Курьёзы Комбинатора в тонких намёках на толстые обстоятельства
Шрифт:
– Самый крутой дефицит на прилавки почти не выставлялся, или попадал туда чисто символически. По себе знаю. Я лично проводил в эти закрома с чёрного хода, многих цикашников, руководителей всех мастей и их жён, продавая допущенным к «кормушке», все по блату через общества: «Ты мне, я – тебе», «Ты меня уважаешь», «Я – тебя уважаю», «Мы – уважаемые люди». Да, наш директор понимал в этом толк и был членом всех этих тайных обществ, а посему ему прощались любые вольности, но … Как сейчас помню, – я уже перед пенсией планировал за «Краковскую» приобрести ещё и «Докторскую диссертацию», когда судьба распорядилась по-другому…
Нагрянул ОБХСС –
Некоторое время спустя, Оболдуев Давид Утопич, удачно используя связи, приобретённые ещё в колбасной секции, с отвращением исхлопотал себе досрочную пенсию, поселившись за городом N – в доме «Забытые грёзы».
Престарелые артисты, пожизненно живущие в этом доме, пытаясь выяснить его заслуги, донимали его распросами, но он их посылал уклончиво: «Да, я своеобразный артист, но я заслужённый артист «Елисеевской школы!»» – в итоге общество и время отказывалось его лечить, не давая успокоения его анархической душе.
Душа его дрожала от негодования и завести даже тогда, когда огорчённый Оболдуев одиноко прогуливаясь мимо открытых окон «Забытых грёз» иногда улавливал обрывки фраз артистов о фильмах, гонорарах, сцене, и их влиянии на общество. Эти все разговоры, где он не мог влиять на процесс изымания денег, его опустошали…
Иногда анархист-одиночка целыми днями смотрел через окно на ручей без названия, где текла родниковая вода, но мысли Давида Утопича всё равно перескакивали на советское, ему подсознательно неприятное. Вспоминались возмутительные ему эпизоды – октябрьские и первомайские демонстрации, на которые его, на добровольно-принудительной основе, регулярно «пригашали»…
В весёлой колонне под флагами и транспарантами, призывающими граждан выполнить пятилетку в четыре года, Давида Утопича ещё больше раздражали разговоры о достижениях и росте благосостояния.
Оболдуева просто опустошали разговоры о достижениях, о жаловании, которые окружающие называли зарплатой, о кассе взаимопомощи, о месячнике помощи детям, о социальной значимости соц. Соревнований, вручение грамот и вымпелов победителям.
Давид Утопич вздрагивал от песни о паровозе, который… «летит вперёд», потому что не понимал почему именно в коммуне должна быть остановка… и вообще он просто не знал в какой стороне коммуна, но боялся спросить. Зато твёрдо усвоил, – «коммунизм на горизонте», где «каждому по–потребности, а от каждого по способности»! Первая же часть лозунга ему нравилась значительно больше…
В мире же киноискусства ему ближе был фильм «Процесс о трёх миллионах» и «Блеф», а не «Бронепоезд» с «Клопом» и пьесой «На дне», где, как ему казалось, он находится после выхода на пенсию. От этого «Дна», Оболдуев не мог прийти в себя – помогали только минуты молчания, опущенные веки и воспоминания о его работе в Елисеевском. Там его почерневшая душа искренне радовалась процессам обвеса и моментам реализации просроченной продукции оптом, по завышенным ценам, клиентам с «чёрного входа» …
Вот и сейчас, закрыв глаза, перед ним возникло дорогое убранство Елисеевского и шикарный ассортимент продуктов: «А какие были колбасы в
– Что? – спросила, проходящая мимо старушка, шаркая стоптанными тапочками, – вы что-то сказали о колбасе? И за кем можно занять очередь, касатик?
– Это не вам, – не поднимая век, отреагировал Оболдуев. – Прошу очередь за мной не создавать и не волноваться. Вам колбасой не грозят.
– Жалко. Давно не пробовала. Хотя бы понюхать!.. Ладно, тогда дальше пойду, – грустно прошамкал божий одуванчик и мелкими шашками зашаркал по тротуару цветными домашними тапочками, с большим чёрным помпоном…
– Всё-таки какое прекрасное было время, когда я находился у кормушки и никто не мешал мне прилично подворовывать! – продолжил отдаваться своим приятным грёзам Давид Утопич и вдруг, первый раз в жизни осознал, что он вслух, сам себе, признался в своих воровских деяниях. Оболдуев от испуга открыл глаза и осмотрелся. Рядом никого не было. Он с облегчением выдохнул… – Уф, совесть стала просыпаться – это не к добру…
Сидя на пенсии, Оболдуев Давид Утопич, сник, потеряв свой жизненный ориентир, ввиду отсутствия возможности влиять на процессы дефицита для пешеходов, которые относительно не давно, стояли к нему в очереди за колбасой…
Вдруг, «на голубом глазу» телевизора, проявились сразу «три молодца из одного ларца», кардинально изменившие его последующую жизнь – «Маг» и два «Целителя».
Двое лечили всех на расстоянии, а третий обещал, то, о чём он всё время мечтал – много и всё сразу!..
– В этом деле, я надеюсь, будет дефицит мозгов и отсутствие госконтроля, – обозначил свою программу Оболдуев, – вот она моя мечта! К этой мечте, точнее к местам проведения этих мероприятий, наверняка будут длинные очереди! Я должен быть, в нужном месте, в нужное время, впереди «на белом коне с шашкой наголо», как в своё время Чапай! При этой мысли, Давид Утопьевич, стряхнув с себя старые оковы «условного срока» с запретами на проживание в столице, за «колбасные» аферы и прочие «шалости», снял комнатушку в городе «N». Затем, сильно зауважав «Целителей» и «Магов» телевизионного экрана, приободрившись, лично постановил: «Обязательно познакомлюсь с телеведущим «международной кассы взаимопомощи», а потом и с САМИМ! Для выполнения этой титанической задачи мне необходимо тщательно «поскрести по сусекам» давних связей в тайном обществе «Ты мне, я – тебе»», – сказал и сделал …
Уже некоторое время спустя, Оболдуев Давид Утопьевич стоял, прислонившись к витрине, с приклеенной рекламой «Вся сила в зёрнах», с радостным предчувствием деловой встречи с главным рекламщиком фирмы «Три Ку-Ку», который не давно вошёл в кафешку.
Чтобы не упустить момента, когда выйдет тот – с кем назначено встреча, он устроился не далеко от вращающихся дверей, втягивающих и выплёвывающих посетителей…
– Итак, первый этап мечты я осуществил, познакомившись с главным рекламщиком фирмы «Три Ку-Ку»! – стоя у кафешки «Улетай туча», констатировал Давид Утопьевич. – Я уже не «хухры мухры», а начальник и организатор не организованной публики, – теперь каждая моя секунда стоит больших денег. А по сему мне следует, не теряя драгоценного времени, перекусить! В момент пережёвывания я могу «пораскинуть мозгами», а если удастся, и подремать! Главное не упустить моего!..