Купе № 7

Фролов Андрей

— Вы тоже не нашли проводника?..

Сначала Антон даже не понял, что произошло. Просто сердце вдруг прыгнуло вверх, едва не застряв в глотке, затем рухнуло в желудок, а колени стали мягкими, будто сделанными из сахарной ваты. Он негромко охнул, качнувшись вперед, и левой рукой уперся в расписание поезда. Повернул голову вправо, стараясь унять дрожь в коленках, и только тогда осознал смысл вопроса. Тишина, царившая в вагоне, была столь резко и бесцеремонно разрушена сказанными вслух словами, что в голове у Туманова словно разбилась огромная хрустальная

люстра.

— С вами все в порядке?..

Теперь он понимал, что голос женский. Смотрел на девушку, выглядывающую из второго купе, и еще какое-то время не мог сопоставить звук и изображение. Вспышка страха, охватившая сознание, заставила Антона побледнеть, и он против воли опустился на откидное сиденье, что в изобилии крепились к стене коридора.

— Я вас напугала? Извините…

Несколько секунд, понадобившихся Антону, чтобы прийти в себя, показались вечностью. Однако теперь он вновь научился дышать и наконец мог рассмотреть девушку. Невысокая, фигуристая, с длинными каштановыми волосами, симпатичная студентка любого гуманитарного вуза страны — она стояла в дверях своего купе, а в глазах ее читалась тревога.

— Вы извините меня, пожалуйста, просто я подумала, что вам удалось найти проводника… Я вас так напугала…

Теперь он понимал, что девчонка, словно чертик из табакерки выпрыгнувшая из-за спины, обладает приятным низким голосом.

— Ничего страшного. — Антон с усилием улыбнулся, заставляя себя встать с мягкого красного сиденья. — Это вы меня извините, в вагоне было так тихо, что я уже подумал, будто еду в нем один…

Она улыбнулась, очень обаятельно, и от этой улыбки у Туманова мигом потеплело на душе.

— Ну так что?

— Что? — глупо переспросил он, слушая марафонский темп собственного сердца.

— Проводница. Вы ее нашли? Я выходила минут пятнадцать назад, но купе проводников было закрыто.

— Нет, не нашел, — стремительно краснея от собственной глупости, сознался он. — Все так же заперто, и никаких записок.

— Мы ведь выбиваемся из расписания, так? — с тоской спросила она, хотя ответ был очевиден. Шагнула в коридор, с глухим дребезжанием прикрывая за собой дверь.

Теперь Антон смог еще лучше разглядеть ее. Лет двадцати, вряд ли больше, синие глаза, одета неброско, но со вкусом — свитер, тертые джинсы, из-под штанин которых виднеются яркие кеды с высоким голенищем. На шее у девушки цифровой плеер, а вязаный нагрудный карман плотно охватывает коробочку мобильного телефона.

— Думаю, не меньше чем на час, — ответил Туманов, облизывая сухие губы.

— Вы знаете, может быть, это и глупо, — она уставилась на простенькие узоры ковровой дорожки, старательно не поднимая взгляда, — но я как-то странно волнуюсь… Это, конечно, чепуха и глупости, но когда вас увидела, сразу поняла, что вы проводницу не нашли, и как-то вмиг разволновалась… Как вы думаете, что-то случилось?

Странное дело, но, когда девушка заговорила о тревоге, напряжение самого Антона неожиданно начало спадать. Туманов ощутил какое-то подлое облегчение, вдруг осознав, что

кто-то волнуется больше, чем он сам. Улыбнулся, стараясь, чтобы это выглядело уверенно.

— Я убежден, причин тревожиться нет, — заявил он. — Думаю, что самое неприятное, что могло произойти, это повторение сценки Альтова про поезд, к которому прицепили два девятых, кажется, вагона. Может, помните, там еще много раз невозмутимым голосом повторялась фраза: «В это время пассажиры второго девятого вагона…»?

— А я думала, что этот монолог Задорнов читал, — ответила она, и Антон вдруг понял, что попал в точку. Девушка подняла глаза и осторожно ответила на его улыбку. — Меня Лена зовут.

— Антон, — представился Туманов, чувствуя себя несколько неловко. — Предложил бы вам чаю или кофе, но проводница, наверное, решила, что это лишнее…

Улыбка Лены стала чуть шире и менее напряженной.

— Если что-то узнаете, не могли бы вы заглянуть ко мне и рассказать, на сколько мы задержимся? Я все равно не усну…

— Конечно, — воодушевленно кивнул Антон, запоздало осознав, что слишком явно демонстрирует свою симпатию к этой милой особе.

Постарался перевести дух и зачем-то уставился на картинку с черным человечком, лезущим в какой-то лаз. Картинка располагалась над окном напротив третьего купе, а сухая подсказка гласила, что данное окно — аварийный выход. Поясняющая табличка над окном красными буквами: «При аварии», а черными в следующей строке: «потянуть за ручку полностью выдернуть шнур». Именно так, без знаков препинания, сухо и сжато. Схематический человечек, спасающийся из вагона, невольно заставил Туманова вспомнить о детском рисунке, найденном на четырнадцатой полке. Он снова взглянул на девушку.

— А я никого не разбужу?

— Нет, я одна в купе.

— Конечно, если что-то узнаю — сразу расскажу.

Лена благодарно улыбнулась, вынимая из кармана телефон. Каждый жест девушки говорил о том, что предстоящий разговор будет непростым. Когда в жизни человека что-то идет вразрез с расписанием или старательно разработанными планами, хорошего настроения не жди.

Антон уже приготовился вернуться в свое купе, когда Лена замерла на пороге, опять поворачиваясь к нему.

— И связи нет, — с обидой в голосе поделилась она. — Как назло, да?

— У вас какой оператор? — Антон изо всех сил старался не показать, что рад этой заминке, дающей возможность перекинуться с Леной еще хоть парой слов.

— Желто-черный полосатик. А у вас?

— У меня моторно-тракторная… Может быть, ловит? Я сейчас уточню и, если да, дам позвонить.

Девушка не ответила, лишь благодарно кивнула.

Туманов юркнул в купе, подхватывая со стола мобильник. Поднес к лицу, не без радости рассматривая все пять «палок», сообщавших об устойчивом приеме. Но уже в следующую секунду «лесенка» сигнала побежала вниз, мгновенно сойдя на нет. Нахмурившись, Антон по привычке приподнял телефон над головой, но равнодушная надпись на экране «только SOS» так и не уступила место названию оператора.