Культура растафари
Шрифт:
Примеров подобного обращения можно было бы перечислить уйму - от Вальяна, "славного африканского путешественника", с которым Карамзин пытался встретиться в Париже и который, по словам Русского путешественника, хулил вслед за Руссо европейскую культуру и противопоставлял ей быт африканцев,* и до О. Иоселиани, снявшего замечательный фильм "И стал свет" о жизни африканской деревни - словно эхо собственной ранней "Пасторали" с любованием бытом грузинского села. Ограниченность подобного обращения к Африке отмечается в критической саморефлексии Андрея Белого: "Жизнь на Западе связана с интересом к истории: изучение быта народов Европы поднимает темы кризиса жизни, культуры, мысли - ещё до Шпенглера. Осознание кризиса растет постепенно: цивилизация видится мне упадком культуры: в противовес ей я выдвигаю культуру арабов, увиденную романтически: я волю разрушения буржуазной культуры, отворачиваясь от неё, я увлекаюсь остатками патриархального арабского быта, не видя, что корни
______________ * Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. Повести. М., 1980, с.412 ** Андрей Белый. Между двух революций. Воспоминания. В 3-х кн. Книга 3. М.,1990, с.365-366
2. Растафари в молодёжных субкультурах Запада.
Ещё отчётливее, нежели в поисках мастеров "элитарной" культуры, роль "Образа Иного" выражена в собственно контркультурах, намеренно стремящихся к отрицанию доминирующих ценностей. Автор классического и "основополагающего" труда по теории контркультуры Теодор Роззак называет это явление "вторжением кентавров", используя мифологический эпизод с появлением на пиру у лапифов перепившихся и устроивших дебош кентавров. Контркультурой Т. Роззак называет "культуру, столь радикально отличающуюся от всего, допускаемого господствующими в обществе представлениями, что для многих она культурой-то вовсе не выглядит, но обретает тревожный облик варварского вторжения".* Типичным примером Роззак считает раннее христианство, а манифестом контркультуры - послания апостола Павла. Недаром на излёте движения "детей цветов" хиппи обратились к Христу.
______________ * Roszak Th. "The Making of a Counter Culture. Reflections on the technocratic society and its youthful oppositlon. L: Faber & Faber, 1971, p.42
Кстати, как выброс всего тёмного и необузданного, таящегося в подсознании, торжество гибельной бесовщины, трактуют контркультуру большинство её крупных знатоков и исследователей (Ю.Н. Давыдов и К.Г. Мяло уже упоминались). Видный востоковед и африканист Б.С. Ерасов* также с неприятием и отвращением относится к распространённым на Западе попыткам использования приёмов африканской "чёрной магии" для подавления личности новоевропейского типа, подчинения её надличностному началу. К сожалению, при всей неприглядности многих проявлений контркультуры, такой подход упускает из виду необходимость деструктивных тенденций для здоровой жизнедеятельности общества и однозначно положительно оценивает многие продолжающиеся в пороках несомненные достоинства европейской цивилизации. Жизнеспособна лишь система, включающая антисистемные элементы - иначе система стагнирует. Здесь уместно напомнить, что и сама новоевропейская личность у многих достойных людей вызывала не меньшее омерзение - и как-то всё равно неплоха, и даже не потому, что притерпелись (примером неприятия возрожденческой личности может служить, например, глава "Оборотная сторона титанизма" в книге А.Ф. Лосева "Эстетика Возрождения"). Пожалуй, более того - не от контркультуры, а от культуропоклонничества следует ждать беды и разрушения культуры. Одним из гибельных поползновений культуропоклонничества является тотальная эстетизация действительности, причём используя критерии уже не живой и трепещущей, а эстетически освоенной ("потребленной", "освоенной", "увековеченной") культурной эпохи. Опыт XX века даёт пищу для размышлений в этом духе - недаром Н.Я. Мандельштам заметила, что "орхестры и фимелы" Вячеслава Иванова обернулись лагерной самодеятельностью.**
______________ * К несчастью, с 2001 уже покойный. По горькой иронии и те, и другие были примером подобного поиска культурной альтернативы, но уже с Западом в роли "Иного" и "Востоком" в себе как объекта отрицания: вряд ли лукавил Ю. Давыдов, говоря, что под видом критики "новых левых" и контркультуры он всю жизнь казал тайный кукиш родной партии. Что до Б. Ерасова, то и его интерес к Востоку шел "от противного" - от стремления к идеалу независимого и просвещенного европейского джентльмена. И те, и другие даже не стремились к беспристрастности, но создавали собственную мифологию, каждый по-своему болея в первую очередь за нашу страну. ** Мандельштам Н.Я. Вторая книга: Воспоминания. М.: Моск.рабочий, 1990, с.332
Из двух контркультур среднего класса (а их отличает большая по сравнению с субкультурами рабочей молодёжи и деклассированного юношества рефлексивность и сознательное использование знаков и образов) - битников и хиппи - вторая строила идеальный образ человеческой культуры, опираясь на условные представления об американских индейцах и - в философском плане - на "мудрость Востока". Если не считать обыгрывания уже на позднем этапе ямайского растафари, то отношение к "чёрной культуре" у хиппи сдержанное - о причинах речь пойдёт позже. Растафари для хиппи как раз и является отрицанием многих черт "чёрной культуры". Битники же, на эксплицитном уровне вовсю и всуе использовавшие обрывки дзэн-буддизма (чань) и других восточных учений, на уровне жизненного стиля создали образ раскованного,
Примером тому - знаменитое желание героя романа Дж. Керуака "На дороге" (1957 г.) стать чернокожим, т.к. мир белых не даёт ему вдоволь восторга, вдоволь мрака, ночи упоения. Другой писатель-битник, Норман Мейлер, в знаменитой статье "Белый негр" выстраивает два семантических ряда, соответствующих делению на "бунтарей" и "обывателей":
негр - белый
ночь - день
кривая - прямая
убийство -самоубийство
марихуана - алкоголь
hip - square
Очевидно, что интерес к "чёрной культуре" здесь вызван не ею самой, но желанием находящегося внутри социокультурной системы "бунтаря" вырваться из неё через самоотождествление с ценностями, считающимися периферийными, маргинальными или внесистемными. Говоря о Великом Отказе молодёжной революции. Т. Роззак заключает: "Если в этосе Чёрной власти и есть нечто привлекательное для белой молодёжи, которая не может непосредственно участвовать в движении, то это ощущение того, что Чёрная власть подразумевает неким образом совершенно новый образ жизни: чёрная культура, чёрное сознание, чёрная душа, тотально несовместимая с белым обществом и агрессивно гордящаяся этим".*
______________ * Roszak Th. Op.cit., р. 44
"Несомненно, чернокожие внесли значительный вклад в зарождение нового сознания, - пишет другой классик социологии контркультуры Чарльз Рейч.
– Они не были допущены в лоно Корпоративного государства, тем самым их культура и образ жизни поневоле противопоставлялись государству. Их "заводная" музыка контрастировала с пресноватой музыкой белых. Их образ жизни казался более земным, чувственным, чем у белых. Они первыми стали открыто насмехаться над истэблишментом и его ценностями... Когда их музыкой, представленной рок-н-роллом, стали заслушиваться белые подростки,... это дало новый толчок подпольному самосознанию поколению битников и Холденам Кофилдам.* <имеется
______________ * Reich Ch. Making of Counter-Culture. N.Y.: Random House. 1970, p.222-223
в виду герой повести Сэлинджера "Над пропастью во ржи".-Н.С.>.
По мнению известного африканиста К. Тернбула, чёрные американцы способствуют развитию одной из самых важных тенденций в западной культуре - снятию фрустрации от анонимности городской жизни и нехватки общинной интеграции.*
______________ * Тернбул К. Человек в Африке. М.: Наука, 1981, с.214
В послевоенные годы богемная контркультура интеллектуальной элиты, продолжая эксперименты Карла Орфа, сплошь и рядом обращается к "чёрной культуре". Если говорить только о музыкальном авангарде. то это относится к Карлхайнцу Штокхаузену, Джону Кейджу, особенно же - к Стиву Рейчу и Петеру Хаммелю. Начиная с увлечения Андре Бретоном, а позже - Ж.П. Сартром поэзией негритюда, чёрная культура стала составной частью и литературного авангарда. В экспериментах по оплодотворению "увядающего Запада" прививкой африканских культур видную роль играет мюнхенский "Свободный музыкальный центр" по руководством П. Хаммеля, привлекающий африканских и ямайских музыкантов.
Но гораздо более отчётливо видна роль "Образа Иного" в субкультурах рабочей молодёжи и люмпенских: хипстеров (не путать с хиппи!), "тедди бойз", модов, рокеров, бритоголовых (скинхэдс), панков и др. Причём, если в элитарной культуре "Образ Иного" - это всё-таки, главным образом, Восток, то в низовых субкультурах это "чёрная культура". Примечательно, что "образ Востока" здесь выступает иначе: выходцы из Азии наделяются всеми мыслимыми отвратительными чертами. Даже оголтело расистские скинхэды на первых порах, до роста ксенофобии в британском растафари и отторжения тянувшихся к расте и рэггей белых юношей как потенциальных "стукачей" Вавилона - так вот, даже скины симпатизировали вначале темнокожей шпане: козлами же отпущения тем и другим служили выходцы из Южной Азии - "паки". Они стали играть роль "образа негодяя" (примерно то, что в отечественной культуре плебса исполняют "приезжие"). Зато личностным образцом, особенно для западноевропейских молодёжных субкультур, выступает представитель "чёрной культуры", носителем которой в их глазах стала люмпенская полукриминальная субкультура "руд бойз", с волной иммигрантов занесённая в Европу, а также выросший из её слияния с культом растафари стиль раста-рэгги.*
______________ * Cм.: Black Muslc in Britain. Essays on the Afro-Aslan Contribution to Popular Music. ed.by P.OIiver. Philad.: Open. Univ. Pr., 1990; I. Chambers. "Strategy for Living: Black Music and the White Subcultures. //Resistance Through Rituals, pp. l57-166; Bilbi H. The Impact of Reggae in the United States.// Popular Music and Society. Bouling Green. Ohio, 1977, Vol.5, #5, pp. l2-22; Chambers I. Popular Culture: the Metropolitan Experiance. L.-N.Y.: Methuen, 1986; Jones S. Black Culture, White Youth: the Reggae Tradition from JA to UK. L.etc.: Macmillan education; 1988; Hewitt R. White Talk Black Talk. Cambr.: Cambr.Univ. Pr., 1986, а также многие другие работы, появившиеся в последние годы на волне интереса к проблемам взаимовлияния культуры.