Куплю твою любовь
Шрифт:
— Постой-постой, мы же помирились! — показывает на меня Дитмар. — Все нормально. Топор войны зарыт. Отдадим Бекетову долбаные украшения, заключим мир, получим от Мари деньги, разовьем новую отрасль… Все будет пучком, Эд!
— Кто тебе сказал, что будет так легко? Никто не станет ее слушать. Тем более, старый паук! Она вообще не может дать нам никаких гарантий!
— Эд, послушай!
— Нет, это ты послушай. Пусть у нее тугой кошелек, но сделать толковое предложение и решить проблему она не в силах. Мы еще больше
— Тогда зачем ты согласился на эту встречу? К чему все это? — растерялся Дит.
— Мне поступило интересное предложение. Всего-то и надо было вытащить ее сюда! Поверь, я нашел вариант получше, чем заключить сделку с этой глупой куклой.
— Какой ты гад!
Пытаюсь сделать движение в сторону. Эдвард мгновенно настигает меня и адресует вопрос брату:
— Ты со мной?
— Эд, это неправильно! — говорит сдавленно Дитмар. — Мы обо всем договорились, ударили по рукам. Ты вынуждаешь меня совершить предательство. Это неправильно! Я так не могу!
— Выбирай сторону! — требует Эд. — Прямо сейчас. Или я, или она. Я или она?!
— Хорошо, — вздыхает, повесив голову. — Я с тобой. Только не тряси ее так, идет? Все же беременная…
— Проникся сочувствием к чокнутой подружке? Гони ее на выход. Скорее! Дай сюда!
Эд отбирает у меня сумочку, в которую я уже запустила руку, чтобы достать телефон и позвонить, дать сигнал.
— Присматривай за подружкой. Хотя… Лучше я сам! — отталкивает брата. — В прошлый раз она тебя облапошила, как лоха.
— Охрана! — кричу. — Охрана! SOS! На помощь!
— Не ори. Не услышат. Их отвлекли, — обрубает Эдвард и выводит меня коридорами из отеля.
Мне хочется плакать. Неужели все провалилось?! Почему меня так легко удалось обдурить?!
— Ты козел, Эд! И ты еще об этом пожалеешь! — пригрозила ему сквозь слезы, все-таки хлынувшие из глаз.
— Вот только реветь не надо, прошу. Я этим крокодильим слезам ни за что не поверю! — безжалостно заявляет старший близнец, толкая меня в сторону высокого внедорожника. — Полезай!
— Да ты издеваешься! — стону я, придерживая рукой живот, ставший каменным. — Здесь прыгать придется… Я в туфлях!
— Подсади ее, Дит! Живее, пока обман не раскрыли! — бранится Эд и сам тянется ко мне одновременно с Дитмаром.
Мою попу схватили сразу четыре крепкие мужские ладони.
Да как они смеют?! Это собственность Глеба Бекетова! Никто не имеет права трогать меня за попу, кроме него!
— А ну не трогайте мою задницу! — извернувшись, взбрыкнула ногой, попав кому-то из близнецов по носу, расквасив.
— В машину! Пока нас не хватились! — гундосит, прикрыл ладонью нос, из которого кровь хлынула.
В руке у мужчины пистолет. Значит, я попала каблуком в нос Эдварду. Он оказался гаже Дитмара, у того все на лице написано — шок, раскаяние, смущение.
Впрочем, мне плевать! Оба — настоящие негодяи, подлые…
Машина
Меня бросает в сторону. Заваливаюсь, не удержавшись. На плечи ложатся крепкие мужские пальцы, придерживая.
— Извини! — шепчет Дитмар, придав моему телу нормальное положение. — Я не думал, что все так выйдет. Но и против брата пойти тоже не могу, сама понимаешь… Он — все, брат — как часть меня. Я…
— Заткнись и не трогай меня! Не смей делать вид, что тебе не все равно, что со мной станет. Ироды! Ненавижу вас!
Глава 26
Бекетов
Явиться в дом отца стоило мне больших трудов! Не хочу показаться слабаком, но понимаю, что на своих двоих далеко не уковыляю.
Могу ходить понемногу, но устаю катастрофически быстро, поэтому прикатил с собой роскошное средство для передвижения — коляску. У меня, блять, весь спецнабор: инвалидное кресло, трость… Не хватает только слюнявчика и нянечки.
Я стою у окна, опершись плечом на косяк. Трость лежит на широком подоконнике, кресло стоит рядом.
— Куришь? В твоем состоянии лучше бросить вредные привычки!
Голос брата лупит по нервам, натянутым, как струны.
Макс подходит со спины, словно невзначай откатывает кресло подальше и тянется к моей трости.
— Тронешь, я буду тушить окурки о твое лицо, — предупреждаю. — Долго.
Улыбается.
Над его лицом, пострадавшим во время покушения, неплохо потрудились. Он почти как новенький, но, в целом, если подумать, мы оба изуродованы и покореженные играми отца.
— Папочка будет рад. Теперь ты — его вылитая копия, — брат кивает на трость.
— Мне похер.
— Да неужели? — скалится. — На что ты надеешься? После всего!
— Не понял.
— Да ну брось. Не добавляй черты слабоумия к образу инвалида. Хочешь разжалобить папашу? Думаешь, он отстегнет тебе кусок побольше? Не выйдет.
— Я вообще, не знаю, о чем речь.
— У отца рак. Только не говори, что не знал. Рак костей.
— Рак? — переспрашиваю глухо. — Отцу ставили подозрение на рак много лет назад. Он победил болезнь.
— На этот раз другой вид рака победил его. Папа сильно сдал. Не говори, что не понял этого.
— Я с ним не очень тесно общаюсь. Когда виделся, мне было не до него.
— Забыл! — хлопает себя по лбу. — Ты же эгоист. Всегда только о себе печешься!
— Если это все, проваливай…
— Как поживает моя невеста?
— Я почем знаю, как поживает твой сладкий голубок, — хмыкаю.
— Оставь моего друга в покое. Я говорю о Марианне, — улыбается. — Моя невеста. Ты ее украл. Зачем? Разве ты сможешь позаботиться о ней и детях? Тем более, сейчас, — презрительно морщится, обведя меня взглядом. — Ты и о себе позаботиться не можешь. Скажи, зад тебе подтирают?