Купленная невеста
Шрифт:
— Наталья! — окликнула вдругъ она свою горничную-соперницу, — ты знаешь ту двку, Надежду, которую у Павла Борисовича купецъ для себя въ невсты выкупилъ?
— Видла разъ, какъ ее къ барину приводили.
— А, это тогда, какъ она убжала то потомъ?
— Такъ точно-съ.
— Ну, это не та. У покойной тетки Павла Борисовича, отъ которой ему перешла Надежда, ты не бывала на дворн?
— Никакъ нтъ-съ.
Катерина Андреевна кончила прическу и выслала двушекъ, усвшись въ ванну.
— Глафира, — обратилась она къ своей любимиц, нжась въ теплой, душистой
— Слушаю-съ, матушка барыня. Отъ имени Павла Борисовича приказать?
— Отъ моего имени.
— А если управляющій то безъ барскаго приказа не пошлетъ?
— Дура! Какая ты у меня дура, Глафира! Ты скажи ужъ только, а тамъ не твое дло. Если на разсвт нарочный не выдетъ, сказать мн.
— Слушаю-съ.
Катерина Андреевна знала, что друзья, каковыми были Павелъ Борисовичъ и Черемисовъ, будутъ говорить очень много и, конечно, объ очень интересныхъ вещахъ, а потому, отпустивъ ихъ посл обда курить и кейфовать, неслышно поднялась наверхъ, до комнаты Черемисова, и выслушала все, что они говорили. Чувствуя признательность къ Черемисову, она ршила услужить ему во что бы то ни стало и сюрпризомъ показать здсь въ «Лаврикахъ» ту двушку, которая произвела на него такое впечатлніе. Хорошо понявъ, что купленную обманомъ двушку можно отобрать у купца, Катерина Андреевна ршила сдлать это, но безъ согласія Павла Борисовича пока не смла и, отдавъ приказаніе послать за Шушеринымъ, отправилась выпросить на это согласіе Павла Борисовича, получить каковое надялась вполн.
XVIII
Катерина Андреевна безъ всякаго труда уговорила Павла Борисовича начать противъ Латухина, обманомъ купившаго у него крпостную двку, дло.
— Нельзя позволить, дорогой мой, чтобы тебя такъ нагло одурачили, — говорила Катерина Андреевна. — Вдь посл эти хамы надъ тобой же смяться будутъ. Наконецъ, Черемисовъ такъ много сдлалъ для тебя, что стыдно не отблагодарить его, а чмъ же его лучше отблагодарить, какъ не тмъ, что подарить ему двушку, очень ему полюбившуюся? Она, конечно, очень скоро забудетъ своего купчика и будетъ счастлива съ Черемисовымъ. Жениться онъ, конечно, не женится на ней, но устроитъ ее отлично.
Павелъ Борисовичъ хотлъ и Черемисову угодить да и досадно было ему, что Латухинъ и Шушеринъ такъ ловко его обманули. Онъ согласился съ доводами Катерины Андреевны и одобрилъ ея распоряженіе о вызов Шушерина.
Черемисову ршили пока ничего не говорить.
Посланный въ Москву вернулся и привезъ съ собою ходатая по дламъ, отставнаго чиновника земскаго суда Акима Дементьевича Барашкина, а про Шушерина сообщилъ, что онъ очень боленъ.
Хитрый управитель догадался, зачмъ его вызываютъ, страшно струсилъ и, притворившись больнымъ, принялся обдумывать планъ защиты.
Пріхавшій ходатай былъ немедленно позванъ къ Павлу Борисовичу.
Барашкинъ былъ мужчина лтъ сорока пяти, маленькій, худощавый человчекъ, съ совершенно лысымъ черепомъ, на которомъ только сзади торчали косички рыжеватыхъ волосъ, плохо выбритый, дурно одтый, съ манерами и пріемами попавшейся въ западню лисицы. Онъ былъ замчательный законникъ, крючкотворъ и славился умньемъ составлять дловыя бумаги, но былъ всегда нищъ и убогъ, ибо пилъ мертвую, за что его и со службы прогнали.
Униженно кланяясь и ступая на цыпочки, вошелъ онъ въ кабинетъ и остановился въ дверяхъ.
— Посадить его надо? — спросила Катерина Андреевна у Скосырева по-французски. — Онъ вдь чиновникъ, иметъ какой то чинъ.
— Ничего, постоитъ. Посади его, такъ онъ и зазнается, возмечтаетъ о себ, - отвчалъ Павелъ Борисовичъ и обратился къ Барашкину, кивнувъ ему головой на униженные поклоны:
— Твоя фамилія Барашкинъ?
— Такъ точно, ваше сіятельство; Акимъ Дементьевъ сынъ, Барашкинъ.
Скосыревъ улыбнулся на это «ваше сіятельство».
— За что же это ты меня въ сіятельство то произвелъ? Я не князь и не графъ.
— А я полагалъ, что вы сіятельный. Очень ужь благолпно кругомъ и блистательно, сіе и побудило меня предполагать, что вы титулованная особа. Молю простить за ошибку мою дерзновенную, милостивецъ мой.
— Угостили ли тебя съ дороги?
Барашкинъ зажмурилъ глаза, поднялъ голову и приложилъ руку къ сердцу.
— Сугубо угостили, благодтельный боляринъ. Ахъ, сколь прещедро и милостиво угостили! Не вкушалъ даже такихъ яствъ отъ рожденія и не пилъ такого нектара. Премилостиво угостили отъ щедротъ вашихъ.
— Ну, такъ теб тяжело стоять, сядь.
— Премного благодаренъ, сударь мой, симъ вниманіемъ и дерзаю приссть.
Приказный помстился на кончик стула, подобравъ подъ себя ноги и вставая, лишь только подымался Павелъ Борисовичъ. Павелъ Борисовичъ объяснилъ ему въ короткихъ словахъ дло, для котораго былъ призванъ, и заключилъ вопросомъ: — можетъ ли онъ, Скосыревъ, вернуть обманомъ купленную двку?
— Безпрепятственно, государь мой, ежели повести дло по закону и по форм. Двка будетъ водворена въ вашей вотчин, а управитель вашъ и купецъ Латухинъ отвтятъ по всей строгости законовъ, ибо они оба совершили уголовное преступленіе, именуемое подлогомъ.
— Ну, управителя я просто на просто отдеру на конюшн, хоть онъ и вольный, а купца я хотлъ бы оставить въ поко. Могу я это сдлать?
— Увы, сударь, нтъ! Коль скоро человкъ совершилъ беззаконный поступокъ, онъ подлежитъ суду уголовной палаты и частное лицо простить его не можетъ, за исключеніемъ лишь тхъ случаевъ, въ коихъ страдаетъ только имущественное право потерпвшаго.
— Это жаль: я не хочу губить этого Латухина.
— О, сколь похвальная и премилостивая черта истаго болярина! — восторженно замтилъ приказный. — Тогда, сударь мой, можно предложить ему добровольно возвратить обманомъ полученную вольную двицы.