Купол над бедой
Шрифт:
Беседа текла ровно, Василий рассказывал о себе, о том, чем занимался летом и какие у них общие с Асаной и ее орлами планы на следующий год. И вдруг чуть запнулся посреди реплики. Димитри посмотрел, куда направлен его взгляд. Мужчина смотрел на портрет Эйнана, нарисованный сухой кистью по бумаге с фотографии из его вещей, которые Димитри получил после возвращения с полномочиями наместника. Сам обычай ставить портреты членов семьи на рабочий стол Димитри подглядел у москвичей, и ему эта идея понравилась.
– Вы знали Эйнана?
– спросил Димитри.
– Нет, - честно ответил собеседник, и, промолчав один удар сердца, добавил.
– Только видел, как он погиб.
– Расскажите, - попросил наместник.
Подполковник вдруг увидел, что собеседник его на самом деле сильно возрастной мужик, хотя и в очень хорошей форме. Следы многих прожитых лет на вроде бы молодом лице наместника неожиданно
И Василий рассказал. О дне аварии в Сосновом Бору, об усилении, ушедшем к ЛАЭС, и о тех, кто остался заниматься эвакуацией и разбираться с хаосом в городе атомщиков. И о саалан, частью тоже ушедших к ЛАЭС, частью оставшихся с ними со словами "Мы там не нужны, а здесь можем помочь". Эйнан был хорошим парнем, судя по всему: работал наравне со всеми, соображал быстро, своих людей явно берег, но и о коллегах Василия не забывал. И вернулся бы с ними всеми, но помешала дурацкая дорожная авария. Один запаниковал, другой перепутал газ с тормозом, и две машины столкнулись в неудачном месте, а двое баранов за рулем... нет бы быстро разъехаться и освободить дорогу - устроили драку. В них въехали еще трое, получилась свалка на полосе. Эйнан взял своих и пошел все это растаскивать, и тут в общую кучу влетел еще один паникер и исчерпал этим и свою удачу, и удачу Эйнана с его ребятами, и удачу всех, кто пошел им помогать. В багажнике этого последнего был газовый баллон, решивший все судьбы разом. Потушить загоревшиеся машины успели, а вот разобрать и растащить - уже нет. А на следующий день стало и вовсе не до того. Они вернулись за погибшими позже, той же осенью, и похоронили всех в одной общей могиле, потому что опознать тела уже было невозможно. В Сосновом Бору была братская могила со времен Великой Отечественной войны, вот рядом с ней и сделали вторую, для новых героев. Через год планировали поставить памятник, но ксенофауна помешала. Так что сейчас там был просто холм и временный знак над ним.
Димитри поблагодарил за рассказ, кивнул и задумался. Он с первого дня здесь знал, что рано или поздно узнает судьбу внука. Окажись Эйнан трусом, за прошедшие пять лет князю бы рассказали о позоре мальчика так или иначе, с целью оскорбить или предостеречь, неважно. С судьбами героев в плохие времена сложнее: их помнят только те, кто разделил с ними тяготы их последних трудов, воинских или иных. А спасенные здесь забывают тех, кто отдал за них жизнь, едва пройдет первый страх. Баллады от местных и свои-то дожидаются не всегда, что уж говорить о пришлых. Было понятно, что мальчик умер достойно и не опозорил семью, но это и все, что до сегодняшнего дня можно было сказать более или менее уверенно. И вот настало время узнать если не точно, то достоверно. Даже числа похороненных в этой общей могиле подполковник ему не назвал. Героями для него были все - и свои, и саалан. Его внук тоже остался на этой проклятой ЛАЭС, похороненный по чужому обряду.
– Простите... Кем он вам был?
Похоже, молчание слишком затянулось.
– Внуком, - ответил Димитри и улыбнулся собеседнику.
– Спасибо вам за рассказ.
Офицер еле заметно вздохнул.
– Что видел, то и рассказал. Примите мои соболезнования.
Димитри машинально кивнул, продолжая смотреть на портрет.
Его враги в это время были заняты совершенно неприемлемыми, по меркам досточтимых, вещами. Они отмечали годовщину гибели своего друга. Прямо на месте событий. На вторую годовщину Витыча около его последнего приюта собрался не только клуб, приехали все друзья и знакомые. В том числе и Полина с Мариной. Кто-то принес две свечки - от Димона и от Юрки. После небольшой уборки костер сделали прямо из остатков роз, которые всю осень привозила Асана да Сиалан, и остального мусора, в который превратилась часть посмертных подарков. Остальное пристроили у камня. Из остального были в основном колокольчики, привезенные "детьми пепла", их все развесили на ближайшей к камню елке. Помолчали, выпили - кроме того, кто был за рулем, - за легкий путь и светлую память. Кто-то было дернулся оставить у камня стопку с водкой и хлебом, но Валентин косо посмотрел из-под брови и спросил, когда это автор идеи видел, чтобы Витыч из стопки на улице пил. В итоге сто грамм покойного ушли в костер. Назад ехали настолько тихо, что Валентин сказал водителю: "Ник, включи там чего-нить, чтобы было". Нашелся диск Олега Медведева "Чужие
22.04.2025. Как построить киллдозер. Окончание.
Все, кто поет вам про бессмысленность и вредоносность ваших решений, должны быть помещены в категорию врагов сразу и однозначно. Не надо объяснять и доказывать. Надо увеличивать дистанцию любым доступным способом. Если вы не слышите возражений, или вторая сторона не в состоянии говорить - все правильно, так и должно быть. Если диалог продолжается, вы что-то не доделали.
Годным итог этого шага можно признать, когда вы видите, что вторая сторона больше не будет, потому что не может. Неважно, почему не может. Главное, что со своими целями и проблемами эта вторая сторона остается наедине, без вас.
А теперь краткое резюме. Если вам причинили вред и не остановились на этом, то лучшим способом избавиться от агрессора будет такой. Позвольте ему зайти достаточно далеко, чтобы он тоже получил повреждения от своих действий, разрушающих вас. Спокойно примите разрушающие воздействия. Это поможет вам навсегда избавиться от повторения такой ситуации. Ведь заплатив за свободу куском мяса со своего живого тела, никто не захочет повторения. Вот и пройдите это до конца, чтобы больше не повторять. Идея договориться чаще всего базируется на эффекте "еще одной попытки", которая кажется тем более необходимой, чем очевиднее, что и предыдущая была лишней. Сделайте эту лишнюю попытку осознанно и усвойте урок. Затем ответьте. Симметрично или адекватно - не так важно, тут уж на ваш вкус.
Но имейте в виду, что вас за это попытаются очень громко не любить. Именно те, кто имел на вас планы, как на еду, и кто был намерен, осознанно или не очень, почесать об вас свои иллюзии. Вой в любом случае будет до небес. Собственно, по громкости воя вы и сможете убедиться в том, что сделали все правильно и хорошо. Ну или поймете, что сделали недостаточно, и нужно продолжить. Только, пожалуйста, не примите этот вой случайно за разумную речь. Разумная речь бывает до того, как вы поймете, что спасать тут уже нечего, включая вас лично. А все, что вы можете принять за нее, когда вам жалеть уже не о чем - это инстинкт самосохранения оппонента, включившийся слишком поздно. И поскольку выключить его вы уже не можете - не принимайте во внимание или попытайтесь получить удовольствие, других развлечений в таких обстоятельствах все равно не будет.
Маевку отмечали уборкой на заброшенном Пискаревском мемориале. Красавчики кривились, особенно те, что в сером, но поскольку народу было порядочно, разгонять не стали. Полина была там тоже и со всеми вместе мела плиты центральной аллеи и ступени мемориала. Там же она встретила нескольких сослуживцев, пришедших на маевку в свой законный выходной, а некоторые и в отсыпной. Встретившись и расцеловавшись с девчонками, за работой они обменялись новостями: Полина поаккуратнее, девчонки посвободнее. Мужики были дальше и взяли на себя более тяжелый труд: уборку упавших за зиму сучьев и стволов на окраинных частях кладбища, побелку стволов и прочее такое, - так что разговор получился чисто женским. Марина была, разумеется, в "кофейной бригаде" и не узнала того, что подруге по огромному секрету, и так известному половине города, излагали бывшие сослуживицы. Поэтому обсуждать все услышанное Полина приехала к Марине, отчасти понимая, что до своего Купчино с Гражданки она уже точно не доберется. После душа, сидя в Маринином запасном халате у кухонного стола, она рассказывала подруге новости, принесенные с мемориала.
– В общем, Мариш, если отжать воду и сцедить совсем уж муть, получается, что внук наместника был в числе ликвидаторов и сейчас лежит в общем захоронении в Сосновом Бору.
– Поля, но тогда его первые выходки как минимум понятны?
– Марина показала Полине пачку сигарет и вопросительно взглянула на подругу, та потрогала влажные волосы и поморщилась, прося подождать с очередной сигаретой. Это, конечно, не сильно спасало: возвращаясь от Марины, Полина стирала все, что на ней было, включая белье. Но все-таки разница ощущалась.