Куропаткин. Судьба оболганного генерала

Шаваев Андрей Гургенович

Пора задуматься о будущем.

Глава 3

Академия Генерального штаба

В 1871 году, успешно пройдя сито сложных вступительных экзаменов, штабс-капитан Куропаткин становится слушателем Николаевской Академии генерального штаба, располагавшейся в двухэтажном дворце на Английской набережной Санкт-Петербурга, некогда принадлежащем князю Куракину. Во времена Екатерины Великой часть имущества знатного аристократического рода, ввиду финансовых неурядиц, возникших у собственников недвижимости, обратили в пользование казны, с 1782 года в здании размещалась Коллегия иностранных дел, а с 1832-го – Военная академия.

Снаружи

дворец смотрелся скромно и незатейливо, но внутреннее сдержанное великолепие, свойственное всему, что связано с дипломатическими особняками, где творилось и вершилось таинство внешней политики империи, в полной мере отвечало общеэстетическому духу как МИДа, так и военного ведомства: роскошь не в золоченых купидонах на потолке и шелке на стенах, а в камерном, сдержанном сочетании полутемных тонов мрамора и красного дерева, в некоторых помещениях допускались массивные дубовые панели, только подчеркивающие непритязательную изысканность интерьера.

Форма определяет содержание – в дворце на берегу главной реки столицы империи готовили выдающиеся умы для великих и славных дел на армейском поприще и поле брани, мастеров аналитической оценки театров военной действий, знатоков войск противника и компетентных, высокоорганизованных генштабистов и командиров частей и соединений.

Военным министерством основным назначением академии ставилась подготовка придирчиво отобранных из войск наиболее авторитетных и грамотных офицеров к штабной службе, прежде всего в Главном штабе, штабах военных округов и корпусов, а также полноценное распространение передовых достижений военной науки в армейской среде.

В одном из отчетов конференции академии по вопросу пропаганды военных знаний говорилось следующее:

«Эта последняя цель непременно будет достигнута, коль скоро из академии будут выходить офицеры вполне достойные, соответствующие своему назначению, ибо на обязанности генерального штаба в русской армии лежит не только вся распорядительная часть по передвижениям войск, их расположению и действию, но на него же возлагается и содействие занятиям по обучению войск. Так, офицерам генерального штаба поручается редакция строевых уставов; на них лежит наблюдение за обучением и распространением в войсках грамотности; они же, преимущественно перед другими офицерами, занимаются преподаванием военных наук в юнкерских школах, кадетских корпусах и, наконец, в самой академии».

В период пребывания Куропаткина в качестве слушателя Николаевской Академии генерального штаба ее начальником был генерал-лейтенант Александр Николаевич Леонтьев. Выпускник Пажеского корпуса, он после нескольких лет службы в гвардии поступил в Академию генерального штаба, окончив ее с серебряной медалью, то есть лучшим из лучших. Академией руководил в общей сложности пятнадцать лет, придав ей иную динамику и совершенно новый вектор военно-научного и педагогического развития, заключавшийся в преимущественно практическом характере обучения офицерского состава, максимально приблизив специальные теоретические военные образовательные программы к повседневным потребностям сухопутной армии с учетом печальных отголосков проигранной Крымской войны и современного опыта войн в Европе, прежде всего Франко-прусской 1870–1871 годов.

Начальник академии с первых дней вступления в должность установил и закрепил в приказах по военно-учебному заведению незыблемые правила и установления, направленные на устранение расхлябанности, неорганизованности учебного процесса и повышение дисциплины на всех уровнях: обязательное посещение лекций слушателями, в отношении офицеров, пропускающих занятия, установлена строгая отчетность; сроки, в которые офицеры должны представлять каждую учебную работу, должны соблюдаться неукоснительно,

пропуск срока сдачи работ без крайне уважительных причин считался неисполнением данной работы со всеми вытекающими последствиями, вплоть до отчисления из академии; офицеры приучались к точной исполнительности в повседневной службе и занятиях, четкости и емкости изложения своих мыслей и производства докладов; особое внимание обращалось на нравственную оценку офицеров, обучающихся в академии, с тем чтобы по возможности оградить генеральный штаб от личностей, не соответствующих его высочайшим во всех отношениях требованиям.

Ежегодно в академию зачислялось до пятидесяти офицеров, а всего их в сухопутной армии имелось порядка пятидесяти тысяч. Можно только представить себе, каким высочайшим был уровень селекции кандидатов на учебу. На академическую вершину, почти гарантировавшую дальнейшее блистательное продвижение по службе, стремились многие, среди них действительно находились толковые, добротные и одаренные ротные и сотенные командиры, отбор на уровне военных округов был строжайшим и пристрастным, поэтому до завершающего этапа вступительных испытаний допускались далеко не все желающие. Непременным условием поступления являлся опыт – стаж службы в войсках до поступления в академию определялся не менее четырех лет.

Поступление отнюдь не означало автоматического окончания академии и вожделенного зачисления в генеральный штаб: до выпускных экзаменов после двух- или трехлетнего обучения доходило порядка восьмидесяти-девяноста процентов слушателей, остальные, не выдержав изнурительной учебной нагрузки, отсеивались и направлялись по месту предыдущей службы, что, безусловно, становилось трагедией для каждого не справившегося с академической программой офицера.

Жесткость в подходе к оценке подготовленности и перспективе каждого слушателя была абсолютно оправданна, ведь от компетентности и волевых качеств будущего командира или начальника штаба напрямую зависела судьба вверенного им в полное подчинение конкретного батальона, полка, дивизии или корпуса в условиях военных действий, судьбы тысяч людей, успех войсковой операции, в конечном итоге – выживаемость армии. Погубить полк или дивизию – много ума не надо, обеспечить выполнение боевой задачи с минимальными потерями своих войск и нанесением максимального урона противнику- военное искусство, то есть именно то, чему учили в академии.

Таким образом, согласно установленным Военным министерством нормам, при поступлении и в процессе обучения в академии будущая военная элита, кандидаты в генералитет русской армии проходили как естественный, так и искусственно созданный отбор, в большей мере отбор интеллектуальный и морально-нравственный, чем по иным сопутствующим параметрам. В приказах по военному ведомству объявлено, чтобы в академию не направлялись офицеры, замеченные в чем-то предосудительном, а также обремененные долгами, особое внимание обращалось на то, чтобы к поступлению в академию представлялись только такие офицеры, кто отличался «строгой исполнительностью и исправностью по службе». При выборе кандидатов для поступления обращалось внимание на физические качества и состояние здоровья, дабы

«вовсе не допускать к к приему заикающихся и одержимых недостатками, затрудняющими службу в строю».

Досконально отработанные и постоянно совершенствующиеся программы академических курсов предусматривали изучение следующих основных и вспомогательных дисциплин: тактики, стратегии, военной истории, военной администрации, военной статистики, геодезии и картографии, черчения, русского и двух иностранных языков, политической истории, международного права, сведений по инженерной и артиллерийской частям.