Курск-43. Как готовилась битва «титанов». Книга 1
Шрифт:
Генерал Галаджев [155] :
– Партийная совесть человека на стороне вашего решения. Отвечать за него будем вместе.
Генерал Казаков:
– Наши мысли не первый раз идут в одном направлении. Разрешите считать ваше решение приказом» [156] .
Интересно, с какой стати командующий фронтом будет спрашивать мнение о важнейшем решении у своего подчиненного, даже не члена Военного совета, а просто начальника политотдела генерал-майора С. Т. Галаджева, который к нему не имел прямого отношения и по долгу службы занимается лишь организацией выпуска пропагандистских листовок да проведением пустопорожних партсобраний?! И начальник политотдела, невиданное дело, успокаивает своего прямого начальника, генерала армии и командующего целым фронтом: «Если что, вместе будем отвечать!» Такую глупость мог написать пропагандист (кем и был в годы войн П. Трояновский), но никак не высококлассный специалист, каковым являлся В. И. Казаков. Что подвигло маршала артиллерии вставить этот абзац в свою книгу, сегодня можно только догадываться.
155
Галаджев Сергей (Саркис) Теодоросович (1902–1954), генерал-лейтенант (1944). Участник Гражданской войны. С 1931 г. служил в политуправлении Северо-Кавказского ВО. В 1936 г. окончил Ленинградскую военно-политическую академию. С осени 1940 г. – военный комиссар 32 ск. 5.10.1941 г. назначен начальником политуправления Юго-Западного
156
Казаков В. И. «Артиллерия, огонь!». М.: Издательство ДОСААФ, 1972. С. 126.
Более обстоятельно в заочном споре – кто лучше воевал – участвовал генерал-лейтенант Н. А. Антипенко. В своей книге «На главном направлении» он утверждал, что «по количеству стволов артиллерии и по весу боевого комплекта оба фронта (Центральный и Воронежский. – З.В.) находились в более или менее одинаковых условиях». И далее на этих недостоверных данных генерал делает следующий вывод: «За период с 5 по 12 июля 1943 г. было израсходовано боеприпасов Центральным фронтом 1079 вагонов, а Воронежским – 417, почти в 2,5 раза меньше… Отсюда напрашивается вывод о несоответствии группировки артиллерии Воронежского фронта характеру оперативной обстановки. Вернее сказать, группировка артиллерии была обусловлена неправильным оперативным построением в обороне войск в целом» [157] . Следовательно, просчёт допустил не кто иной, как Н. Ф. Ватутин – неправильно построил войска. А то, что у него катастрофически не хватало самой артиллерии, а у К. К. Рокоссовского её был явный переизбыток – не в счёт! Вот так писалась наша история после войны оставшимися в живых военачальниками.
157
Антипенко Н. А. На главном направлении. М.: Наука, 1967. С. 114, 115.
В то время, когда проходили эти споры участников Курской битвы, политическая ситуация в Советском Союзе начала делать резкий разворот. И весь этот материал, как и целые главы рукописей полководцев с откровенной, порой жесткой оценкой важных этапов прошлого странны, на долгие годы был упрятан в сейфы спецхранилищ.
С приходом к власти в СССР в октябре 1964 г. нового руководства в общественно-политической жизни начался отход от принципов, которые пытались во время «оттепели» внедрить в науку передовые советские учёные. Брежневское руководство взяло курс на сворачивание возникшей в научной среде и в печати (на страницах «толстых» журналов, «Военно-исторического журнала») относительно свободной дискуссии по важным проблемам истории минувшей войны. Уже 9 августа 1967 г. даже лауреат шести Сталинских премий, известный советский прозаик К. М. Симонов в письме заведующему отделом культуры ЦК КПСС В. Ф. Шауро подчёркивал, что цензура в стране «неумеренно разросшаяся», а её активность приняла «за последнее время небывалые размеры» [158] .
158
Симонов А. «Мне с каждым днём всё тяжелее жить и работать…» Родина. 2015. № 11. С. 51.
Переломным в этом отношении стал именно 1967 год. В Постановлении ЦК КПСС от 14 августа 1967 г. «О мерах по дальнейшему развитию общественных наук и повышению их роли в коммунистическом строительстве» перед советскими историками была поставлена главная задача: сосредоточить усилия на разработке проблем, раскрывающих решающую роль КПСС и народных масс в разгроме нацизма в годы Великой Отечественной войны [159] . Для достижения этой цели партийными и государственными органами был принят ещё ряд руководящих документов, детализировавших их дальнейшую деятельность. На первом этапе главные усилия были нацелены на ликвидацию начатого ХХ съездом КПСС процесса десталинизации. Правящая элита стремилась полностью сохранить государственную систему управления, созданную И. В. Сталиным. Поэтому она не была заинтересована в том, чтобы преступление власти того периода, колоссальные людские и материальные потери Красной армии, ошибки, допущенные по вине политического и военного руководства СССР, стали достоянием гласности. Наоборот, имя Верховного Главнокомандующего стало всё чаще извлекать из исторического небытия, а всё, что было связано с трагическими страницами истории, замалчиваться или активно «ретушироваться». О том, какие настроения в отношении этой важной проблемы доминировали в руководстве страны, свидетельствует высказывание министра обороны СССР Д. А. Устинова [160] на заседании Политбюро ЦК КПСС 12 июля 1984 г., когда бывшие соратники Н. С. Хрущева пошли на беспрецедентный шаг, восстановив в партии В. М. Молотова, одного из главных организаторов политических репрессий в стране. «Ни один враг не принёс столько бед, – заявил тогда Д. Ф. Устинов, – сколько принёс нам Хрущев своей политикой в отношении прошлого нашей партии и государства, а также в отношении Сталина» [161] .
159
Косицын А.П, Недавний А. Л., Помынаева Т. А. Основные законодательные акты по государственному строительству и праву. Т. 1. М.: Мысль, 1972. С. 75, 76.
160
Устинов Дмитрий Федорович (1908–1984), Маршал Советского Союза (1976). С 1941 по 1953 г. – народный комиссар и министр вооружения СССР, с 1953 по 1957 г. – министр обороной промышленности СССР, с 1957 по 1965 г. – заместитель, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, с 1965 по 1976 г. – секретарь ЦК КПСС, с 1976 по 1984 г. – министр обороны СССР. С 1966 по 1976 г. – кандидат в члены, а с 1976 по 1984 г. – член Политбюро ЦК КПСС.
161
Артизов А., Сигачёв Ю. Реабилитация. Родина. 2003. № 2. С. 48.
Идеологическим и цензурным органам была дана установка: усилия средств массовой информации, издательств и редколлегий сосредоточить на освещении выдающейся роли КПСС в организации отпора гитлеровским захватчикам, массового героизма советских людей в годы войны и описании победоносных операций Красной армии. Коллективам учёных, занимающимся общественными науками, было «рекомендовано», опираясь на метод исторического материализма и принцип партийности в исторической науке, сделать упор на раскрытие передового характера советской военной науки, выдающейся организаторской роли Коммунистической партии в борьбе за победу и т. д. «Откуда же сейчас, в шестидесятые годы, опять возник миф, что победили только благодаря Сталину, под знаменем Сталина? – задавал вопрос в своей книге фронтовик, автор пронзительных воспоминаний о Великой Отечественной профессор Н. Н. Никулин. – У меня на этот счёт нет сомнений. Те, кто победил, либо полегли на поле боя, либо спились, подавленные послевоенными тяготами. Ведь не только война, но и восстановление страны прошло за их счёт. Те же из них, кто ещё жив, молчат, сломленные. Остались у власти, сохранили силы другие – те, кто загонял людей в лагеря, те, кто гнал в бессмысленные кровавые атаки на войне. Они действовали именем Сталина, они и сейчас кричат об этом. Не было на передовой: «За Сталина!». Комиссары пытались вбить это в наши головы, но в атаках комиссаров не было. Всё это накипь…» [162] .
162
Никулин Н. Н. Воспоминания о войне. СПб.: Издательство Государственного Эрмитажа, 2008.
Ситуацию с изучением событий 1941–1945 гг. усугубили и решениями, принятыми ещё в период нахождения у власти Н. С. Хрущёва. В начале 1960-х гг. в руководстве СССР возобладала точка зрения о том, что будущая война, если она разразится, будет носить характер ракетно-ядерной дуэли. Поэтому традиционная структура военной организации страны с опорой на обычные виды вооружения изжила себя. Следовательно, опыт прежних войн (в первую очередь Великой Отечественной), который изучался военными историками и воплощался в новые уставы, наставления и другие регламентирующие документы, должен был остаться в прошлом. После оглашения в 1963 г. новой военной доктрины тенденция на сворачивание Генштабом научных военно-исторических исследований и передаче этой функции гражданским учёным начала усиливаться. Её кульминацией стало создание в августе 1966 г. Института военной истории, который должен был стать головным научно-исследовательским учреждением в области военной истории в стране. По форме он был военным (относился к Министерству обороны СССР), но по содержанию работы стал придатком Главного Политуправления Советской Армии – читай, ЦК КПСС. Если раньше для военных историков при изучении битв и сражений основным критерием оценки были новые знания, т. е. из побед и из поражений должен был быть извлечён в первую очередь полезный опыт, который помогал бы командирам выработать методы рационального мышления, находить в трудных условиях боя правильные решения и т. д., то теперь во главу угла ставилась политическая целесообразность. В научную жизнь активно внедрялся тезис: «История в первую очередь мощное средство политической борьбы, и в прошлое десятилетие её недооценили». Поэтому ИВИ, по сути, стал главным идеологическим инструментом по наведению «должного порядка в этой запущенной за время правления Хрущева отрасли пропагандистской работы».
На многие издания и публикации по проблемам истории Великой Отечественной войны, вышедшие в период пребывания у власти Н. С. Хрущева, было наложено клеймо субъективизма. Поэтому в 1966 г. принимается решение ЦК КПСС о подготовке двенадцатитомной «Истории Второй мировой войны». Параллельно с этим при Главпуре СА создаётся специальная группа для редактирования рукописей и контроля за издаваемой военно-исторической литературой, в первую очередь воспоминаниями полководцев и военачальников Великой Отечественной войне. Из мемуаров, готовившихся к печати, вымарывались целые абзацы и разделы как не соответствующие новым подходам и дописывались новые, далёкие от исторической правды, но «нужные» для пропагандистской работы. Именно в это время в книгу Г. К. Жукова был вставлен абзац, ставший притчей во языцех, о том, как он, маршал и заместитель Верховного Главнокомандующего, прибыл в 18A, чтобы посоветоваться с её начальником политотдела полковником Л. И. Брежневым по оперативным вопросам [163] .
163
Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: Новости, 1969. С. 464.
Однако деятельность нового руководства страны по переписыванию истории войны вызвала резкое неприятие ещё находившихся «в строю» фронтовиков, в первую очередь генералов и маршалов. Значительная часть их справедливо оценила эти шаги власти не как возвращение к исторической правде, а как попытку создать «новую историю под нового Генсека». Маршал артиллерии Н. Д. Яковлев в письме, направленном в 1967 г. начальнику ИВИ генерал-майору П. А. Жилину [164] , отмечал: «Лично мне кажется, что пытливые читатели ожидают от ученых-историков не только описания хода боевых действий с нашей стороны. Их уже немало опубликовано и публикуется. К сожалению, большинство их, т. е. статей, бесед, воспоминаний, мемуаров, как-то схожи между собой. Они во многих случаях носят налёт некоторой приедающейся хвалебности в адрес ряда военачальников, описания подвигов отдельных бойцов, политработников, командиров, партизан… Нужны ведь не только хвалебные реляции, но и кропотливое исследование малого, на чём покоится большое и где присутствует наука (выделено мной. – В.З.)» [165] .
164
Жилин Павел Андреевич (1913–1987), генерал-лейтенант (1968), доктор исторических наук (1956), профессор (1961), член-корреспондент АН СССР (1968), лауреат Государственной премии СССР (1952), военный историк. Участник Великой Отечественной войны. С 1946 по 1958 г. – на военно-научной работе в Генштабе МО СССР. 1958–1964 гг. – заместитель главного редактора «Военно-исторического журнала». 1964–1966 гг. – проректор Академии общественных наук при ЦК КПСС. С 1966 г. – основатель и первый начальник Института военной истории МО СССР. Заместитель председателя главной редакционной комиссии «Истории Второй мировой войны 1939–1945 гг.». Автор ряда монографий по военной истории России начала XIX века и первого периода Великой Отечественной войны.
165
Яковлев Н. Д. Советские вооруженные силы значительно превосходили вермахт по боевому обеспечению. Военно-исторический журнал. 2012. № 5. С. 19, 21.
Своё нежелание мириться с расширявшимся процессом мифологизации ряда полководцев выражали в попытках написать честные мемуары. Естественно, в тех условиях их публикация была просто невозможна.
Однако значительная часть фронтовиков, кому было что сказать о той войне, уже не верили в возможность донести правду до советского человека через печатное слово. «Я лично крайне сомневаюсь в том, что возможно восстановить истинный ход событий (Курской битвы. – З.В.)… – писал в 1969 г. директору музея Курской битвы при Доме офицеров г. Курска М. П. Бельдиеву уже упоминавшийся выше подполковник Е. И. Шапиро. – Процесс фальсификации истории принял такие страшные размеры, что восстановить истинный ход событий не только не по силам одному человеку, но и любому Обществу (имеется в виду военно-историческое общество, которое в то время существовало в Курске. – З.В.), какими бы добрыми намерениями оно ни было преисполнено. В извращении исторических событий заинтересовано большое количество людей, поэтому я не верю, что Ваши благие намерения увенчаются сколь-нибудь серьёзным успехом» [166] .
166
Личный архив автора.
К сожалению, эта точка зрения человека, прошедшего горнило Великой Отечественной, не была преувеличением, она точно отразила ситуацию, сложившуюся к тому времени в Советском Союзе. Это подтверждает и бывший член редколлегии «Военно-исторического журнала» В. М. Кулиш, которому по долгу службы приходилось получать указания от людей, проводивших политику партии в Советской армии. «В беседе с генералом Н. Г. Павленко (главный редактор журнала. – З.В.) и мной, – пишет бывший журналист, – начальник Главпура генерал А. А. Епишев сам принцип партийности перевёл на более доступный язык. Он сказал: «Там, в «Новом мире», говорят: подавай им чёрный хлеб правды. На кой чёрт она нужна, если она нам невыгодна». Идея деления исторической правды на выгодную и невыгодную нашла широкое распространение в партийно-пропагандистской и исторической литературе. Истолкование партийности в науке, таким образом, было сведено к тому, что принцип научности исследования стал противопоставляться принципу политической целесообразности» [167] . А. А. Епишеву принадлежит и ещё один «бессмертный» тезис, определявший цель тогдашней власти и практически закрывший путь к поступательному развитию военно-исторической науки. Вот как он прозвучал из уст начальника Главпура СА в ходе беседы с генералами и маршалами 17 января 1966 г.: «Мы не можем допустить, чтобы в открытой печати критиковали военачальников» [168] .
167
Кулиш В. М. Военно-исторический журнал в 1959–1967 гг. Военно-исторический журнал. 2009. № 8. С. 69.
168
«Мы напрасно сейчас дерёмся». Родина. 2005. № 5. С. 97.