Курган. Дилогия
Шрифт:
– Ну что, Велислав! Победа?!
– Победа, князь! Ты только взгляни, как они там друг друга молотят! Я думаю, скоро от викингов и следа не останется!
Князь, щурясь, смотрел вдаль, на пыльное облако. Оттуда долетал шум сражения.
– Ничего не вижу! Ну и зрение у тебя, охотник!
– Так ведь и я не вижу, князь! Просто знаю!
Они рассмеялись. Князь похлопал Велислава по плечу.
– Отдохнуть бы, в баньку сходить, да дело до конца не доведено. Подождем.
– Подождем, князь, – весело согласился Велислав
– Пошли к воеводам, им тоже надо знать, как дело было…
К полудню пыльное облако осело. Незадолго до этого наблюдатели увидели, что из него вырвалось несколько десятков всадников и нещадно гоня лошадей поскакали на закатную сторону. Погони за ними не было. А над стойбищем бруктеров кружили черные тени. Стервятники знают: битва – это добыча, пир. Надо только дождаться.
– Викинги! – восторженно крикнул кто-то из воевод. – Ноги уносят! Ну-у дела! И биться не стали, чтобы в Валгаллу с кровавым мечом придти! Непохоже на них.
– Наверно такие викинги, – вполголоса сказал князь Молнезар. – Они с самого начала честь не блюли. Чужими руками бились…
– Князья! Воеводы! Ну что, добьем врага, пока он слаб? – предложил полоцкий князь. – Чтобы после этого разгрома даже смотреть в альтидскую сторону боялись!
– А стоит ли, князь? – слегка удивился Велислав. – Викингов нет, опаивать бруктеров некому. И вести их дальше некому. Да и не пойдут они дальше. Вы же знаете – не по своей воле шли. Хорошо бы с ними перетолковать. Может, их едой, какой ни на есть снабдить? Разъяснить – где они, путь домой указать? Добро худо переможет. Не устоять худу против добра…
– Угу, верно говоришь, – согласился полоцкий князь. – Только хорошо добро тому делать, кто его помнит. А вот вспомнят ли потом дикари, что мы к ним с добром отнеслись?
– Позже узнаем, что они дальше делать хотят. Пусть остынут. Им под викингом несладко приходилось. Как живы-то до сих пор, как от бескормицы еще ноги таскают?
– Вечером к ним пойдем, – невозмутимо сказал князь Молнезар. – Велислав прав. Сначала добром. Ну а если… – что «если», он не договорил. – Одна рука его сдавила черен меча, а вторая сжалась так, что хрустнули пальцы.
К вечеру Велислав и Прозор и князь Молнезар поскакали к лагерю бруктеров. За ними ехала сотня доверенных княжеских дружинников. Князь Молнезар решил окончательно закрепить победу. Хотя воевать вроде никто не собирался. Бруктеры, после того как перебили викингов, так и не сделали ни одной попытки куда-либо двинуться: ни на восход, ни на закат.
Копыта коней мягко ступали по высокой траве. За день земля пропеклась. Бездонное, безоблачное небо истекало зноем. Но люди как будто не чувствовали жары. Порой казалось: все, что произошло сегодня ранним утром – всего лишь сон. Чудесный радостный, но сон. «Хорошо, что все кончилось, – стряхнул наважденье Велислав. – Эвон, какое пекло! А ведь они сегодня бы двинулись! Точно! Лес запалили бы… Эх!»
Не проехав и половины пути, дружинники пустили лошадей неспешным шагом. Пусть дикари видят, что воины едут к ним не спеша, с добрыми намерениями. Когда до лагеря оставалось не больше версты, альтидцы остановились.
– Может спешимся, князь? – предложил Велислав
Молнезар повернулся к своей дружине. Поднял руку.
– На землю, воины! Пусть видят, что мы с миром!
Спешившись, дальше не пошли. Стояли настороже. Малейшая опасность, и воины взлетят на своих скакунов. Но все обошлось. От лагеря в сторону альтидцев также неспешно направилось несколько десятков дикарей. Прозор, морща лоб, пересчитывал. Потом обернул изумленное лицо к Велиславу.
– Их сотня, и еще три бруктера! Как и нас! Точно, войны не хотят!
Впереди бруктеров шел высокий, чуть ли не на две головы выше остальных, дикарь. Узловатые пальцы его левой руки сжимали увенчанную шипами дубинку, а правая держала круглый узорчатый щит. Он вряд ли полностью прикрыл бы грудь дикаря. Она была настолько широка, что щит в его руке казался каким-то несерьезным, чуть детским. Прозор даже завистливо крякнул. Он считал себя настоящим богатырем. И по праву, – вендских лесах он еще не встречал равных ему и по мощи, и по стати. «Пожалуй, я бы его одолел, – утешился молодой венд. – Но бороться нам точно не дадут, не то время, чтобы поединки устраивать…» На плечах бруктера висела мохнатая шкура неведомого вендским охотникам зверя. Остальные дикари подстать предводителю: тоже обмотаны шкурами и так же вооружены – дубинками и щитами. Только что ростом поменьше, и не такие здоровые.
Бруктеры остановились. Их предводитель бросил на землю дубину и щит, воздел кверху руки, показывая, что они пусты и что зла от него ждать не надо. Неожиданно для альтидцев он что-то загорланил низким, рыкающим, схожим с ревом хищного зверя, голосом.
– Что это он голосит, князь? – тихо спросил Велислав. Он напряженно вслушивался, но не мог разобрать ни слова. – Мне его наречье неведомо.
– Спрашивает, не те ли мы люди, что напали на них ночью и учинили великий разбой над их врагами – викингами.
– На каком языке он говорит?
– По-фризонски, но какой-то он не такой. Смутный… Я сам с трудом разбираю. Сейчас попробую ответить.
Князь набрал в грудь побольше воздуха, и стал что-то громко кричать.
Казалось, бруктер напряженно вслушивается. Затем он сделал несколько шагов вперед, все так же показывая пустые руки. Еще два дикаря тоже сложили оружие и стали рядом с предводителем.
– Ну, Прозор, придется тебе за главного быть, – усмехнулся князь Молнезар. – Они хотят поговорить мирно. Надо этим воспользоваться.
– Я с ним пойду, князь. – Велислав положил на землю лук, снял с пояса длинный охотничий нож. – Мало ли что… Знаешь, князь, я немного разумею язык вестфолдингов. Когда первый раз в разведку ходили, я слышал – викинги с бруктерами по-своему говорили.
Князь Молнезар отцепил от пояса меч. Положил на землю щит. Кивнул сотскому – мол, ты за главного, смотри в оба.
– Все пойдем. Их трое, и нас трое.
Альтидцы и дикари медленно пошли навстречу друг другу. Встретились на полпути. Предводитель бруктеров снял с плеч косматую шкуру и размашисто бросил ее на земли. Затем плотно на нее уселся, указав своим товарищам, чтобы садились тоже. Что ж, в ногах правды нет. О важном говорить – надобно хорошо расположиться.