Курган. Дилогия
Шрифт:
Увидя людей, жеребец мотнул головой. От этого движения грива взметнулась и упала на шею стремительным, струящимся дождем. Караковый встал на дыбы, и, перебрав передними копытами, стремительной рысью припустил к людям. Подбежав, смерил шаг, и подходил уже осторожной величавой поступью. Скашивая янтарный глаз, он внимательно присматривался к Кириллу. Потом, вдруг тихонечко заржав, подошел к нему ближе и ткнулся в щеку влажными ноздрями. Затем еще раз.
Кирилл опешил от такого напора, и если честно – был растерян. Он просто не знал, как надо вести себя с конем.
– Ну… Ну… Хороший, хороший… Вот только дать тебе нечего. Хотя, погоди. Кажется и у меня для тебя кое-что найдется…
Кирилл порылся в карманах и нащупал полиэтиленовый пакетик. В нем лежали сухарики. Ими он иногда баловал Шейлу.
– Вот, возьми. – Кирилл высыпал соленые сухарики на ладонь. – Бери…
Жеребец, ткнувшись в руку, мягкими осторожными губами взял угощение.
– Понравилось? Вот и отлично… хороший. – Кирилл потрепал жеребца по гриве. Осмелев, легонько похлопал по морде. – А вот как тебя зовут-то? А?..
Разумеется, жеребец не мог ответить. Хотя кто знает? Ведь лошади стародавние друзья человека. И их связывает даже нечто большее, чем простая дружба. Лошади разумны. И на подлости они – в отличие от людей – не способны. Просто не знают, что это такое – подлость. Может, караковый понимал Кирилла. И даже отвечал ему. Пофыркиванием. Только вот Кирилл не мог его понять. Хотя ни сбруи, ни уздечки на жеребце не надето – вряд ли он дикий и необъезженный. Вон как тычется, будто намекает на что-то важное.
Неожиданно в голове зазвучали слова лорда Абигора. Потом возникло его лицо, по которому гуляла легкая усмешка.
«…По пути до него вы увидите пасущихся лошадей. Возможно, кто-то из благородных животный придется вам по душе. А может все произойдет наоборот – какой-нибудь чудный конь изберет своим другом именно вас. Поверьте, они это умеют. И в том и в ином случае не стоит пренебрегать предложенной дружбой. Увидите… Тем более, путешествовать все-таки лучше верхом. Есть такие места, где можно пройти только конь…»
На Кирилла будто смотрели глаза лорда. Не такие, как у других людей. Не просто голубые, а небесно-голубые. Светящиеся в темноте. Может, он и не человек вовсе, если все наперед знает? Тогда кто же он? Дух добра? Зла?
"Вот оно что! М-да, все слова лорда сбываются, и с делом не расходятся. Не иначе – этот рыцарь все наперед знает. Ну что ж, попробуем воспользоваться его советом, тем более не я выбирал, а наоборот: жеребец вдруг возжелал меня своим другом видеть. Ну ладно. Мы все-таки казачьих кровей, и таперича эти кровя в нас играть начали…"
Кирилл оглянулся на монаха. Тот стоял невдалеке, как и прежде опустив глаза долу, и казалось, не высказывал никакого интереса к происходящему. "Ну и ладно, спрашивать о том, что мне делать, не буду! В конце концов – ты тут не ключевой стержень!»
Действительно, предки Кирилла были казаками. А они, как известно, с лошадьми не то что на ты, а чуть ли не одно целое. Этакие кентавры на русских просторах. Как объезжают лошадей, он видел, но давно – в детстве. Кирилл естественно этого не делал – слишком мал был тогда. Но ездить без седла умел. Это вроде того, как научиться плавать – если получилось, то уж никогда не забудешь…
Кирилл обнял коня за шею. Глядя ему в глаза, спросил:
– Хороший, ты объезжен или нет? Если я на тебе немного проеду, то ты как? Не обидишься сильно? А? Как, караковый?..
Конь тихонечко всхрапнул, и, выпростав шею, опять ткнулся в лицо Кириллу. Жеребец явно что-то хотел ему сообщить. Вот только что? Может нечто вроде согласия?
"Ладно, была – не была! Ну, в худшем случае, улечу далеко, грохнусь… подумаешь!.. Падать мне – не привыкать. Ну, а в лучшем… Если удастся, то с ветерком, конечно, кататься не буду, не тот случай… Тихонько надо поначалу… Хотя конечно рискованно – еще обидится! Поди, потом разъясни ему, что в мыслях у меня только хорошее, и зла нет. Но что уж тут поделаешь? Решайся, Кирилл…"
– Ну, караковый, прости, если что не так. Не обижайся.
Ловким кошачьим движением, с места, Кирилл вскочил на круп. Конь немного вздрогнул от неожиданности, но повел себя, в общем-то, спокойно. Чуть перебрав копытами, и задрав голову, жеребец глянул на седока и тихонечко заржал. В ответ из табуна беспокойно подала голос какая-то кобылица. Они, весь табун повернул к жеребцу и Кириллу головы. Казалось, что лошади с интересом наблюдают за происходящим. Мол, кто кого?
Кирилл, держась за шею, левой рукой легонько хлопнул ладонью по крупу коня.
– Ну что же, поехали, друг! Нам в замок… Но-о…
Караковый припустил неторопливой рысью.
– Стой! Стой! Тпру… Нам не надо спешить! Ни к чему, я хочу все оглядеть. Не торопись, а то за нами провожатый не поспеет…
Кирилл оглянулся на Якова. Тот, задрав полы рясы, поспешал за ними – быстро семеня мелкими шагами и постукивая сандалиями. Видно, что такой бег дается ему нелегко. Кирилл отъехал всего лишь на какие-то пятьдесят-шестьдесят метров, а монах, догоняя их, так запыхался, что казалось, что он только что пробежал стайерскую дистанцию. Да… Рыхловат святой отец…
Управлять караковым было одно удовольствие! Конь слушался малейшего движения колен. "Эх, седла да сбруи нет – так бы вскачь с ним припустили!.." Жеребец и вправду прибавил ходу, будто угадав желание всадника. Ладно, монах-провожатый-слуга никуда не денется, всегда можно сделать круг и вернуться. Кирилл перестал сдерживать коня.
Вдалеке показалась человеческая фигура. Мужчина. Он скорым шагом, не глядя по сторонам, пересек дорогу.
«Вот еще одна живая душа, – отметил Кирилл. – Вроде как место не такое уж и безлюдное».