Курьер и Тьма
Шрифт:
— Ну... позиция здравая, вот только у них не бытовые трудности, а свора тренированных убийц на хвосте.
Эллион промолчал, перевернулся набок, кутаясь в плащ и зарываясь в листья. Коричнево-оранжевые они скроют от чужих глаз, а густой аромат прелости маскирует запах. Хорошее укрытие, за неимением другого. Слова демона растревожили сердце, но курьер закрыл глаза и стиснул кулаки. Роан не беспомощный мальчишка, быстрый, сноровистый и умный, да и с мечом хорош. Да и Тишь, далеко не беззащитная овечка. Они справятся, а его появление только вызовет чувство вины, что бросили. Разбередит рану.
***
Утро
Тишь нежится на медвежьей шкуре, что заменила им постель, кутается в тяжёлое одеяло. Роан осторожно, будто боясь разбить, поцеловал в висок и торопливо поднялся. Начал одеваться, с некоторой брезгливостью касаясь рубахи. Ткань за последние дни пропиталась потом и кожным салом, мерзко липнет к телу. Стыдно в такой спать рядом с любимой, но если раздеться будет хуже. Ведь он не мылся больше недели.
Парень походя коснулся щеки, замер, ощутив мягкую и редкую щетину. Достал меч и оглядел отражение на полированном клинке. Действительно, щёки и подбородок покрывает жиденькая и светлая щетина. А под носом прям тёмные усики, от вида которых захотелось резануть себя по лицу.
Даже в детстве Роан не понимал старших товарищей, что с гордостью щеголяли первыми усами. Называли это мужественным и сильно гордились, хотя выглядели, как мерзкая пародия на взрослых.
Но ничего, когда волосы укрепятся в полноценную щетину, сможет отрастить бородку, что скроет самые уродливые шрамы. Роан большим пальцем сформировал лёгкую улыбку, попытался улыбнуться сам, но выросшая щетина не исцелила отмершие мышцы лица. На всякий случай оглядел себя и едва не застонал, обнаружив толстые волоски на фалангах пальцев ног. Вот зачем они там?
Тишь поднялась сладко потягиваясь, прошла к нему и обняла со спины, уткнулась личиком меж лопаток. Роан почти застонал от отвращения к себе. Как ей не противно? Провёл ладонью по лицу, возвращая обыденное выражение полного безразличия.
— Как думаешь, я смогу?
Тишь потёрлась носом меж лопаток. Есть в этом движении нечто тёплое и ободряющее, ценнее любых слов. Парень вздохнул, вернул меч в ножны и повязал на поясе. Накинул поверх рубахи свитер грубой вязки и плащ. Шагнул к выходу. Девушка последовала, набросив на себя плащ, даже не удосужившись обуться. Будто её вовсе не пугает утренний холод и беднеющее осеннее солнце.
Во дворе храма-крепости копится народ, под лучами восходящего солнца над головами поднимаются облачка пара. Часть народа, не дожидаясь открытия донжона, отошла к стойкам с ритуальным оружием. Роан последовал их примеру. На грубо сколоченных стойках покоятся длинные мечи из бронзы, не заточенные и с затупленными остриями. Убить таким можно, но придётся постараться, а вот покалечить... Парень покосился на хромающего в стороне монаха.
Интересно, сколько из служителей Мардока стали калеками в ходе фестиваля?
Бронзовый меч слегка тяжелее стального, и в этой тяжести сквозит мрачная агрессия. Роан едва сдержал желание крутануть кистью, взвесил в руке и подцепил на пояс кольцо. В которое просунул меч.
Двери донжона распахнулись, и поток паломников хлынул внутрь, ведомый запахами каши. Среди потока мелькнуло знакомое лицо наймита, но тут же затерялось. Роан медленно пошёл туда, оглянулся на Тишь. Девочка покачала головой и указала на подвывающего её монаха-здоровяка. В одной руке гигант держит деревянную миску. Заметив замешательство во взгляде парня, подошёл ближе и сказал, широко улыбаясь.
— Трапезная в донжоне только для участников фестиваля. Но не бойся, я принёс еду для твоей спутницы.
Монах показал содержимое, и у Роана звучно квакнул желудок. В миске исходит паром томлёное рагу с кусочками мяса, а прижато оно ломтём свежего хлеба.
— А можно меня также покормят?
— Нет-нет, правила священны. На первых этапах паломники причащаются кашей.
— Да... но...
— Едва ВОИНОВ! Благословлённая Мардоком!
Роан вздохнул и, прежде чем скрыться в толпе, неуверенными жестами пожелал Тишь приятного аппетита. День обещает быть весёлым, особенно если его стошнит от такой безвкусной каши.
Глава 10
Лес редеет и карабкается на холмы, будто опасаясь древнего тракта, змеящегося меж них. То тут, то там из красно-золотого покрывала опавших листьев, выступают руины времён империи. Приземистые постройки из каменных блоков с обвалившимися крышами. Может, доходные дома, для рабочих тракта, а может, и постоялые дворы. Эллион бредёт мимо них, кутаясь в плащ и скользя взглядом по склонам холмов.
Впереди дорога рассечена глубокими трещинами, над которыми воздух мелко дрожит. В нос заползает гнилостный смрад тухлых яиц. Курьер закрыл нос краем плаща и поспешил в сторону, моля богов о перемене ветра. Смрад, к счастью, остался на тракте, и с высоты холма даже видно призрачную дымку, стелящуюся по земле.
Эллион поднялся выше, прикидывая, как обойти трещины и не задохнуться. Открывающийся вид не вселяет оптимизма. Дальше остатки тракта исчезают в огромном провале, на дне которого булькает коричневая грязь. Курьер скривился, посмотрел в другую сторону и замер. На соседнем холме, над лысеющими кронами торчит металлический шест. Покачивается на ветру, опираясь на ветви.
Заинтригованный, курьер пересёк тракт, задержав дыхание. Поднялся по крутому склону, оскальзываясь на траве и листьях. За деревьями виднеется крошечный лагерь, в две палатки и повозку. На другом конце у деревьев массивный стол, на котором громоздится короб, из которого поднимается тот самый шест. Над столом склонился мужчина в бирюзовом камзоле, с вышивкой на спине. Ухом прижимается к пластине на коробе и что-то бормочет.
Эллион замер, раздумывая, стоит ли подходить. Человек явно занят, но любопытством и выпестованное годами желание собирать информацию, взяли вверх. Курьер шагнул на полянку и попался на глаза второму незнакомцу, сидевшему за палаткой. Крепко сбитый мужчина в кожаной куртке поверх тонкой кольчуги, вскочил, выхватывая меч. Зарычал, направляя оружие на илмирита:
— Стоять! Добычей с нас не разживёшься, но пиз... а, ты курьер?
— Есть такое. — Ответил Эллион, показывая красный рукав и примирительно улыбаясь. — Я тут шёл мимо, заметил вас и решил полюбопытствовать.