Курсантка с фермы. Адаптация к хитрости

Грин Агата

— Наслаждайся.

— Скажи, как мы? — с придыханием спросила я. — Не провалились?

— В игре нельзя провалиться. А так, вы по баллам вторые. Первые — силовики.

— Значит, опять второе место…

— Ты не довольна?

— Я — довольна. А вот моя команда вряд ли будет…

Малейв усмехнулся:

— Хорошая у вас команда. Грызлись, конечно, но в решающий момент собрались. А отдельно ты — просто молодчина. Теперь-то уж точно никто не посмеет сказать, что ты фальшивая чемпионка.

— А про меня так говорили?

— Говорили, — не стал лгать курсант

и отложил нож. — Знал, что, проснувшись, ты будешь в растерянности.

— А разве ты знал, когда именно я проснусь?

— Не хотел пропустить момент твоего пробуждения, поэтому записался в помощники в медсанчасти. Нина, — мягко сказал он, — ты снова меня удивила. Идешь на рекорд. И вирт-раунд прошла хорошо.

Я не удержалась от смешка:

— Хорошо? Большую его часть я ползала и мычала!

— Это было забавно, — рассмеялся Ли, — особенно, когда ты пыталась свалить андроида. Такое сердитое у тебя лицо было!

— А я его еще и активировала! — поддакнула я. — Ликвидатора — активировала! Как стыдно…

Я схватилась за голову, не зная, то ли смеяться, то ли переживать. Чтобы меня оставили в покое одногруппники, я должна была показать прекрасные результаты. Стало быть, возникает вопрос: можно ли считать мое прохождение игры прекрасным результатом?

Ли подошел ко мне и неожиданно встал передо мной на колени.

— Что ты делаешь? — испуганно проговорила я и так отклонилась на спинку, что табурет начал заваливаться назад. Малейв взялся за передние ножки и поставил табурет, как нужно.

— Что ты делаешь?!

— Любуюсь, — задумчиво произнес курсант. Он смотрел на меня и в то же время сквозь меня; прекрасные глаза старшей расы были непроницаемы, и понять, какие чувства в них отражаются, было сложно, если не невозможно.

Да и со своими чувствами я разобраться не могла. С одной стороны, в опасной близости от меня был манипулятор и интриган, который хотел избавиться от моего брата и заполучить меня в коллекцию земных трофеев, с другой стороны — у моих ног был бесподобный образчик мужчины. Пальцы Ли скользнули по моим коленям.

— Нравится? — слабый шепот едва добрался до моего сознания.

— Что? — также невесомо прошелестела я.

— Для центаврианского мужчины избранница — это госпожа, перед которой он с покорностью стоит на коленях. Один ее ласковый взгляд стоит чести, долга, жизни.

— Зачем ты говоришь мне это? — пролепетала я взволнованно, теряясь во власти его взгляда, в соблазняющих интонациях его голоса, в терпком аромате цитрусовых, который исходил от него.

— Чтобы ты знала.

Он убрал руки от моих ног, встал, и, как ни в чем не бывало, начал разливать йогурт по стаканчикам, раскладывать ломтики манго и лепешки по подносам.

А я медленно покрывалась краской смущения, потому что чувство, что я совершенно беззащитна перед ним, распирало изнутри, и я не знала, то ли нравится мне это, то ли нет.

— Хочешь? — Ли указал на поднос.

Я вскочила со стула и позорно сбежала, и щеки у меня горели, как будто Малейв не поесть предложил, а отдаться ему прямо в палате.

Малейв

не ушел и позже, когда закончил разносить подносы и помогать медсестре. Я сидела на своей кровати и настороженно следила за перемещениями коварного центаврианина. С меня уже слетели его чары, и в душе клокотала ярость. Как этот цвин смеет приходить ко мне и говорить такие вещи? Неужели думает, что я очаруюсь и сдамся, после того, что было в каре и перед этим?

Я фыркнула, и с досадой поняла, что именно так он и думает. Мне отчаянно не хватало опыта, чтобы противостоять ему, чтобы говорить правильные вещи в правильное время и не считать себя рядом с ним дурочкой. Все, что я знала о старших, так это то, что младшие для них — это развлечение, не больше. Моя подруга изрядно пострадала от одного такого, и в чувство так и не пришла. Младшие стали для нее неинтересны, а старшие по-прежнему оставались недосягаемыми идеалами.

Может, хватит уже отмалчиваться и бегать от него? Может, стоит все выяснить, пока еще не случилось катастрофы?

— Малейв! — позвала я и сама удивилась, как агрессивно прозвучал мой голос.

Курсант неспешно подошел ко мне; в руках он держал стопку полотенец. Нет, вы только поглядите на него: весь выглаженный, причесанный, идеальный, и даже легкое недоумение в зеленых глазах не наиграно!

— Тебе что-то нужно?

— Да! — уверенно сказала я и поняла, что уверенность покинула меня так же быстро, как и навестила. Что сложного в том, чтобы спросить напрямую, что он от меня хочет? Все! Все сложно! Язык отнимается, и руки холодеют! — Скажи медсестре, чтобы отпустила меня. Я хорошо себя чувствую и могу вернуться в казарму.

— Рано. Тебе следует отдохнуть.

— А тебе не нужно возвращаться в казарму? Скоро отбой. И почему ты развлекаешься здесь, пока остальные учатся?

— Мои занятия закончились до обеда. А в свободное время я вызвался помогать в медсанчасти. Еще будут вопросы?

— Я могу посмотреть запись нашей игры?

— Рано, — отрезал мужчина. — Тебе нужно отдохнуть.

— Заладил, как понги [6] … — поняв, что отбрить его у меня не хватит духу (а ведь ранее получалось!), я разозлилась на саму себя.

6

Шестилапое млекопитающее, способное воспроизводить человеческую речь. Уровень интеллекта понги может соответствовать уровню развития пятилетнего ребенка.

— Ты очень раздражена, — заметил Ли, и присел рядом. — И напряжена.

Он коснулся рукой моего плеча, и я шарахнулась в сторону, в полной мере подтверждая его слова:

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь тебя успокоить. Если не забыла — я эмпат.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи!

— Ты меня так боишься, что это даже смешно.

«Смешно?» А не забыл ли он, что чуть не переломал мне ребра в том каре, когда ему не понравились мои слова?

— Малейв, ты непредсказуем! Как я могу быть спокойна в твоем присутствии?