Курск-43. Как готовилась битва «титанов». Книга 1
Шрифт:
Трагический опыт, полученный в этих боях, заметно повлиял на настроение политического и военного руководства Советского Союза. Оно начало более взвешенно оценивать собственные возможности и потенциал неприятеля. Это особенно ярко продемонстрирует процесс планирования Курской оборонительной операции. Обладая кратным численным превосходством во всех основных родах войск, накопив значительные оперативные и стратегические резервы, Москва сознательно передаст инициативу противнику с тем, чтобы измотать его войска в оборонительных боях и лишь затем перейти к решительным действиям по окончательному освобождению страны. Гитлер же из трагедии на Волге и последовавшего затем отступления не извлёк должных уроков. Крупный, но ограниченный территориально успех Манштейна на Украине в какой-то мере снял остроту «Сталинградского синдрома», благодаря чему, несмотря на очень серьёзные риски, на которые будут указывать авторитетные генералы вермахта, он все-таки решится на проведение авантюрной по сути операции «Цитадель».
В шеститомнике не нашли должного освещения важные, но неудобные для советской стороны проблемы, возникшие и в ходе Курской битвы. Например, причины прорыва главной армейской
Авторы этого фундаментального труда допустили и ряд фактических ошибок. Утверждалось, например, что командование ГА «Юг» к 10 июля 1943 г. отказалось от наступления через Обоянь и начало сосредотачивать большую часть соединений 4 ТА под Прохоровку, благодаря чему здесь к 11 июля 1943 г. якобы была создана небывалая за годы войны плотность бронетехники – 100 танков и САУ на 1 км фронта [85] . В действительности же от наступления из района Белгорода строго на север Э. фон Манштейн отказался ещё в мае 1943 г., и в указанное время никакой перегруппировки не проводилось. На дальних подступах к Прохоровке по-прежнему продолжали действовать только дивизии 2 тк СС, которые не являлись основными силами танковой армии Гота, а их численность существенно завышена, в силу чего указанная в третьем томе плотность бронетехники не соответствовала действительности.
85
История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945. М.: Воениздат, 1961. С. 272.
Кроме того, при описании событий на северном фасе указано, что 18-й гв. стрелковый корпус к началу битвы находился в резерве Центрального фронта [86] . В действительности же он был передан командованию 13A и составлял её второй эшелон.
В труде также безосновательно утверждалось, что при проведении контрудара 12 июля 1943 г. 1-я танковая, 6, 7-я и 5-я гв. армии «в той мере, в которой ранее предполагало командование Воронежским фронтом… участвовать не могли», поэтому якобы «основная тяжесть сражения пала на 5-ю гвардейскую танковую армию» [87] . Это не только искажало суть одного из самых крупных мероприятий советского командования по отражению немецкого наступления в полосе Воронежского фронта, но и умаляло роль воинов армий, задействованных в контрударе. Редколлегия явно попала под влияние П. А. Ротмистрова, т. к. чем-то иным объяснить совпадение точки зрения, изложенной в его мемуарах, опубликованных в 1960 г., и авторского коллектива книги трудно.
86
Там же. С. 249.
87
Там же. С. 273.
Ещё одной существенной негативной особенностью шеститомника стало нивелирование индивидуальности (особенностей характера, стиля работы, полководческого почерка и т. д.) всех более или менее значимых фигур Красной армии. Как точно заметил американский журналист А. Верт, работавший в 1941–1945 гг. в СССР, труд «страдает тем недостатком, общим для многих, хотя и не для всех советских книг о Второй мировой войне, что он показывает, по существу, всех русских в точности похожими один на другого» [88] . Считаю, что это свидетельствовало не о непонимании авторским коллективом значения индивидуальности генералов и маршалов, находившихся, например, в системе стратегического и оперативного планирования боевых действий, управления войсками, а прежде всего о стремлении тогдашнего руководства Советского Союза выделить всеми средствами особую роль партии и советской системы, лишить отдельного человека (советского солдата, полководца или рабочего на оборонном заводе) права на способность самостоятельно совершать подвиг или выдающийся поступок при защите своего Отечества.
88
Верт А. Россия в войне 1941–1945. М., 1964. С. 252.
Подвергнутые справедливой критике сразу же после выхода из печати отдельные тома редколлегия была вынуждена срочно дорабатывать [89] . Однако государственная система, выстроенная под «одного человека», не была способна к трансформации. Поэтому никаких принципиальных изменений в новых изданиях не произошло, были исправлены лишь технические ошибки и несколько расширены отдельные разделы. Глава о Курской битве также претерпела лишь «косметические» изменения.
Нельзя не признать, что помимо отсутствия у руководства страны заинтересованности в глубоком научном изучении истории Великой Отечественной войны на качество исследований в это время по-прежнему оказывал влияние и ряд объективных факторов.
89
Например, исправленный третий том вышел в 1964 г.
Во-первых, недостаточные
Во-вторых, база архивных источников, которую могли исследователи использовать, была крайне скудной. Как и в прежний период, вся боевая и значительная часть отчётной документации войсковых соединений и объединений за 1941–1945 гг. была засекречена. Вместе с тем много архивных дел периода войны находились в беспорядке, документы были несистематизированы и разбросаны по различным военным ведомствам. Маршал Советского Союза А. М. Василевский писал: «Удивительное дело, как мы мало пользуемся документами. Прошло двадцать лет со времени окончания войны, люди вспоминают, спорят, но спорят часто без документов, без проверки, которую легко можно провести. Совсем недавно, разыскивая некоторые документы, я обнаружил в одном из отделов Генерального штаба огромное количество документов. Донесения, переговоры по важнейшим операциям войны, которые с абсолютной точностью свидетельствуют о том, как в действительности происходило дело. Но с самой войны и по сегодняшний день как эти документы были положены, так они и лежат. В них никто не заглядывал» [90] .
90
Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. М.: Новости, 1988. С. 465.
Следует назвать и ещё одну важную проблему, касавшуюся источников. Бывший член редакции «Военно-исторического журнала» полковник В. М. Кулиш отмечает: «Ставка ВГК и ГКО в области стратегического управления войсками оставили мало документов. И. В. Сталин, озабоченный соблюдением секретности, а может быть, и по другим соображениям запрещал участникам совещаний вести записи без его указания. Они, как вспоминал Жуков, Василевский и другие, должны были запоминать принятые решения и указания, а затем, возвратившись в свои кабинеты, по памяти записывать их в секретные тетради. А такие тетради, согласно правилам о секретном делопроизводстве, периодически уничтожались специальной комиссией. Так эта группа источников исчезла, другие важные оперативные документы были просто потеряны» [91] .
91
Военно-исторический журнал. 2009. № 8. С. 66.
Проблема отсутствия документальных источников стратегического характера встала остро не только перед военными историками. Как только началась работа над шеститомником, это стало понятно и их руководству, было очевидно, что этот фактор существенно затягивал работу и снижал её качество. Поэтому было принято решение для военных ученых, преподавателей военно-учебных заведений и специалистов военно-исторического профиля издать специальный многотомный «Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны». Он начал выходить в 1968 г. отдельными выпусками (книгами), каждый из которых охватывал определенный период войны. Во вступительной статье к первому изданию отмечалось, что «цель этой публикации состоит в том, чтобы способствовать развертыванию научных исследований и более глубокому изучению опыта Великой Отечественной войны, пропаганде героических традиций Советских Вооруженных сил, а также разоблачению буржуазных фальсификаторов Второй мировой войны» [92] . В 1960-е гг. на Западе для подготовки научных и научно-популярных книг по истории минувшей войны начали широко использовать документальные источники, в первую очередь это касалось ФРГ, которая в конце 1950-х гг. получила из США архив боевых документов войск вермахта. Например, в 1966 г. в Германии был выпущен первый труд по истории событий под Курском «Принцип действий. Операция «Цитадель» 1943», полностью выполненный на документальном материале немецким исследователем Э. Клинком. Это издание вызвало большой резонанс среди историков.
92
Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны / Под редакцией А. Н. Грылёва. Т. 1. М.: Воениздат, 1968. С. 3.
В «Сборнике документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны» были собраны материалы двух уровней Ставки ВГК (директивы, распоряжения, записи переговоров) и фронтов (приказы, распоряжения указания), которые были выстроены в строго хронологической последовательности. Документы о событиях под Курском были опубликованы в третьем выпуске [93] . Это был важный шаг, который мог бы заметно повысить уровень знаний ученых и положительно повлиять на качество их исследований. Однако первые книги начали печататься в тот момент, когда стрелка барометра общественно-политической жизни страны отошла от значения «оттепель» и четко указывала на «заморозки». Потребность государства в глубоких научных исторических трудах отпала. И тем не менее, например, вышедший в 1969 г. третий том этого издания, посвященный в том числе и Курской битве, сыграет свою положительную роль, так как собранные в нём материалы ровно через 30 лет войдут в тематический сборник серии издательства «ТЕРРА» – «Русский архив. Великая Отечественная война», который станет основой для разработки истории Курской битвы уже российскими исследователями.
93
Сборник документов Верховного Главнокомандования за период Великой Отечественной войны / Под редакцией А. Н. Грылёва. Т. 3. М.: Воениздат, 1969. 480 с.