Курган. Дилогия
Шрифт:
Велла задумалась.
Странная… Странная и пугающая тишь! Распуганные лесные жители… Что чуют звери? Ночь полнолуния совпадающая с днем весеннего равноденствия случается редко. В такую ночь происходят всякие диковинные вещи. И они произошли: появилась новая русалка – Снежана. Но ведь это хорошо! Но с другой стороны – сейчас Русава сказала, что у Гнилой Топи она видела нечто такое, что испугалась. А что может напугать отчаянную русалку? После того, как саратаны уничтожили все русалок в Ледаве, и в живых осталась только она и Велла – Русава потеряла страх. Теперь он ей неведом – навсегда разучилась бояться. Да, Велле есть над чем поломать голову. Пока же русалка тихо сказала:
– Когда ты в Ледаве плавала, Дубыня необычные вещи рассказывал. Оказывается, кто-то, или что-то хочет в наш мир древнее зло впустить. Дубыня узнать хочет: кто это делает, и как с этим злом бороться.
– Вот видите! – воскликнула Русава. – Значит, не просто так к морю сплавала! Все одно к одному! И радость у нас – еще одна русалка появилась, и… и не знаю – может и горе. Увидела я кое-что на древнем болоте. И скажу вам – такого еще не было. Сколь лет на свете живу – ни о чем подобном не слышала. Да и вы, наверно, тоже…
Русава замолчала. Прислушалась. Раздался тихий всплеск и по озерной глади разбежались круги. Невдалеке от берега появилась голова Ярины. Подплыв, русалка проворно выскочила из воды, и, чуть дрожа, натянула на себя рубаху.
– Ой, как похолодало-то! Когда в русалочьем обличье – так хоть в ледяном крошеве плещись! А когда девушка – так зуб на зуб не попадает! И как это люди до сих пор на свете живут? Ни шкуры порядочной, ни меха.
Слова Ярины вызвали улыбку. Да, они все когда-то были людьми. Но всё это происходило так давно, что успело забыться: как можно все время жить в людском обличье. Зимой холодно, летом жарко. Хворости и иные неприятные вещи. Русалки, да и леший тоже, не жалели о прошлой жизни. Тем более они о ней ничего не помнили. А то, что порой случайно удавалось узнать, не представляло особого интереса. Ну, были девушками. Ну, утонули. Что в этом такого? Все когда-то умрут. Хорошо, что не попали они к Велесу, на его лунные пастбища. И не осудил он их. Значит, не грешили они, девушками будучи. А то, что стали младшими богинями, а Дубыня грозным лесным хозяином – так это хорошо! Жизнь интересная пошла, и вряд ли надоест.
– А где Беланка? Ты где ее забыла?
– Как где? Еще спрашиваете! Разве она с новой подружкой расстанется?! Что вы! Ей такое счастье подвалило, такая радость, что вам и не представить! Перестала младшенькой быть! Как же! Будет, кого поучать! Сначала свои наряды вывалила, примерять начала, потом украшенья раскидала. Она ж еще дите малое! Взрослеть не хочет. Спать я их уложила. Белана-то сразу упухла, а вот к Снежане сон не шел. Напугана. Видимо тяжело ей пришлось, прежде чем русалкой стала. Ну да ладно! Отойдет! Выспится и забудет все! Отойдет!..
– Интересно, кто она была? Как жила? – задумчиво сказала Ярина. – Какая вендская девушка сегодня погибла?
Русава, положив ей руку на плечо, тихо молвила: – Узнаем. Все узнаем…
Но ни отчаянная Русава; ни рассудительная Велла; ни умная проницательная Ярина, что так походила на мудрого лесного зверя – лисичку; ни даже хозяин этого леса – леший Дубыня, все они не скоро узнают, что довелось пережить прошедшим вечером Снежане, как она жила и кем была, прежде чем обратиться в русалку…
* * *
…Снежана неторопливо шла по густому сырому ельнику. Девушка обходила завалы и буреломы, старательно избегая особо темные места. А таковых в этом ельнике немало. Почему-то казалось, что там скользят чьи-то призрачные тени, посверкивая зеленоватыми глазами-гнилушками. По доброй воле туда лучше не лезть.
Говорят, что леший живет именно среди таких темных елей, а в одной из них у него дом. Эти ели нельзя трогать. Леший обидится. И если срубить вот такую вековую ель, то не избежать несчастья. Леший начнет мстить обидчику! Может поджечь его жилье, ну а в лесу, – где он хозяин, заведет так, что вообще никогда не увидишь родной дом!
Конечно, Снежана могла б не лезть в самую чащобу, но если идти этим путем, то получится быстрее. Ничего, скоро промозглая низина с буреломами и ельником кончится, и она выйдет на залитое закатным светом место – где сухо, где весна уже наводнила лес буйной зеленью. Средь ласковых сосен шагать будет веселее.
Ага! Вот и примета – огромная ель, растущая на краю маленького болотца. Даже не болотца, а так, затянутого всяческим лесным сором небольшого пруда. В такой луже никакой болотный дух жить не станет – уж очень для него мелко. За этой елью и болотцем низина кончалась, вековые ели шли на убыль, редели. Ну а там, если немного поспешить, то и путь к концу подойдет. По светлому месту и шагать легче. Не успеешь оглянуться, а до дома уже рукой подать. В родных местах ей никакой лесной дух не страшен!
Неожиданно зловеще каркнул ворон – вестник смерти, мудрый любимец Мораны. Он сидел на вершине той самой громадной ели у болотца и косил на Снежану черным глазом. Будто что-то знал… Девушка оступилась, под ногой хрустнула веточка. Средь мертвой тишины этот неожиданный треск показался особенно громким. Так нельзя – на весь лес тебя слышно! Расшумелась!.. Зверье переполошится…
Она шла чутко прислушиваясь – что творится по сторонам. Ступала осторожней…
В лесу лучше не шуметь, а то, чего доброго, услышит лесной хозяин – грозный бер. Он недавно вышел из своего логова. Убежать от него непросто: на дереве не спрячешься – он тоже умеет по нему проворно лазать… Хотя, беры в эту пору уже должны насытиться: накопать себе сладких корешков или сыскать какую-нибудь другую еду. В этом они великие умельцы – они добывают мёд, разоряя борти. Бер страшен, когда он только что проснулся и высунул на дневной свет свою исхудавшую за зиму морду. Тогда зверь голоден и злобен. Но как только бер утолит первый голод, то уже не опасен. Не трогай его – и он не тронет. Бер будет прятаться от людей все лето и всю осень. Места в лесу хватает, а любящий мёд зверь, в общем-то, миролюбив.
А вот если услышит леший, то будет хуже. Злой лесной хозяин начнет водить кругами, и до темноты проплутаешь, пока верную дорогу найдешь! Может вообще заставить в лесу заночевать! На каком-нибудь дереве… Конечно, вендская девушка могла бы запросто остаться на ночь и в лесу, но зачем? Только если лешему на потеху – ночной порой страх на человека нагонять. Ему веселье, а вот тому, кто попал к нем в лапы… Нет, дом есть дом! Да и заждались ее там: сильно в гостях задержалась. Но как быстро время пролетело! И не заметила, как дневной путь бога Хорса к концу подошел. Но до ночи еще далеко – время есть. Вдалеке стало светлеть. Чащоба кончалась…
До деревеньки рода Беров, куда она ходила в гости к брату, полдня пути. Это, если идти неспешным лесным шагом. Не близко, да и недалеко. Полдня туда, да столько же обратно. Брат ушел в род Бера осенью. Так уж принято у вендов: не мужчина – когда ему приспела пора жениться и обзавестись семьей – берет в свой род жену, а наоборот. Для рода потеря. Это так. Брат – славный охотник. Но ведь вендская девушка, в свою очередь, тоже приведет в свой род мужа. Это справедливо. Так и сближаются вендские роды. Так они роднятся. И теперь, после того как она побывала у Беров, Снежана знала, кто осенью зашлет к ее родителям сватов и захочет породниться с родом Куниц. Это будет младший сын деревенского кузнеца. Вчера вечером парень заглянул в избу брата за каким-то важным делом. Конечно, по обычаю, его пригласили к столу: у вендов любой гость дорог и желанен! Тут их и познакомили… Как он смотрел на нее!.. Смущался… краснел… отвечал невпопад. А ведь молодец хоть куда! И с утра еще раз заглянул. Хотя вроде ничего ему не надо было!