Купель Офелии
Шрифт:
– Одну уже типа уговорили, – пошутил Лукин. И самоуверенно заявил: – А Галчонка я беру на себя.
– Галчонка? Меня сейчас вырвет, – закрыл рукой рот Терехин.
– Заткнитесь, уроды! – вернул друзей в рабочее русло Павлуша. – Белгородский прав, контингент сложный, к каждому свой подход требуется. Давайте думать, чем будем заманивать граждан в шоу.
– Слушайте, а что, если нам как раз про шоу кандидатам ничего и не говорить? – оживился Ванька. – Помните «Десять негритят» Агаты Кристи? Народ прибыл на остров, получив приглашение по почте. Давайте так же поступим. Сварганим приглашения по интересам, организуем каждому бесплатный проезд до места, соберем их всех и закроем пути к отступлению.
– Поддерживаю! – Хлебников закрыл свой блокнот и хлопнул по нему рукой.
Сверху легла пятерня Лукина. Терехин подумал немного и тоже шлепнул свою ладонь на руки друзей.
– Один за всех и все за одного! – торжественно провозгласила Кристина и виновато посмотрела Ваньке в глаза.
– Не дуйся, мне просто деньги очень-очень нужны. Ну просто позарез! – по-детски сказала девушка, прижав ладони к груди.
– Да пошла ты лесом, мать Офелии… – беззлобно пробурчал Ванька и посмотрел на часы. – Что-то долго Галина Чебураху проветривает. Ребенку жрать уже пора, – по стариковски проскрипел он.
На лестнице послышались голодные вопли Офелии, и Терехин с облегчением вздохнул. А потом смутился, поймав на себе странный взгляд Кристины, теплый и взрослый.
На следующий день Белгородский, внимательно просмотрев досье на «белых ворон», одобрил все кандидатуры, включая кандидатуру падчерицы, и отправил друзей рассылать приглашения. По поводу участия Кристины в шоу магнат-спонсор даже бровью не повел – вероятно, привык к чудачествам приемной дочурки и устал им противостоять. Персональные приглашения развезли по адресам курьером, вручили лично каждому прямо в руки в тот же день. Проект должен был стартовать через две недели, вот организаторы решили дать возможность героям обдумать приглашение и уладить свои дела перед отъездом.
Самым сложным оказалось придумать заманиловку для математического светила Зебельмана – чудак жил затворником и сторонился людей. После некоторых раздумий пришли к выводу, что звать его надо на уникальную выставку бабочек-альбиносов.
Журналюгу Буденого вызвали в пригород для написания рекламной «джинсы» о поселке миллионеров. Он, защитник обездоленных, единственный из всех кандидатов согласился сразу, о чем радостно сообщил курьеру и потребовал немедленно выплатить ему аванс.
Изобретателя «вечных двигателей» пригласили на тайный симпозиум нанотехнологий, организованный натовцами – к моменту рассылки приглашений друзьям стала известна еще одна деталь: Ильин Илья Ильич все свободное от трудов время проводит на американских военных сайтах, пытаясь впарить свой вечный двигатель заокеанской армии.
Художника Филарета заманили на слет пейзажистов-вегетарианцев.
Тетюмотю – читать лекции по философии для бизнесменов.
Казимира решили позвать шеф-поваром банкета для московской элиты. Потом Пашка, опасаясь, что разбогатевший дядюшка пошлет нанимателей лесом, раскрыл ему все карты по телефону. Казик подумал и заказал билет на самолет в Россию, клятвенно заверив племянника, что не станет выдавать секрета Матильде, а сделает ей приятный сюрприз. Он действительно искал повод, чтобы наведаться на родину и встретиться с любовью всей жизни, но боялся.
Заминка вышла с Галиной. Опасаясь непредсказуемой реакции поэтессы, решили ей ничего не говорить до приезда на базу. Криста хоть и неохотно, но подыграла друзьям: попросила новоявленную няньку помочь ей с ребенком в загородном пансионате. Однако Галочка вдруг уперлась рогом и наотрез отказалась куда-либо перемещаться с привычного уголка в квартире на Филях, где, по ее словам, феерично сочинялось и спалось.
Совсем баба одурела, возмущался Ванька, поражаясь нахальству поэтессы. В его квартире бывшая так укоренилась, что сдвинуть с места невозможно. Даже будучи его действующей девушкой, Галочка так не наглела, всегда вела себя скромно и ни на что не претендовала, кроме его сердца. Во всяком случае, на предметы его мебели точно.
Уговоры на Галочку не действовали. Ванькино предложение оплатить ее работу по двойному тарифу тоже не дало результата. Друзья запаниковали. Но вскоре все решилось довольно просто и неожиданно: поэтесса узнала, что троица друзей будет сопровождать Кристину, и тут же согласилась, хапнула аванс и радостно умчалась обновлять гардероб. Как только за Галиной закрылась дверь, Ваньке стало окончательно понятно, что Галочка всерьез втрескалась в друга и готова следовать за ним хоть на край света. Терехин расстроился и, как ни старался, не мог простить Семену того, что тот с легкостью отбил у него бабу и влюбил ее в себя до умопомрачения. Мало того, Сеня еще и раскидывал свои вонючие носки по всей квартире и не реагировал на просьбы их хотя бы иногда стирать.
Впрочем, раздражал не только Лукин – все обитатели квартиры на Филях отличились по-своему. Пашка продолжал методично истреблять продукты и без разрешения влез в стратегический запас Бурмистровой. Причем стрескал зараз три банки американской просроченной тушенки, за что впоследствии поплатился и заперся в туалетной комнате на несколько часов, лишив Терехина заслуженного отдыха и личного пространства.
Кристина, не смущаясь, развешивала свои кормительные бюстгальтеры на спинках кровати и продолжала с упорством маньяка делать ежедневный, вернее, круглосуточный готический макияж. Она даже спала с размалеванной физиономией и словно параноик боялась, что ее увидят без грима. Причем застенчивостью готка явно не страдала. Офелию молодая мамаша без смущения кормила грудью при всех, не обращая внимания на столбеневших с непривычки мужчин.
Ваньке в конце концов стало интересно, как выглядит девица, так сказать, в натуре. До настоящего момента в естественном виде Кристу не видел никто. Уродская фотография в паспорте, на которую Терехин мельком взглянул, когда пытался выяснить адрес и телефон готки, – не в счет. На ней Кристина тоже была с убийственным макияжем и выглядела, как отмороженная шахидка.
Со своими материнскими обязанностями Кристина справлялась нормально, но Ваньке казалось, что особой любви к маленькой рыжей крикунье и писунье Чебурашке Офелии готка не питает. Гораздо больше ее вдохновляло другое занятие: при первом удобном случае она забивалась в угол комнаты с плеером, банкой колы и альбомом, клала последний на колени, включала музыку, каменела лицом и что-то чиркала по бумаге ручкой. Каракули свои Криста никому не показывала, при попытке заглянуть в альбом спешно его закрывала и строила страшные рожи, словно желающие познакомиться с ее художествами претендовали на ее честь. Странная она была, Кристина Белгородская. К чудачествам девицы Ванька привыкнуть не мог, как и к воплям Офелии. Но отчего-то в душе он болел за победу именно готки в их гениальном шоу «белых ворон».
До отъезда на место съемок осталось меньше суток, чемоданы уже были собраны, Офелия укомплектована всем необходимым, включая тонну подгузников. Время, как назло, тянулось вязко, словно ириска. Атмосфера в квартире на Филях раскалилась до предела, все нервничали, цеплялись друг к другу. У Галочки накануне отъезда случилось очередное помутнение рассудка: она тенью выскользнула из квартиры, и вскоре сонный город услышал ее хрипловатые рыдания и стихи с высоты пятого этажа. Оказалось, поэтесса поссорилась с Лукиным.