Купец из будущего 2
Шрифт:
Правобережье полыхало огнем. Отряды саксов, данов и вендов рассыпались по землям Тюрингии и зарейнской Франкии. Тут не было мощных крепостей, а небольшие городища и села налетчики сжигали дотла, грабя, убивая и угоняя скот. Горе пришло на эту землю, а вместе с ним пришли люди, для которых чужое горе оказалось поводом для наживы.
Немалый караван откуда-то с юга, окруженный бойцами, одетыми в железо и кожу, шел сквозь разоренные земли, налаживая с саксами и словенами деловые контакты. Те сначала издавали радостный вой, когда видели телеги с припасами, но две сотни лучников и две сотни копейной рати в доспехе мигом убеждали грабителей, что это никакие не франки, а наоборот, очень достойные люди, готовые платить солью за
Саксонские земли. Правый берег реки Везер.
В центре войска саксов стояли самые знатные мужи, одетые в кольчуги, имеющие щиты и шлемы. Таких было немного, но зато по правую и левую руку от них колыхалось бескрайнее людское море, говорившее на нескольких языках. В первой линии стоял герцог Бертоальд, окруженный дружиной. С ним же рядом стояли и другие эделинги со своими людьми. Две сотни данов во главе с Сигурдом Рваное Ухо, одетым по такому торжественному случаю в плащ из медвежьей шкуры, тоже стали в центре. Их стойкость в бою была известна всем, а потому почетное место досталось им без спора. Медвежья голова, превращенная в шлем, выделяла Сигурда в этой толпе, ведь он был на полголовы выше самого высокого воина. На левом фланге стали саксы, вооруженные попроще, топорами и копьями. А на правом — словене, которые собрались по племенам и родам, приготовив луки и дротики.
Войско Австразии состояло из франков, тюрингов и алеманов. Баварцы, изъявившие покорность королю Хлотарю, на войну не пришли. Герцог Гарибальд прислал гонца с извинениями. У него была уважительная причина. Его земли с востока тоже атаковали венды, и вот-вот возьмут Ратисбону. Так что он, Гарибальд, мысленно был со своим повелителем и его сыном, но ему придется остаться дома, чтобы защитить своего короля от несметных орд варваров с востока. Впрочем, тяжелая война почему-то не мешала баварцам скупать пленных тюрингов, а то и просто грабить их земли с юга. Почтенный купец Хуберт и вовсе работал, не покладая рук, и гнал колонны сервов вглубь страны. Рабочие руки были нужны всегда, тем более, когда они так дешевы.
Дагоберт в окружении своих лейдов стоял на фланге. Конница у франков традиционно была слаба и немногочисленна. Воевать так могла себе позволить только знать и самые богатые воины. Франки были сильны своей пехотой, и она была лучшей в то время. Первый ее натиск выдержать было почти невозможно. Франки столетиями отрабатывали тактику, которая позволяла проломить «стену щитов», которой были сильны все германцы. И они отработали ее до мелочей. Первые ряды заняли лучшие бойцы, чьи затылки, тщательно выбритые к битве, никогда не должен увидеть враг. Они трясли щитами, и рычали в предвкушении. Наконец, король подал сигнал!
Сотни ангонов, дротиков с длинным металлическим жалом, полетели в ряды саксов. Тонкое дерево щитов пробивалось насквозь, словно лист бересты, и дротик гнулся под своей тяжестью, превращая щит в обузу. Два ангона было у каждого франка, только два! И зачастую именно залп дротиков решал исход битвы. Ведь как только в полет ушел второй ангон, первый ряд франков уже бежал с ревом вперед, прыгая на древки застрявших в щитах копий. Саксы, бросившие ненужный щит, бились только фрамеями и ножами, которые не сильно уступали коротким мечам. Мечи тут были только у знати, а даны
На флангах, где стояла легкая пехота, залп ангонов произвел страшные опустошения, пробивая полуголые тела насквозь. Но и в ответ полетели тучи дротиков с костяными остриями и стрел, которые зачастую и вовсе никаких наконечников не имели. Просто острая деревяшка. На удивление, залп, данный из слабых охотничьих луков с тридцати шагов, косил алеманов и тюрингов, образующих крылья армии Дагоберта, не хуже ангонов. Много ли ты навоюешь, когда острая деревянная щепка, заточенная, как игла, пробивает тебе руку или ногу? А если она попадает в живот?
Два войска сошлись в рукопашной, где копье было против копья, а топор против топора. Знать саксов и франков не уступала друг другу ни в вооружении, ни в храбрости, а потому в центре кипел яростный бой. Даны давили вперед, собрав стену из уцелевших щитов. Сигурд пробивался туда, где на неимоверно дорогом тюригнском жеребце рубился в окружении охраны король Дагоберт. И еще... Мятежников было больше, намного больше. Толпы вендов, что пришли грабить земли франков, своими копьями и дротиками сразили сотни воинов, и понемногу франки стали отступать, смыкая ряды, и огрызаясь ударами мечей и копий.
Вороны начали кружить стаями над полем битвы. Вороны знали, если собираются вместе столько людей, то потом много недель тут будет много еды. Вороны и лисы, обожравшиеся мертвечины, даже враждовать теперь не станут. Так много пищи здесь будет.
Сигурд Рваное Ухо все-таки пробился к королю, и с ревом ударил его топором. Крепкий доспех, выкованный имперскими мастерами, выдержал. Лишь несколько пластин отлетело в сторону, да часть рыжеватой косы, длиной в ладонь, упала на землю, отсеченная ударом. В груди Дагоберта что-то ощутимо хрустнуло, и юный король покачнулся в седле, резко побледнев. Это и спасло ему жизнь. Топор дана, который должен был превратить его лицо в кровавое мессиво, прошел вскользь, выбив из Дагоберта дух. Охрана волками бросилась на Сигурда, закрыв короля своими телами, и утащила Дагоберта с поля боя. Он был без сознания. Священные волосы Меровинга тоже были бережно подняты с земли и вложены в его бессильную руку.
— Король убит! — раздался вопль над полем. Не было большего позора для германца из ближней дружины, чем остаться в живых, когда погиб вождь. В старые времена вешались такие воины, приходя домой. Незачем им после такого было жить, будучи презираемыми соплеменниками до глубокой старости. Гибель вождя для воинов означала поражение. Она означала то, что боги отвернулись от них. А потому войско Австразии начало отступать, сохраняя порядок с превеликим трудом. Тюринги с алеманами и вовсе бросились бежать, отдавая свой обоз на растерзание победителю.
Две недели спустя. Арденнские горы. Земли рипуарских франков.
— Ваше величество! — Сихарий, граф из Австразии, склонился перед Хлотарем. — Наше войско разбито, король Дагоберт ранен и просит вас о помощи. Он просил передать это!
Сихарий протянул раскрытую ладонь, на которой лежали волосы, отсеченные в том самом бою. Хлотарь взял в руку волосы сына, сжав их в кулаке. Тот, кто терял волосы, терял милость старых богов, а значит, и саму власть. Как все эти понятия уживались с христианством, было непонятно. Языческие обычаи еще соседствовали с христианскими обрядами точно так же, как церковный брак соседствовал с многоженством. Волосы Меровингов были священны. За то, что сделано, последует месть, жестокая и неотвратимая. Саксов накажут, а потом они будут платить положенную дань. Пятьсот коров, и ни коровой меньше. Даже, если это будут последние коровы в их землях.