Курсантка с фермы. Имитация любви
Шрифт:
Выложив новость, брат сложил руки на груди и выставил вперед подбородок.
— А почему же она дрянь? — тихо спросила я.
— С нашим развлеклась, и другого дебила на смену нашла.
— Ну, Агап! Хватит ругаться! — вспылила Надя.
— Да не ругаюсь я! — вспылил и брат. Правда, под укоризненным взглядом Надежды он быстро остыл.
«Так и знала», — расстроившись, подумала я. Милу не выдержала суровых реалий трудовой колонии и быстро охладела к нашему красавчику. Я не допускала и мысли о том, что Милу вынудил вернуться Род, потому что… да потому что
— Значит, она на Горунде… Почему же тогда Тема не вернулся?
— А зачем? Здесь он не парился, потому что все было – и дом, и девки, и тепло. А там, в колонии, у него ответственность и земля. Там он мужиком становится.
Я вздохнула. У младшего брата первое разочарование в жизни, а рядом – никого из близких. Как бы не спился и не натворил дел.
— Тебе надо было за Гаррисона выйти.
— Что? — я удивленно взглянула на Агапа.
— Это бы решило все проблемы. Ты бы дома осталась, а Тони бы не попал в руки метиски.
— То есть? — насторожилась я. — Что ты имеешь в виду?
— Она хоть и метиска, но самомнение у нее, как у старшей. А они младших ни за что не считают. Развлечения она ищет, понимаешь, Нин? Советы дает, на работу устраивает, а как очередной дебил надоест – нового заводит, для смены ощущений. И ладно наш Темыч попал – ребенок он еще пустоголовой, а вот от Гаррисона я такого не ожидал.
— Тони с Милу?
— Да. Я как-то обмолвился, что она здесь, так Тони пулей с фермы вылетел. И пропал. Иногда прилетает на аэро-каре, весь в натине, родителей повидать, а нас избегает.
Ну и дела! Тема один в трудовой колонии, Кеша живет и работает на Монтуме, у Агапа – рыжая невеста. Да и у меня для братьев тоже есть сюрприз… Я снова поправила лямку и заметила, как хмуро глядит на меня брат.
— Как в академии?
— Скучища. Одна зубрежка и бег.
— Так тебе и надо. Женщинам нельзя в военные. Надо было замуж выходить, когда был шанс. А щас тебя, оглоблю, никто не возьмет. Тощая, нервная, злая…
Мне ужасно не хотелось спорить и чего-то доказывать брату. Поэтому я ляпнула:
— Да я поступила только, чтобы мужа хорошего найти!
Кажется, сработало. Агапий перестал хмуриться и вскинул брови:
— И че, нашла?
— Нашла.
— Кого?
— Орионца. Родом из нашей резервации. И не смотри на меня так свирепо – я все равно тебе больше ничего не скажу!
— Скажешь. Сейчас же скажешь.
— А что именно тебя интересует? Как мы познакомились, или как впервые поцеловались? Или как… — я нарочно не закончила фразу – пусть сам додумывает.
Мужчина начал медленно подниматься из-за стола – грузный хищник, готовящийся к нападению. Несмотря на габариты, Агапий двигался быстро, а какие болючие оплеухи раздавал! Я тоже встала, и сложила руки на груди. Точнее, на месте, где когда-то была грудь.
— Наказывать будешь? Опоздал, я уже выросла.
— Сестер никогда не поздно наказывать!
— Агап! — испугалась Надя и повисла на его плече.
— Не бойся, я ей просто щелбан дам.
— Не надо!
—
Старший Ветров ринулся ко мне, но не учел, что в академии нас кое-чему учили. Поначалу Надя то и дело вскрикивала, опасаясь, что брат меня достанет, а когда поняла, что я с легкостью уклоняюсь, то даже начала улыбаться. Агапий вдруг улыбнулся:
— Он тебя научил?
— Ага.
— Ну, тогда пригласи его к нам на ужин. Потолкуем с твоим орионцем.
— Хорошо, — произнесла я с деланой легкостью. Не откажется же Солд помочь своей «любимой» курсантке?
Глава 19
Мне не спалось.
Какая ирония: на практике я только и мечтала о том, чтобы хорошо поесть и выспаться, а как только такая возможность представилась, есть не хочется, а заснуть не получается.
Решив посидеть на террасе, я встала с кровати и попросила Анну уменьшить температуру в моей комнате, чтобы, вернувшись, быстро заснуть. Система оповестила меня об открытом окне. Пришлось вставать и идти закрывать окошко. Пока я занималась этим важным делом, заметила, что в саду какое-то движение. Пригляделась, разглядела Агапия и его рыжую зазнобу.
Значит, терраса отменяется.
Вздохнув, я снова села на кровать. Раньше ферма была для меня отдельным миром, островком благополучия, где все идеально. А теперь в глаза бросается, что сад слишком маленький, техника слишком простая, собственная комната кажется нелепой – ну, что это за обои?
Ферма уже не та. У нее новая хозяйка.
Почему братья скрыли от меня такие перемены? Неужели так сложно было сказать, что у Агапа девушка, у Темы – драма, а у Кеши – работа? Ведь звонила же я Аркадию перед сессией, спрашивала – как у вас дела, чем живете? «Все, как всегда» – ответил тогда брат, и я посетовала, что ужасно скучаю по ферме.
Неужели они решили, что теперь мне нет до них дела? Или обиделись, что я не послушала их и поступила в академию? Но взрослые ведь мужчины, какие тут могут быть обиды…
Не понимаю. А Ли? Почему он ничего мне не рассказал про Милу?
— Как же мне это все надоело! — выговорила я устало. Услышать меня могла только Анна, но бездушная система вряд ли поймет, чем я недовольна. Да и я сама не понимаю, чем недовольна. Жива-здорова, с братьями все в относительном порядке, из академии не вылетела – живи да радуйся… Подумаешь, ухлестывают сразу двое старших… Подумаешь, что-то не так с генами…
Я встала с кровати и достала свой допотопный планшет из ящика стола. Ли сказал, в нас есть что-то лирианское. Ну что ж, посмотрим.
Я долго рассматривала то редкое изображение отца, где он был запечатлен не в форме и не с товарищами, а один и в домашней одежде. Видный, крупный мужчина с черными, как смоль, волосами и свинцово-серыми глазами меньше всего походил на лирианца. Черты лица крупные, линия рта резкая, взгляд жесткий. Что из этого может быть лирианским? Ответ – ничего. Что же увидела в нас мать Ли? А Гоин? Он ведь заинтересовался мной с первого взгляда.