Купаясь в солнечных лучах. Часть 2
Шрифт:
Вот почему я его тогда, когда была возможность, наглухо не переехала?
– Никитку мне суд присудил, - уведомил меня “папашка”, объявив первый раунд.
– Вали отсюда, бл….а.
Слава схватил меня повыше локтя, предупреждая рывок с целью поправить бывшему рожу. Хотя такую рожу можно только битой исправить.
– Какой суд?
– заголосила я.
– Который Арсен с потрохами купил? На котором даже мое присутствие не понадобилось? Так я тебе больше дам. Сколько надо? Валяй, назови цену, не стесняйся. Не впервой из-за сына торговаться.
– Не нужны мне твои деньги, - замялся Павлик, потупив глаза.
– Мне
Оп-ля, ясненько, за жизнь свою поганую боится.
– Хватит с ним трындеть за зря, - вмешался Слава.
– Слышь, ты, олень. Те че, здоровье лишнее?
– Здоровье как раз не лишнее, - пробухтел мой бывший муж, притихнув.
Куда только все понты и гонор девались. Мои мысли подтверждались: они ему пригрозили расправой, если пожадничает и карты им спутает. Тут делать нечего. Страх - сильная штука. Бороться с ней бесполезно. Нужно приниматься за закадычных дружков: Арсена и Азара.
– Ты попал конкретно, чувак, - разозленный Шурик решил запугать Павлушку окончательно и выразительно провел ребром ладони по горлу.
– Зря ты в чужую игру ввязался. Жить-то охота, наверно. Вот и подумай: оно тебе это надо?
– Послушай, - совсем потух Павлик, - ну зачем ей ребенок? Кому она нужна с этим довеском? Пусть отдаст Азару, что не ее. И живет себе в шоколаде. Тачка у нее крутая есть, квартирка в столице. А папика с бабками без Никитки быстрей себе найдет.
Так… Похоже, ребенка мне отдавать не собираются не при каком раскладе. Доведут они меня до греха. Я уже собралась достать из сумочки ствол, как из глубины квартиры выскочил Никита и с криком “Мама! Мама!” бросился ко мне. Сзади него нарисовалась лохматая тетка неопределенного возраста в грязном халате и сгребла ребенка в охапку, не дав возможности добраться до меня. Сердце сжалось. Слава прижал меня к себе за талию, пресекая попытку кинуться навстречу сыну.
– Не надо, только хуже будет, - зашептал он мне в ухо.
Тетка утащила ревущего и брыкающегося ребенка, не перестававшего надрывно звать мать.
– Ладненько, - принял решение Шурик, покосившись на меня.
– Поедем дружков-корешков навестим. Сдается мне, не с того мы начали.
И как догадался? Ребята потащили упирающуюся меня в машину. Я расплакалась от бессилия: ничего не добилась, только Никитку расстроила.
– Вы видели какие у его бабы ноги волосатые?
– заливалась я нервным хохотом.
– Как у газели. Это у Пашки такой эталон красоты, видать. А я то, глупая, все догнать не могла, чем ему не угодила? Они же в ребенке все чувство прекрасного погубят с такими канонами.
– Это все, что тебя волнует?
– рыкнул Слава.
Даже его зачерствевшее в боях мужское сердце дрогнуло от недавно произошедшей у него на глазах сцены.
– Слав, не ори на нее,- попросил его Шурик.
– Не видишь, и так девчонке хреново.
Азара в городе не было, да и не особо нужен он мне был. Все равно дергается, как кукла на веревочках, ведомый опытной рукой кукловода. Арсена посоветовали искать в одном из популярных в их кругах клубов. Пришлось разделиться: список получился внушительный. Наведываясь в третий по счету, я обнаружила Арсения, развалившегося на диване в компании длинноногих ярко разукрашенных девиц свободного поведения и его нескольких пьяненьких то ли дружков, то ли партнеров по бизнесу, капающих слюнями на одну из танцовщиц гоу-гоу, извивающуюся перед ними, и напрочь позабывших про липнувших к ним девок.
Арсений не стал выкобеливаться, и я в который раз отметила себе, что означает для человека разница в социальном уровне и положении в обществе. Это особенности поведения, психологии, стиля и образа жизни. Но, к сожалению, на какой бы ступени социальной лестницы не стояла эта человеческая особь, это никаким образом не сказывается на духовности и нравственности. Статусность, похоже, наоборот уничтожает всякое там благородство и моральные принципы. И Арсен вскоре еще больше убедил меня в правоте моих мыслей.
Он поднялся со своего места, оттолкнув виснувшую на нем губастую брюнетку, и отрывисто бросил:
– Дальше без меня.
Подскочил ко мне, схватил за руку и куда-то поволок. Немного опешив от такого напора, я не сопротивлялась. Протащив меня, всю такую удивленную и озадаченную, по длинному узкому коридору, Арсен втолкнул мою ошалевшую персону в одну из комнат в его конце. Войдя следом, он запер за собой дверь. Я огляделась: мы очутились в большой бильярдной. Посреди помещения стоял стол для игры в русский бильярд, ярко освещенный рядом расположенных над ним ламп. Мягкая мебель, столики и бар довершали обстановку.
Я резко развернулась, попятившись от мужчины, пытаясь как можно больше увеличить расстояние между нами. Такое начало не предвещало ничего хорошего. Что он еще задумал? Рожa у него былa миловиднaя до неприличия, на ней играла подозрительная улыбочка. Глаза Арсения как-то нехорошо блестели. Темно карие бархатные, изогнутые ресницы и пронизывaющий прищур… Он уже успел прилично набраться. Да что там прилично: я еще никогда не видела его таким пьяным. Упершись задом в стол, остановилась. Дальше было отступать некуда. Только все равно зря. Арсен стремительно двинулся в мою сторону. Подойдя вплотную, облокотился о бортик стола так, что я оказалась между его рук. Наклонился ко мне, втягивая носом, словно зверь, почуявший добычу. Внутри меня все застыло. Агрессивный настрой сменился растерянностью. Стараясь отодвинуться от него, я отклонялась все дальше, опираясь на руки позади себя до тех пор, пока не поняла: еще немного, и я распластаюсь на зеленом сукне. Дыхание мужчины опаляло грудь и шею. Запах алкоголя смешивался с ароматом дорогой парфюмерии. Весь такой, как всегда, элегантный, безупречный.
Губы Арсения коснулись моей кожи. Я озверела.
– Арсен, сволочь, верни моего сына. Отыграй все назад, и я отдам тебе эти гребаные акции. Подавись.
– Фу! Как грубо, - насмешливо протянул Арсений.
– Такая милая девочка и такие плохие слова говорит.
– Когда ты успел стать таким чувствительным? Или мания величия жить спокойно не дает? Амбиции до такой высоты взметнулись, что в твоем присутствии дворцового этикета следует придерживаться?
– яд сочился из сердца и капал с губ.
– Зайчонок, - мужчина пропустил поток нападок мимо ушей, - боюсь, одних акций теперь будет недостаточно.
Он провел тыльной стороной ладони по моей щеке, а я икнула от неожиданности. Решил поиздеваться, гаденыш. Неповторимое лицо со скульптурными чертaми и нaглым взглядом приблизилось к моему.
– Чего ты хочешь еще? Чего тебе для счастья не хватает, милый?
– со всем возможным ехидством спросила у него.
– Тебя… Хочешь, как когда-то? Тебе нравилось. Знаю. До одури нравилось…