Куница Том 1
Шрифт:
Тем временем Ягужинский успел опознать своего подчинённого, подтвердив личность убитого. Антон Белов, молодой, но подающий надежды юноша. Член рода Беловых, вассалов Великих Князей Орловых.
— Антон нарушил все предписания и инструкции... — было заметно, что Ягужинский не имеет ни малейшего желания раскрывать информацию о творящемся внутри его вотчины, но лишён выбора. — Он не заводил расследование, никому ничего не рассказывал, да и здесь, как можно установить из опроса свидетелей, находился он не по делам специального отдела.
Диалог от лица Мартенов в основном вёл Дмитрий,
Господа и дамы начали обсуждение, пытаясь выяснить, а что Антон вообще творил. Ягужинский, знавший парня много лет, категорически не понимал мотивов своего подчинённого. Поведение Антона полностью выбивалось из характера парня, который последние месяцы вёл себя необычно. Дмитрий на этом моменте покосился на меня, но мы друг друга поняли, ничем не выдав, пришедшего озарения.
Да, Антон был, как и я, из будущего, и мой тёзка догадался, не зря свой хлеб ест. А теперь сложим вместе простые истины. Антон явно наш, из русского дворянства. Каким образом он меня нашёл — вопрос открытый, к сожалению, я вряд ли смогу найти на него ответ. Пришёл Антон за мной и с агрессивными намерениями. Уже странно. Но... Я могу представить, что там он был перебежчиком, вставшим на сторону врага. А потом добровольно или не совсем лёг в стазис. Тогда он должен был меня захватить и доставить хозяевам, если сохранил им верность. Натянуто, но допустим.
Почему пошёл так прямолинейно? Ведь ему достаточно было назваться своим, другом, чтобы втереться в доверие. Выманить за пределы особняка, а там уже оглушить. Один на один я бы ему ничего не сделал. Почему он рискнул? Рискнул идти против защиты особняка и моего телохранителя? Рискнул поднимать шум и гарантировано сажать себе погоню на хвост? На эти вопросы у меня не было ответов.
Больше всего меня в этом деле задело именно то, что Антон происходил из наших. Я знаю, что перебежчики были, были предатели, но... Чтобы попасть в стазис, стать одним из избранных... Нужно либо заслужить доверие, наверняка какими-нибудь чудовищными деяниями... Либо получить промывку мозгов.
Последнее было... Сложно, мягко говоря, маг всегда будет сопротивляться, постепенно разрушая внушение, и потому... Ну конечно! Всё объясняется просто! Парню внедрили довольно жёсткие поведенческие программы, а затем поместили в стазис. Причём внедряли что-то хитрое, чтобы, проснувшись в прошлом, Антон не поехал крышей, а делал то, что от него требовалось. И потому он действовал столь прямолинейно... Нет, не так. Сначала он пытался действовать в рамках своих привычных алгоритмов поведения, а как только не получилось — пошёл по простому агрессивному варианту, так как попросту ни на что другое не был способен.
Такого удара я не ожидал, до этого момента. Теперь буду учитывать и подобную угрозу.
— Значит, вы будете не против, если мои люди осмотрят ритуальный зал? — спросил Ягужинский.
Дмитрий перевёл взгляд на меня. Киваю, подтверждая, что нисколько не против. Можете хоть каждый сантиметр там обнюхать, сейчас зал пуст и девственно чист. Иногда после ритуала могут
Пока в разговоре возникла пауза, я прислушался к себе, проверяя результаты. Чуда не случилось, я поднялся на два ранга. Была крохотная надежда, что продвинусь на три. Проверил несколько своих «слабостей», насколько можно было вот так, на голой воле, оценить изменения. В истоке появились выраженные алые искры боевого дара, что радовало. А ещё магией отчётливо начала фонить кровь, чего у меня не было даже на пике развития там, в будущем. Это точно Людмила, кровь Рюриковичей, прошедшая через столетия. Во мне, как и в девушке, наверняка лишь тень истинной силы этого древнего рода, передать этот дар по наследству или как-то ещё я не смогу. Да и пользы от него... Всё равно хорошо, будет проще на дальнейшем пути развития.
Более я ничего проверить не мог. Всё, чего мне прямо сейчас хотелось — немного вина и поспать.
Вскоре вернулся Ягужинский. Глядя на наши с Дмитрием лица, статский советник понимал, мы что-то знаем или догадываемся, однако предъявлять свои подозрения, чтобы не вызвать обострение конфликта, не стал. Да и желание представителей Кудрявцевых и Доброславских, чтобы вопрос как можно быстрее закрыли, Ягужинскому приходилось учитывать.
— Спасибо за сотрудничество, господа. У специального отдела нет претензий и вопросов к вашим семьям. До свидания.
Понятно. Они проведут внутреннее расследование, составив представление о жизни Антона за последние полгода. И, естественно, обнаружат, что мной он уже интересовался, поэтому господина статского советника я вижу не в последний раз. Плохо, но ничего не поделаешь.
Жандармы ушли. Кудрявцевы и Доброславские, переговорив с Дмитрием, тоже покинули особняк. Наш начальник СБ, дождавшись, пока все машины покинут территорию поместья, пригласил меня на разговор в кабинет. Идти было откровенно лень, но никаких причин скрывать информацию от мужчины у меня не было. Оставалось понять, что я могу рассказать, чтобы нечаянно не нарушить правила.
— Я всё правильно понял? — в этот раз к бару пошёл мужчина, пока я развалился в кресле. — Он тоже из, ты понимаешь, да?
— Ты можешь спокойно говорить про будущее, ведь всё тобой сказанное будет лишь предположением. И да, ты правильно понял.
Он принёс мне стакан. Не глядя на содержимое, выпил.
— Попробую рассказать, — взяв волю в кулак, заставил себя сосредоточиться и начать объяснять.
Выложил свои мысли и предположения, дав оба варианта как с предателем, так и с невольником. Дмитрий слушал внимательно, вопросы задавал осторожно. А в конце спросил: