Курьер. Книга 1
Шрифт:
Расталкивая людей, я бросился к заднему окну, набирая силы для удара, и прыгнул, группируясь и втягивая голову в плечи. Сухой дребезжащий режущий звон и мгновенная боль от порезов, пронзившая всё тело, смешались воедино, в этот же миг я выпал из троллейбуса на асфальт, больно ударившись локтями и коленками, и покатился по нему. Сзади отчаянно загудело, я резко подобрал под себя ноги и одним сильным толчком швырнул своё тело на тротуар, опрокинув стойки с газетами.
И в этот миг резко запахло озоном…
Бока троллейбуса выгнулись, стёкла завибрировали, задрожали, покрылись паутинкой трещин, внутри салона сверкнула пронзительно-яркая голубая вспышка, и грянул гром. Невероятной силы взрывная волна с корнем вырвала крышу, раздробила
"СМЕРТЬ!!!" — заревело в голове, и я вскочил на ноги одним резким порывом. "Смерть!!" — вторили разуму древнейшие инстинкты, призывающие встать на защиту слабых. "Смерть!" — прошептало сознание, мораль с ним согласилась и ненадолго разжала свои цепкие объятия.
И зверь внутри меня вырвался на волю…
Пиджак улетел в сторону, туда же отправилась шляпа и чемоданчик. Я хищно потянулся всем телом, глаза и сознание заволокла багровая пелена безумия, глотка исторгла рык, губы скривились в предвкушении крови, и я рванулся вперёд.
Зверь внутри меня вырвался на свободу…
И он почуял зов крови…
Легко оттолкнувшись, я взмыл над перевёрнутым силой взрыва автомобилем, поджав ноги, и приземлился совсем рядом с этими тремя. Наёмники удивлённо воззрились на меня, даже сквозь броню их костюмов я почуял их страх и удивление… Он что-то закричали, поднимая руки и пытаясь достать оружие, которое столь опрометчиво убрали.
Ярость бурным фонтаном вскипела во мне, когда я вспомнил лица людей, которых за доли секунды пожрал и испепелил плазменный огонь, ни в чём не повинных людей, которые погибли лишь потому, что оказались не в том месте не в то время — ЗА ЧТО?! Я зарычал от бешенства… Я хотел убивать…
Ближайший наёмник ничего не успел сделать, я набросился на него, схватил его не защищённую шлемом голову двумя руками и, задрожав от яростного восторга, сдавил — хрустнуло, в лицо мне плеснуло горячим и красным, я выпустил его дёргающееся тело и бросился ко второму, он уже улепётывал, доставая на бегу штурм-пистолет. Я перепрыгнул через остатки троллейбусной кабины, пуля свистнула совсем рядом с ухом — плевать! — ещё одна пробороздила почерневший от страшного жара асфальт — ха-ха-ха! Я захохотал и зарычал, в глаза будто плеснули ведро крови, и ринулся через огонь, пожиравший обивку кресел. Что значит это слабое пламя против моего, против праведного гнева?! Застрочила очередь, наёмник явно перепугался и стрелял веером, полосуя воздух вокруг себя непрерывным потоком алюминия-3. Я вынырнул из огня прямо перед ним, от языков пламени затлела рубашка и брюки, на руках и на шее кожа пошла пузырями, кровь, сочившаяся из порезов от разбитого стекла, закапала быстрей, пачкая ботинки. Наёмник замер, его лицо, искажённое диким страхом, задёргалось, будто пытаясь зарыдать, внезапно он выбросил руку со штурм-пистолетом в мою сторону, его палец придавил спусковой крючок…
"Да ты медлительнее самых толстых и контуженых улиток!" — мысленно расхохотался я ему в лицо, мои пальцы оплели его запястье, сдавили, хрустнули косточки, и лицо наёмника исказила дикая боль. Сдавив рукой его плечо так, что затрещала ключица, я с превеликим наслаждением засунул ствол штурм-пистолета
Кровь за кровь!
Кровь троих ублюдков за кровь десятков невинных…
Искупи их жертву, Триединый!
Задрав голову к небу, я зарычал. Зверь во мне требовал ещё крови. Я огляделся и тут заметил слабый отблеск, и в тот же миг моё левое плечо разворотил разрывной патрон — кожа, мясо, осколки кости так и брызнули в разные стороны, кровь плеснула ручьём, заливая мне левое ухо, я завыл и окончательно потерял разум. Разбежавшись, я оттолкнулся от остатков кабины, взлетел по обгоревшим стойкам, пробежался по ним, однако на последней не рассчитал прыжка и с шумом обрушился внутрь, прямо в гнездо огненного цветка, в средоточие его лепестков. Боль стегнула огненным кнутом, активатор наверняка заверещал на все лады об опасном или даже критическом состоянии организма — плевать! Боль раздула огонь ярости, клокочущий во мне, бешенство вскипело с новой силой, и одним мощным ударом ноги я пробил дыру в задней части, куда, не теряя времени, быстро скользнул. Брюки на мне уже трепетали лохмотьями, жар от их тления жёг мне ноги, заставляя кипеть мясо и кровь, жар от раскалившихся подошв обжигал ступни, которые наверняка покрылись волдырями, ступать было больно…
Но зверь требовал крови…
И он её нашёл!
Наёмник оказался прямо передо мной, его искажённое ненавистью лицо возникло перед моими глазами, и мы сцепились, вырывая друг из друга клочья мяса и одежды. Я позабыл о всякой технике и, презрев боль, бил короткими не требующими замаха простыми короткими ударами, костяшки пальцев были уже разбиты, по ним непрерывным потоком текла кровь, но я бил и бил, не останавливаясь, горя желанием отомстить этим подонкам за смерть невинных.
Внезапно мой удар проломил шейную пластину брони наёмника, тот взвыл от боли, на мгновение его защита ослабла, и, воспользовавшись этим, я выбросил руку вперёд и ухватил его за горло, смерть от удушья слишком легка и проста для тебя, тварь! Ты у меня будешь гореть в адском огне!..
Собрав все силы, я вбил пальцы ему в пах, наёмник заорал дурным голосом, перехватил посильнее и швырнул через себя, переворачивая его и отворачиваясь.
Громко хрустнуло, раздался тихий хрип, что-то заскребло, и я обернулся, уже гаснущим от боли, пронизывавшей всё тело, взглядом видя, как дёргается будто жук на булавке тело наёмника, висящее на куске поручня, конец которого торчал из его груди, и как огонь, привлекаемый струящейся кровью, ползёт к нему…
Я рухнул на колено, сжимая зубы, чтобы не закричать от боли, ярость и бешенство ушли, осталась лишь жуткая и пугающая пустота внутри, которую не смогла заполнить даже месть за безвинно погибших пассажиров троллейбуса. Я с трудом вздохнул полной грудью, взгляд понемногу очищался, я уже мог различать объекты и предметы, чувствовать жар огня, запах опалённой огнём кожи, слышать густой заполонивший всё вокруг тяжёлый запах крови, как будто облаком он стоял над землёй и давил на меня.
Я передвинул ногу, вставая на колени и усаживаясь. Меня шатало будто пьяного, всего жгло, крутило и рвало, боль резала тело на куски как тупым запиленным ножом, я посмотрел на раздробленное левое плечо и, тупо разглядывая его, удивился — неужто это моё? Страха не было, паники я не испытывал… Я знал, что у всего сущего есть свой конец, и догадывался, что рано или поздно придёт и мой.
Я еле слышно рассмеялся сквозь стиснутые зубы. Спасибо тебе, Игорь, спас ты меня от одной смерти, а я как полный дурак угодил в лапы другой… На роду мне что ли это написано: умереть именно сегодня? Я вспомнил восторженный голос парня, его горящие в азарте глаза, и мне очень захотелось вернуться обратно к поезду, там снова встретить Игоря и… Но нет обратного пути — я понял это теперь. Кто возвращается назад, надеясь исправить провал или неудачу, тот обязательно попадает в иной, возможно ещё горший и худший переплёт…