Натали сидела рядом с Михаилом, хотя по старшинству полагалось сидеть с Дмитрием.
– Будем хранить тайны друг друга? – Михаил достал с верхней полки холщовый мешочек с орехами и сушёными фруктами и протянул его Натали. Девушка с готовностью кивнула и опустила его в корзину.
– Я видел коньки, – Михаил оперся о стол. – Хочешь… сходим завтра на реку вместе?
Наташа удивлённо посмотрела на брата. Они никогда не были особо близки, но к Михаилу она относилась с теплотой. Как, впрочем, и он к ней. Но, если проклятье действительно существовало, она хотела провести с братьями столько времени, сколько было возможно.
Натали подхватила корзинку и кивнула.
– С удовольствием.
Повинуясь внутреннему порыву, она поцеловала брата в щеку, выскользнула из кухни и поспешила наверх, стараясь ступать как можно легче. В доме царила тишина. В светильниках, ещё не переведенных на электричество, трепыхались оранжевые язычки. Постучав в дверь настолько тихо, насколько это было возможно, Натали, не дожидаясь ответа, скользнула в комнату.
Дмитрий уже был в постели и листал книгу, держа в зубах не подожжённую сигарету.
– Ты что здесь?
Проигнорировав его тон, Натали оставила поднос на прикроватном столике, забралась к нему и подобрала под себя ноги.
– А вот papa узнает, – Дмитрий прищурился. Девушка подобралась поближе, протянула руки, убрала с высокого лба брата челку, открывая лицо.
– Я хочу, чтобы ты знал – я всегда на твоей стороне, – с уверенностью и твёрдостью, обычно не присущей восемнадцатилетним девушкам, сказала она.
Дмитрий некоторое время молчал, затем мотнул головой, усмехнулся – Натали показалось, что издевательски, но брат взял её руку в свою, сжал пальцы.
– Отец намерен пристроить меня в жандармы, – бросил он после недолгой паузы.
– В полицию?
– На железную дорогу, – уточнил Дмитрий.
Натали почувствовала, как щекам стало очень холодно, а сердце сместилось с положенного места. Она почему-то не сомневалась в том, что отец выберет самую удаленную станцию для службы, где-нибудь в центре Сибири. Чиркнула спичка, в воздухе потянуло сигаретным дымом.
– Мне предстоит бить морды, брать взятки, проводить дознания, а после – получить пулю в живот от какого-нибудь диверсанта или бомбиста, – Дмитрий вздохнул, облачко сизого дыма устремилось в потолок. – Блестящая карьера, не считаешь? – он повернулся к сестре.