Культурные особенности
Шрифт:
— Да, парень, — сказала под нос Пегги Робертс, ухохатываясь из-за угла на эту картину, — не знаю как насчёт жён, а тёща у тебя теперь есть. Точно.
Эрвин смеха не слышал, ему было некогда. Резак в руках, волосы мокрые — парень переваривал розетку на стене. В третий раз. А Ирина из-за плеча, задрав вверх указательный палец, строго, но вежливо объясняла ему, что он и в этот раз все сделал неправильно.
Мия с Лиианной спрятались от греха. С улицы доносился скрип верёвок и смех — мелкая Маар развела ДаКосту сколотить ей качели.
А ещё на базу упала ночь — внезапно. Вот только что не было — и вот. Непроглядная,
— Странно, что это со мной? — угрюмо думала она, в десятый раз пиная коловшую ухо подушку. За дверью — тихий шелест шагов. Осторожный, еле слышный звук. Босыми ногами по пластику. Слева направо.
— Кого там несет? — подумала Ирина и, с запозданием сообразила — кого. Слева от ее двери вчера не было ничего, а сегодня нарезаны комнаты для туземок. Чтоб им всем, под ее, Ирины, чутким руководством. Чтоб их всех.
— Интересно, какая из? Опять старшая или другую понесло… Тоже лицо раскрашивать? Впрочем, не мое дело.
Последнюю фразу Ирина повторила трижды. Снаружи — стук и царапанье в дверь. В соседнюю. Еще раз. И еще. В дверь справа. В Эрвинову, как Ирка сейчас вспомнила. Босые пятки прошелестели по коридору назад. Как Ирине показалось — разочарованно.
— Похоже, заперто там, — подумала Ирина, непонятно чему улыбнувшись. Просто так, мерцающему потолку. Взбила подушку. Повернулась на другой бок. Не помогло, слежавшийся войлок кололол ухо по-прежнему.
— Что со мной? Ревную я Эрвина что-ли?
Повернулась на другой бок. Выпила воды. Горьковатой, мутной воды из стакана.
— Не может быть. Ревнуют обычно…
Тут Ирина поняла, кто кого ревнует — обычно и поспешила выкинуть дурную мысль из головы. В буквальном смысле, привстав и тряхнув в воздухе челкой.
— Что за дурацкая идея…
Вода в стакане закончилась. Воздух в комнате — душен и спёрт. За стеной — опять тихий стук и царапанье в дверь. В соседнюю.
«Что там у него? Семейная жизнь?» — мысль пробежала сердито — когтями по сердцу. Острыми кошачьими когтями. Сон спрятался, сбежал в норку мышиным поскоком. Ирина встала, воткнула ноги в казенные башмаки и вышла, не зная — куда и зачем, накинув на плечи форменную синюю куртку.
Коридор встретил ее пустотой и мягким, переливчатым мерцанием отраженного света. Двери заперты. Все, включая правую, Эрвинову. Пустота. Напротив, с-под лестницы предательски мигнул звездный свет на высокой скуле и больших, растерянных глазах с вытянутыми в нитку зрачками. Мия, старшая из туземок. Молодая жена, мать ее. Прячет глаза, будто чует, чье мясо съела. Но старательно делает вид, что не заметила ничего. Ирина фыркнула — под нос, кошачьим, довольным манером. А еще поняла, что торчит посреди коридора, как… Ирина сама не решила, кто, себе самой мозг эпитеты подбирать наотрез отказался. И шагнула вперед, в конец коридора, стараясь не глядеть по сторонам без нужды. За спиной — облегченный выдох. Поворот, лестница вниз. Дверь в конце — импровизированная полевая кухня. Окна закрыты, вокруг полумрак. Ирина долго не могла понять, с чего ее сюда занесло. И зачем. Так, с этой мыслью и застыла, задумчиво перебирая пакеты и банки на полке холодильника.
— Там пирожки есть.
Стеклом о стекло — звякнула банка в руках. Голос из-за спины заставил ее вздрогнуть. Щелчок выключателя — и она сморщилась, прикрывая глаза от яркого света. Потом обернулась и тихо выдохнула — Эрвин. Всего лишь. Стоит в углу, подперев собой стол. Специально, гад выбрал угол себе потемнее.
— Ты… ты что здесь делаешь? — спросила машинально, уже понимая, что глупость говорит. Какое ей дело, что.
Но он лишь улыбнулся и пожал плечами:
— Как что, ем. За день не успел, забегался, — и улыбнулся еще раз. Ежик волос смялся и смешно торчал дыбом на голове. Ирина улыбнулась в ответ. Невольно. Тут же опомнилась, одернула форменку на оба плеча, сказала — строго, кивнув в сторону двери:
— Иди. Там тебя жена ждет, волнуется.
Эрвин дернул лицом — коротко, лишь стянулась закаменела кожа на скулах. Потом отмякла с новой улыбкой:
— Пойду, шугану. Доем только, — сказал он, просто, звякнув вилкой в руке. Ирина подняла бровь:
— Зачем? пользуйся, раз… — и не договорила, замерла. Теперь скулы на лице Эрвина закаменели всерьез. И глаза — сощурились так, что Ирка даже на миг посочувствовала вчерашнему дракону.
— Затем. Иначе завтра они мне график напишут, да на стенку койки повесят. Нет уж… — Эрвин встряхнул головой, пробормотав под нос что — то непонятное, про барана и веревочку. Потом улыбнулся:
— Если что, я их к тебе за печатью пошлю, хорошо?
И улыбнулся еще раз. Мягко так. Ирина, тоже мягко говоря, удивилась. Настолько, что машинально кивнула:
— Хорошо.
— Вот и ладно. Не злись, пожалуйста. Они, конечно, дуры, все трое, но… — Эрвин опять закаменел. Весь, лишь звякнула в руках забытая вилка, — Но другого выхода у них, похоже, и не было. Там их не продали чуть. То есть, выходит, продали. Мне. За мятую туземную сотню… И слава богу, что я подвернулся а то… черт, у Мии вся спина в клеточку. Не дай бог у нас дома такое паскудство заведется.
Ирина кивнула. Молча, не зная, что говорить. Потом нашлась, спросила:
— Что делать будешь?
— Не знаю. Были бы дома — было бы ясно. Все. Поселить, обогреть, собрать парней, открутить кое — чьи уши. Вместе с головой. За невыдачу кассового и товарного чека.
Эрвин чуть помолчал, сам усмехнувшись жестокой шутке.
— Но тут не Семицветье.
— Да ладно. Была бы голова, а чем отвернуть — найдем. Знать бы только, чью и где. А пока, татуировка у Мии правильная, кто обидит — вчерашнему дракону позавидует. Ты тоже не обижай, ладно? В остальном — как уже говорил. Разберусь, сдам всех трех в безопасное место, забуду как страшный сон.
— Да ладно, совсем не страшный, — возразила Ирка, помотав головой. Подумала на миг, что говорит что-то совсем не то. На миг. Потом природное чувство справедливости взяло верх и она продолжила:
— Не надо так. Совсем даже не страшный.
Эрвин улыбнулся. Широко, сметая с глаз черную ярость:
— Ну хорошо, уговорила. Не страшный. Честный, веселый, но наивный до ужаса. Слушай, не злись, пожалуйста. Поговори с ними, если будет возможность. Просто поговори. И не смотри букой, а то они тебя уже на своем иначе чем хан-шай не называют…