Курск- 43. Как готовилась битва «титанов». Книга 2
Шрифт:
б. минирование по 2-й и 3-й степени готовности основных танкоопастных направлений, объектов и сооружений с содержанием на них команд минёров и необходимой материальной части;
в. минирование лесных массивов в полосе 70А и её стыка с 13А;
г. заблаговременное минирование управляемыми средствами шоссе Курск-Орёл от выс. 248,3 до выс. 212,5, а также заминировать искусственные сооружения и установить на них мины замедленного действия по второй степени готовности;
д. тщательное изучение местности на танкоопасных направлениях, определить места установки минно-подрывных заграждений, организацию полевых складов для выполнения минирования при прорыве противника в армейскую глубину, непосредственно ПОЗ в ходе боя.
3 и 7 гв. биз получили задачу: провести рекогносцировку местности для устройства второй и третьей полос оперативных заграждений фронта, в предполье – на глубину 15 км и перед передним краем рубежей на глубину 5 км в границах:
а) Рубеж «О» – справа: Ольховатка – Красный Октябрь; слева: ст. Бузец – Фатеж.
б) Рубеж «А» – справа: Дросково – Ниж. Жерновец, слева – Канаева-Служня.
в) Рубеж «Л» – справа: Пересуха – Знаменская – Евланово;
223
ЦАМО РФ. Ф.30300. Оп.1. Д.20. Л.4
Самая высокая плотность минно-взрывных заграждений в 70А бригадой и её войсками создавалась на правом фланге. Здесь, на участке 30 км, который занимал 28 ск, готовились 87 противотанковых, 54 противопехотных и 10 смешанных полей общей емкостью 48 875 ПТМ и ППМ. В результате на один погонный километр приходилось в среднем соответственно 806 и 823 мины. Показатель для того времени весьма высокий. Кроме того, при подготовке обороны армии к битве её командование уделяло существенное внимание и другим инженерным заграждениям, в том числе и на правом крыле. Согласно документам штаба, к началу июля во всей её полосе было подготовлено 30 471 м противотанковых и 22 935 противопехотных препятствий, а также построено 6 плотин, с помощью которых было заболочено в общей сложности 2400 м местности. Впервые в значительных масштабах этот приём в обороне был применён Красной Армией ещё осенью 1941 г. под Москвой. Тогда с Московского моря был сброшен большой массив воды, в результате чего немецкие танки не смогли прорваться через Завидовский залив у Конаково [224] . Однако в дальнейшем способ этот, в силу своей специфики, широкого распространения в действующей армии не получил. 0 нём вспомнили лишь весной 1943 г., когда Генштаб перед Курской битвой проводил обобщение всего успешного опыта построения полевой обороны за два года войны. Для усложнения прорыва рубежей бронетехникой гидротехнические сооружения планировали использовать и на Воронежском фронте. В частности, недавно рассекреченные документы, хранящиеся в ЦАМО РФ, свидетельствуют, что для перекрытия танкопроходимой местности проводили заболачивание участков в полосе его фланговых армий 38-й и 7-й гвардейской. Однако был ли реализован этот замысел в полном объёме и каков оказался его эффект, пока установить не удалось. На главном направлении, где заняла оборону 6 гв. А, возможности провести такое мероприятие не было. Но как показали боевые действия 5 июля 1943 г. в районе с. Черкасское, 67 гв.сд, используя лишь одну небольшую заболоченную балку прикрыв её минно-взрывными и огневыми средствами, смогла почти на целые сутки удержать даже очень сильную танковую группировку (основные силы мд «Великая Германия» и приданную ей бригаду «пантер») и тем самым сорвать план неприятеля по стремительному рывку в глубь обороны 6 гв. А.
224
Коршунов Э.Л., Ру пасов А. И. «При строительстве противотанковых препятствий учитывать мелкие водные преграды…»//Военно-исторический журнал./2013. №9. C.3.
В течение весенней паузы по всему фронту Курской дуги проводился не только отвод части сил дивизий первого эшелона в тылу для проведения занятий и отдых, но и полная смена войск первого эшелона. Поэтому в подготовке главной и второй полос поочередно принимали участие практически все соединения. При этом помимо распутицы на скорость и качество возводимой обороны в каждой армии влияли свои специфические факторы. В частности, в 70А таким фактором явилось местность, где она была развернута. «Основной базой всей нашей группировки (фронта. – З.В.) была cm.Курск, – отмечается в отчете её штаба. – Это положение во многом стесняло нормальную организацию устройства оперативного тыла армий, расположенных в Курском выступе, что, конечно, отражалось и на коммуникациях 70 А. Единственной питающей армию магистралью было кромско-курское шоссе. Остальные дороги в весеннюю распутицу для движения были непригодными. Это требовало укомплектования частей подвоза и вообще подвижных средств армии машинами высокой проходимости. Поэтому тыловые учреждения требовалось располагать вдоль шоссе. Близкое расположение базы к шоссе и резко выраженная пригодность шоссе к перевозкам были причиной постоянного воздействия немецкой авиации по ним» [225] .
225
Курский краеведческий музей. Фонд «Музея Курской битвы». Коробка № 5. «Отчёт штаба 70А о боевых действиях в Курской битве». Л.25.
Тем не менее к началу июля 70А была возведена сильная, современная система полевой обороны, в которой своей особой прочностью выделялся её правый фланг, где на один погонный километр приходилось 1016 м противотанковых и 764 противопехотных препятствий всех видов. Существенно слабее было укреплено левое крыло. Хотя находившиеся здесь 106 и 102 сд так же вели большую работу, проявляя при этом изобретательность и высокое профессиональное мастерство. На погонный километр их обороны приходилось в среднем 383 ПТМ и 580 ППМ, а всего ими было возведено 1008 м противопехотных и 848 противотанковых препятствий. И тем не менее этого оказалось недостаточно, чтобы восполнить отсутствие штатных подрывных средств, поэтому эти дивизии значительно больше их соседей для минирования применяли трофейные артиллерийские боеприпасы, готовились различного рода сюрпризы, ловушки, более широко использовалось усиление («фугасирование») препятствий гранатами
Командование войск 9А пристально следило за приготовлениями советской стороны. Наблюдатели на переднем крае круглосуточно изучали всё, что происходило в расположении на противоположной стороне и при любой возможности открывали плотный огонь по местам скопления личного состава и техники или по району, где велись оборонительные работы. Поэтому, например, минирование в батальонах первой линии проводилось исключительно в ночное время. Это очень сложный и крайне выматывающий труд. В работе минера всегда была угроза подрыва из-за собственной ошибки или некачественного боеприпаса, а в ночное время она возрастала в разы.
По возможности скрытно, в сумерках, старались вести на переднем крае и земляные работы, при этом всё, что возводилось перед рассветом, должно было маскироваться. Однако не всегда и не во всех подразделениях делалось это тщательно. Кроме того, дёрн, снятый при установке мин и фугасов, сох, из-за этого заминированные участки постепенно начинали выделяться на общем фоне. Враг это замечал и пытался использовать такие места для создания безопасных «коридоров» для своей разведки, но нередко допускал оплошность, которым пользовалась уже советская сторона. Так, в начале июня на одном из участков 102 сд группа инженерной разведки противника обнаружила минное поле, но при отходе забыла на нём щуп и несколько предметов амуниции. Боевое охранение дивизии отметило пребывание «гостей» и предположило, что немцы придут на следующий день для разминирования и за забытыми вещами. Для подготовки достойной встречи командование дивизии оперативно выслало взвод 10-го сапёрного батальона, который дополнительно установил в этом районе несколько рядов мин натяжного действия. Расчёт оказался точным, и утром на оставленных «сюрпризах» подорвались два немецких сапёра и офицер [226] . Это лишь один из десятков примеров не только ответственного отношения к службе, но и солдатской смекалки, мастерства воинов 70А, которыми были наполнены те дни. Хотя следует признать, что в это время и в войсках Галанина первого эшелона допускалось немало просчётов, ошибок, да и просто откровенного головотяпства. Вот лишь один пример из директивы начальника Генерального штаба Красной Армии Маршала Советского Союза А.М. Василевского № 12456 от 25 мая 1943 г.: «В 106 сд… целые подразделения уходят с переднего края в тыл на завтрак, обед и ужин, оставляя только наблюдателей, а иногда и вовсе бросают окопы. В результате 13 мая 1943 г. группа немцев беспрепятственно проникла в оборону, захватила два пулемета и безнаказанно ушла обратно» [227] .
226
Курский краеведческий музей. Фонд «Музея Курской битвы». Коробка № 5. «Отчёт штаба 70А о боевых действиях в Курской битве». Л.18.
227
ЦАМО РФ. Ф.426. Оп.10753. Д.84. Л.97.
Противотанковая оборона армии Галанина строилась по принципу эшелонирования в глубину. Главной целью было не допустить глубокого прорыва бронетехники вдоль шоссе Орёл-Курск, а также лишить её маневра в случае вклинения в этом районе. Помимо шоссе, в полосе армии были и другие танкодоступные направления, например, Воронец-Никольское, Щернодье, Верхнее Гранкино, Жирятино-Чернь, но их не рассматривали как опасные, поэтому все внимание И.В. Галанин сосредоточил на укреплении своего правого крыла, полосы 28 ск.
К началу Курской битвы из средств противотанковой обороны 70А имела орудия 24 стрелковых полков, восемь противотанковых дивизионов стрелковых дивизий, 378 иптап, истребительную бригаду 2 ид, три танковых полка, 204 противотанковых минных поля общей емкостью 49 973 мины, 95 643 ПТ – препятствия, а также инженерные заграждения на трех армейских полосах. В общей сложности армия располагала 204 45-мм ПТО и 46 76-мм орудиями дивизионной артиллерии, причем в первом эшелоне находилось соответственно 165 и 24. Несмотря на внушительные цифры, при протяженности фронта обороны в 69 км плотность противотанковых средств в первом эшелоне на 1 км оказалась крайне низкой: 3 орудия, 567 ПТМ и 834 ПТ-препятствий. Общая же плотность ПТО по армии, с учётом войск второго эшелона, также не была скромной и составляла 3,8. Значительно большие показатели были достигнуты на правом фланге. В 28 ск (280 и 132 сд), оборонявшем участок в 19 км, находилось в общей сложности 213 45-мм и 76-мм пушек. В результате здесь на 1 км в первом эшелоне приходилось 10 орудий, а во втором – 16. Для сравнения: на участке 106 сд эти цифры были почти в два раза ниже – 6 и 9 соответственно.
Все противотанковые средства предполагалось сводить в противотанковые опорные пункты, которые должны были перекрывать танкодоступные направления и усиливать оборону стрелковых батальонов, в состав которых они входили. В зависимости от местности каждый ПТОП имел различную численность огневых средств. В среднем в нём находилось: 45-мм орудий – 4-5, 76-мм – 1-2 и 8-10 расчетов ПТР. Все дороги в его секторе ответственности минировались, а мосты готовились к уничтожению. Причём заблаговременно был разработан чёткий план: кто и при каких условиях должен их взорвать. Все ПТОПы связывались общей системой инженерных сооружений и имели огневую связь, поэтому в бою должны были тесно взаимодействовать между собой. Кроме того, в ходе подготовки к битве командование артиллерии добивалось, чтобы огонь их подразделений (вплоть до каждого орудия) был жёстко увязан с системой пехотного огня и артиллерии, находящейся вне ПТОПа на закрытых огневых позициях (гаубичных полков), и они имели обозначенный сектор или направление ответственности, а каждый комендант чётко знал их.