Куница Том 1
Шрифт:
Внезапный звонок в дверь оторвал Эмиля от размышлений. Он прошёл через квартиру и привычно подавил инстинкт закрыться защитой и спрятаться за косяком. Сейчас такие меры предосторожности только привлекут к мужчине совершенно ненужное внимание.
Шолль открыл. В коридоре стоял высокий молодой француз, снисходительно улыбающийся Эмилю.
— Дело тринадцатого архива, герр фон Шолль.
Сердце маркграфа кольнуло радостью. Тринадцатый архив! Ещё один пришелец из будущего! Но Эмиль повременил с выводами.
— Прошу.
Он позволил гостю войти и раздеться. Одет мужчина был по Парижской моде,
— Вас я знаю...
— Эмиль, — разрешающе кивнул Шолль.
Он давно пользовался этим приёмом вхождения в доверие, разрешал обращаться к себе без титулования.
— Рад с тобой познакомиться. Рауль де Крепон. Просто Рауль. Капсула девяносто семь.
Эмиль проводил гостя в гостиную и усадил в кресло, а сам пошёл к телефону. Звонок в Берлин занял некоторое время, но вскоре Шолль услышал знакомый голос Генриха Веделя.
«Слушаю,» — голос собеседника был спокоен и серьёзен, протокол обязывал исключать эмоции из телефонных разговоров.
— Герр Шолль, семьдесят два, запрашивает содержимое капсулы девяносто семь.
«Секунду,» — пауза действительно была короткой, настолько, что Генрих мог бы её и не упоминать.
Ведель назвал кодовую фразу, Эмиль дал ответ, чтобы подтвердить свою личность и что он не находится в плену или под иной формой давления.
«Рауль де Крепон,» — ответил Генрих и сразу положил трубку.
Шолль вернулся к гостю.
— Предлагаю выпить за знакомство и начало совместной работы.
— Oui! С радостью! — в речи Рауля порой проскальзывали привычные ему французские слова.
Пригубив бокалы, мужчины перешли к разговору.
— Сколько тебе, Рауль?
— Двадцать четыре, совсем старик, — улыбнулся француз.
Вторая часть фразы относилась ко времени, из которого он отправился.
— Хорошо, что хоть кто-то появился. Я всё ещё несколько в бешенстве из-за того, что оказался единственным, взявшимся за дело!
Крепон кивнул:
— Понимаю, мой новый друг. Боюсь, нас вряд ли будет много. Не могу назвать причин, сам понимаешь. Скорее сразу стоит свыкнуться с мыслью, что мы с тобой будет одни.
Эмиль удивился.
— Тому есть... объективная причина?
— Есть. И поверь, вина за такое положение вещей лежит на наших врагах. Но я и так сказал слишком много.
Рауль не мог сказать, что присоединился к проекту в возрасте шестидесяти пяти лет, в двадцать третьем. В тот момент разведка спешно формировала новые стазисные хранилища. Русским, случайно, судя по всему, удалось найти одно из хранилищ и там получить информацию и ещё о нескольких. К моменту, когда диверсантов, последний организованный отряд сопротивления, ликвидировли, они успели уничтожить три четверти стазисных капсул. Стариков, вроде Рауля, согласившихся участвовать в Валгалле, не было. Он был единственным, потому что к этому моменту все уже были уверены в победе. А молодыми, ожидаемо, были калеки в основном, да идиоты, надеющиеся непонятно на что. Поэтому, очнувшись в этом времени, де Крепон был, мягко говоря, удивлён. Кому-то всё же удалось отправиться в прошлое, да ещё и на четыре десятка лет.
— Жаль. Работы нам в ближайшее время предстоит предостаточно, — вздохнул Шолль. — Давай я введу тебя в курс дела.
О будущем
Рауль задумался, когда Шолль закончил свою речь.
— Я, к сожалению, не могу похвастаться выдающимися аналитическими способностями. Так уж получилось. Но, пользуясь моими знаниями...
На момент, когда Крепон ложился в стазис, боевых магов, способных отправиться на четыре десятка лет в прошлое, у русских оставалось мало. Буквально мало, пересчитать по пальцам. Гробовщик, Ядовитая Вдова, Гамбит, Сапфир, Куница, Мотылёк, Старый Монах и Сумерки. Шесть мужчин и две женщины. Все — ветераны войны, семеро уже сидели в камерах. Решивших убить этих демонов, идиотов не нашлось. Весельчак, напарник Гробовщика, умирая, устроил извержение вулкана, расколовшего евразийскую тектоническую плиту на две части, натурально разделив Европу и Азию в самом прямом смысле. Эти безумцы уже знали, что проиграли. Свои жизни и смерти они закладывали только на принесение как можно больших разрушений.
Но была одна проблема. Имена. Настоящие личности этих живых воплощений мщения давно исчезли, стёрлись. Отследить их до довоенных времён не было возможности. Какой-то умник из контрразведки русских придумал скрыть все имена и фамилии магов, это произошло ещё в начале большой войны. Получить эту закрытую информацию можно было только из личной же переписки или пытками. Ближе к середине войны и эти источники информации иссякли, русские маги вообще перестали представлять друг другу именами и фамилиями, а большая часть переписки исчезла. Некому стало писать.
Но что из этого Рауль мог сообщить своему напарнику?
— Пользуясь моими знаниями... — повторил француз, — я соглашусь, что искать надо юношу примерно двадцатилетнего возраста. Эх... Нет у меня нужной подготовки для анализа. Пока добирался сюда, не придумал ничего лучше того, что ты уже делаешь.
Как вычислить одного из тех восьми среди тысяч русских магов этого времени, Рауль не знал. Большинство известных французу личных приёмов и тактик, что применяли русские маги, были либо масштабными, либо фатальными. И инициатор не может не понимать, что его будут искать как раз по отличительным признакам. Считать противника дураком Рауль был не склонен, значит, и ждать глупого прокола не стоит.
— Знаю, по инструкции я, как старший номер, должен возглавить нашу группу, но... Мы оба понимаем, что у тебя нужного опыта и знаний больше, поэтому я в твоём распоряжении, Эмиль.
Маркграф удовлетворённо кивнул. Он был рад, что новый товарищ сам пришёл к этой мысли. Рауль вообще произвёл хорошее первое впечатление. Да, он не был выдающимся специалистом, не был даже могущественным боевым магом. Но это и не главное. Время путешествия Рауль потратил на анализ имеющейся информации и на составление плана действий. А сейчас, почувствовав, что уступает, спокойно принял подчинённое положение, ставя дело превыше всего. Они сработаются.