Курская битва, которую мы начали
Шрифт:
Новый приказ отменял порядок развертывания, первоначально принятый в соответствии со вторым вариантом плана обороны Центрального фронта. К исходу 5 июля было определено, что направление главного удара противника проходит несколько западнее железной дороги Орел – Курск в направлении на Ольховатку. В этих условиях действия по второму варианту, предусматривавшему наступление противника вдоль железной дороги, не вполне отвечали требованиям сложившейся обстановки, поэтому командование фронта внесло в план уточнения. Теперь было решено сосредоточить основные танковые силы западнее железной дороги Орел – Курск, расположив их фронтально на направлении главных ударов противника. Первый день немецкого наступления заставил Рокоссовского отказаться от замысла осуществить маневр танковыми резервами для последующих фланговых ударов по прорывающейся немецкой группировке. По-видимому, он посчитал, что имеющихся сил недостаточно и для гарантированного удержания обороны требуется сконцентрировать бронетехнику по фронту вражеского вклинения.
В исследовании Генерального штаба Красной Армии констатируется [948] , что командующий Центральным фронтом решил как можно скорее нанести короткий, но сильный удар по вклинившимся в оборону войскам противника, чтобы обескровить их и лишить возможности продолжать предпринятое наступление. Момент для этого был выбран удачно: враг еще приходил в себя после понесенных в течение дня больших потерь, не успел восстановить нарушенного управления, не подготовил к вводу в бой своих вторых эшелонов. Поскольку на производство перегруппировки требовалось значительное время, то командующий фронтом отказался от каких-либо сложных маневров своими резервами и своевременно внес изменения в план действий, приказав основными силами нанести встречный контрудар по главной группировке противника.
Такое утверждение специалистов Генерального штаба не согласуется с реальным ходом событий, в особенности
По сообщению маршала Рокоссовского [949] , в ночь на 6 июля из Ставки Верховного Главнокомандования информировали, что его фронту направляется 27-я армия (из состава Степного военного округа), однако уже утром поступило указание передать ее Воронежскому фронту на обоянское направление и готовиться своими силами не только отразить наступление орловской группировки, но и оборонять Курск против вероятного прорыва немцев с юга. Для решения последней задачи 9-й отдельный танковый корпус был перенаправлен из того района, куда он выдвигался с утра 5 июля, в прямо противоположную сторону – в район Курска (9-й танковый корпус насчитывал свыше 8 200 человек личного состава, 125 танков типа Т-34, 68 танков Т-70, 38 бронеавтомобилей и бронетранспортеров, 12 85-мм и 13 37-мм зенитных орудий, 24 полевых 76-мм орудия, 12 противотанковых 45-мм пушек [950] ). Для защиты Курска командование Центрального фронта также решило за сутки перебросить одну стрелковую дивизию из состава 60-й армии, занимавшей оборону на западном участке Курского выступа.
На усиление ольховатского направления передавались истребительно-противотанковая и минометная бригады фронтового резерва.
С целью воспрепятствовать свободному маневру противника и его выходу в тыл 28-го стрелкового корпуса 70-й армии командующим армией генералом Галаниным была создана группа войск полковника Виктора Дроздова (Виктор Александрович Дроздов) в составе 282-го стрелкового полка 175-й стрелковой дивизии второго эшелона, 240-го отдельного танкового и 378-го отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского полков армейского подчинения, 200-го легкого артиллерийского полка 1-й гвардейской артиллерийской дивизии, с задачей прочно удержать рубеж Самодуровка, Гнилец.
Одновременно 3-й истребительной бригаде под командованием полковника Вениамина Рукосуева было приказано с рассветом 6 июля 1943 года занять наиболее танкоопасное направление на рубеже Погорельцы (исключительно), Самодуровка, чтобы не допустить прорыва танков противника в направлении: Подсоборовка, Теплое, Молотычи. Погорельцы или Погореловцы – это в настоящее время улица на западной окраине села Ольховатка, так что фактически истребительная бригада заняла рубеж от Самодуровки до Ольховатки. Марш осуществлялся во второй половине дня 5 июля на автомашинах, без препятствий со стороны немецкой авиации. По прибытии личный состав бригады успел только разместить и замаскировать орудия на выбранных командованием наиболее удобных высотах, а также устроить самые примитивные укрытия для подразделений противотанковых ружей и автоматчиков на окружающих высоты ржаных полях.
Ночь с 5 на 6 июля была использована на подготовку контрудара по новому плану: 3-й танковый корпус вышел к Городищу; 16-й танковый корпус занял исходные позиции в районе 2-е Поныри, Кутырки; 19-й танковый корпус, получивший задачу на наступление в новом для него направлении, потратил много времени на рекогносцировку местности и подготовку проходов через боевые порядки пехоты. Особенно много времени было затрачено на организацию проходов через минные поля и другие противотанковые препятствия, установленные советскими войсками в глубине обороны. В результате не только к утру, но и к полудню 6 июля 19-й танковый корпус не был готов к наступлению и не участвовал в контрударе, который наносили части 16-го танкового и 17-го гвардейского стрелкового корпусов (16-й танковый корпус насчитывал свыше 9 400 человек личного состава, 139 танков типа Т-34, 45 танков Т-70 и 17 танков Т-60, 52 бронеавтомобиля и бронетранспортера, 12 зенитных 85-мм орудий, 24 полевых 76-мм орудия, 32 противотанковые 45-мм пушки1).
1 В кн.: Битва под Курском: От обороны к наступлению… С. 162.
Для артиллерийского обеспечения контрудара были привлечены части 5-й артиллерийской дивизии 4-го артиллерийского корпуса прорыва; 21-я отдельная минометная бригада, два гвардейских минометных полка и два самоходно-артиллерийских полка (12 САУ типа СУ-152, 14 СУ-122, 1 танк КВ-1С [951] ) 13-й армии; 1-я гвардейская артиллерийская дивизия и гвардейский минометный полк 70-й армии; 68-я отдельная пушечная артиллерийская бригада из резерва фронта; вся войсковая артиллерия соединений, наносивших контрудар [952] . В результате на участке протяженностью 15 км, где сосредотачивались соединения 17-го гвардейского стрелкового и 16-го танкового корпусов, было сконцентрировано 908 орудий, 637 минометов и более 200 установок полевой реактивной артиллерии [953] , так что артиллерийская плотность здесь достигала свыше 116 стволов на километр, то есть примерно в 1,5 раза выше, чем у наступающей группировки противника. В отличие от стрелковых и танковых войск, большинство артиллерийских частей получило для подготовки огня около 8 – 9 часов светлого времени, за исключением артиллерии 17-го гвардейского стрелкового и 16-го танкового корпусов, которая окончательно заняла позиции к 2 часам 30 минутам 6 июля.
Всего лишь через 80 минут, на рассвете, в 3 часа 50 минут (по московскому времени) вся артиллерия произвела 10-минутный огневой налет; при этом авиационная поддержка контрудара вначале отсутствовала. В 4 часа утра части 15-й стрелковой дивизии 29-го стрелкового корпуса, 75-я и 6-я гвардейские стрелковые дивизии 17-го стрелкового корпуса и две танковые бригады 16-го танкового корпуса перешли в атаку на участке Саборовка – Снова, в направлении на Подолянь, Степь, Бутырки. Танковые бригады наступали двумя эшелонами: в первом эшелоне 107-я танковая бригада при поддержке двух батальонов 6-й гвардейской стрелковой дивизии; 164-я бригада в эшелоне уступом влево вместе с двумя батальонами 75-й гвардейской стрелковой дивизии.
Германская артиллерия вначале отвечала контрбатарейным огнем. По мере продвижения вперед пехоты и танков русских артиллерия и самоходные орудия немцев, уже приготовившиеся к отражению контратак противника, открыли огонь по боевым порядкам наступающих, вследствие чего следовавшая за танками пехота 75-й и 6-й гвардейских дивизий стала искать укрытий, залегать и отставать. Поэтому отдельные танковые подразделения вынуждены были возвращаться к своей залегшей пехоте, чтобы помочь им продвигаться вперед, прикрывая бойцов броней. Как видно, русские оказались в таком же положении, что и немцы за сутки до этого. Однако важным отличием было то, что командующий 16-й воздушной армией генерал Руденко указал нанести сосредоточенный удар по главной группировке противника в районе Подолянь, Саборовка и Бутырки в 5 часов утра 6 июля силами 140 самолетов [954] . Поэтому советская бомбардировочная авиация появилась на поле боя только после 6 часов утра [955] , и ее немедленно атаковали вражеские истребители, так что существенной авиационной поддержки советские войска вообще не получили. Тем не менее, через два часа боя наступающие танковые части двух бригад 16-го танкового корпуса все-таки вынудили противника к отходу и вышли на рубеж 1-е Поныри, Дружовецкий, Бобрик. Продвинувшись на два километра, они деблокировали ранее окруженные и уцелевшие подразделения 15-й стрелковой дивизии – всего около трех – четырех батальонов и много отдельных групп.
В это время немцы ввели в бой второй эшелон 47-го корпуса (2-ю и 9-ю танковые дивизии, всего около 250 танков, скрытно сосредоточенные в районе Бутырки), которые расстреляли советские боевые машины огнем с места, а затем, чередуя оборону с контратаками, оттеснили советские войска в исходное положение.
Танки передовой 107-й танковой бригады под командованием полковника Николая Телякова, попытавшейся атаковать Бутырки с рубежа Степь, Дружовецкий, были встречены прицельным огнем из окопанных в землю 16 – 18 танков «Тигр» (505-й тяжелотанковый батальон был передан в распоряжение 2-й танковой дивизии, и благодаря его поддержке частям этой дивизии в итоге удалось удержать под своим контролем район Бутырки, Степь, Дружовецкий), а также огнем с места группы средних танков (около 30 машин), причем движению и маневрированию советских танков препятствовали новые минные поля, выставленные противником, которые не успела обнаружить разведка [956] . Бригада за короткий срок потеряла 45 танков (24 танка типа Т-34 и 15 Т-70 были уничтожены, еще 6 танков – повреждены), а оставшиеся 6 машин отошли за расположение своей пехоты (несмотря на это, по советским оценкам, в бою 6 июля бригада полковника Телякова уничтожила до 30 танков противника, в том числе 4 танка типа «Тигр»; командир 16-го танкового корпуса генерал Григорьев впоследствии утверждал, что за первые четыре дня боев на орловско-курском направлении 107-я танковая бригада уничтожила 98 средних и 8 тяжелых танков противника, 20 пушек и 18 минометов,
164-я танковая бригада второго эшелона, которой командовал подполковник Николай Копылов, продолжила наступать, обходя Бутырки с востока в направлении на Александровку, но здесь столкнулась с установками «Фердинанд», штурмовыми орудиями и частями немецкой 9-й танковой дивизии и, потеряв 23 танка, отошла в исходный район [958] .
Безвозвратные потери немецких танковых частей при этом, по оценке С. Ньютона [959] , составили около 20 боевых машин.
Оставшиеся без танкового прикрытия два батальона 4-го гвардейского стрелкового полка 6-й гвардейской дивизии в беспорядке стали отступать в направлении на 1-е Поныри, командир дивизии генерал Дмитрий Онуприенко срочно направил им на помощь подразделения 25-го гвардейского стрелкового полка, занимавшего позиции западнее, в районе Дружовецкий, Степь.
В связи с неудачной тактической организацией контрудара следует отметить, что командующий 17-го гвардейского стрелкового корпуса генерал Андрей Бондарев в ноябре 1941 года был назначен командующим 8-й армией Ленинградского фронта, однако уже в апреле 1942 года освобожден от исполнения этой должности за неумение организовать взаимодействие войск и направлен на учебу в Высшую Военную академию имени К. Е. Ворошилова [960] .
Таким образом, попытка 16-го танкового корпуса контратаковать привела к тому, что советские танки были отброшены за пехоту, общие потери всех трех танковых бригад корпуса за 6 июля составили 89 боевых машин [961] , и положение советских стрелковых частей спасла только артиллерия. Командование фронта выдвинуло на ольховатское направление 1-ю гвардейскую артиллерийскую дивизию под командованием полковника Григория Година и 378-й отдельный истребительно-противотанковый артиллерийский полк из состава 70-й армии, а генерал Пухов передал эти части и соединения в распоряжение командующего 17-го корпуса генерала Бондарева. Артиллерия сильным огнем с открытых и закрытых позиций не позволила немецким танкам немедленно прорваться в глубину обороны стрелковых частей на плечах отступающих танкистов и пехоты. Тем не менее, боевые группы 2-й танковой дивизии продвинулись из района Бутырки вдоль поймы реки Свапа и во взаимодействии с частями 20-й танковой дивизии к 10 часам 6 июля полностью овладели Саборовкой и ближней к ней деревней Подсоборовкой, окончательно выбив из этого района части советской 15-й Сивашской стрелковой дивизии. С этого момента Саборовка и Подсоборовка стали центром сосредоточения танковой группировки 47-го танкового корпуса немецкой 9-й армии и районом развертывания его артиллерии.
Вследствие угрозы флангового охвата со стороны 2-й танковой дивизии противника, под натиском 6-й пехотной и 9-й танковой дивизий с фронта, 75-я гвардейская стрелковая дивизия 17-го стрелкового корпуса отошла на рубеж Курган, Снова. Во избежание дальнейших потерь командующий 16-го танкового корпуса генерал Василий Григорьев, лично наблюдавший за боем, приказал танковым бригадам отойти на исходный рубеж за боевые порядки стрелковых войск и отражать атаки противника огнем с места. Таким образом, части 75-й и 6-й гвардейских стрелковых дивизий 17-го стрелкового корпуса и 15-я мотострелковая бригада 16-го танкового корпуса фактически отошли на второй рубеж тактической зоны обороны Центрального фронта. По приказу командующего 13-й армией на помощь 17-му корпусу был переброшен 237-й отдельный танковый полк из армейского резерва. Два подвижных отряда противотанкового заграждения немедленно приступили к установке мин внаброс на танкоопасных направлениях.
В то же время командующий 19-го танкового корпуса генерал Иван Васильев, получив данные о результате наступления 16-го корпуса, воздержался от немедленной атаки и обратился к командирам 132-й и 70-й гвардейской стрелковых дивизий генералу Шкрылеву и полковнику Ивану Гусеву с просьбой поддержать его части огнем дивизионной артиллерии. Просьба оказалась напрасной, и контрудар совершенно не был обеспечен артиллерией и авиацией, так что время на подготовку атаки танков было потрачено напрасно. Только к 17 часам 19-й танковый корпус окончил подготовительные мероприятия и около 18 часов 30 минут перешел в атаку, нанося удары одной танковой бригадой в направлении Подолянь, другой танковой бригадой в направлении Красавка, западная окраина Саборовки, и третьей танковой бригадой по западной окраине населенного пункта Бобрик (19-й танковый корпус насчитывал немногим менее 8 200 человек личного состава, 107 танков типа Т-34, 19 танков английского производства типа Мк-III «Valentine» («Валентайн») и Мк-II «Matilda» («Матильда»), 25 танков Т-70 и 36 танков Т-60, 39 бронеавтомобилей и бронетранспортеров, 30 полевых 76-мм орудий, 12 противотанковых 45-мм пушек и 2 зенитных 37-мм орудия [962] ).
Однако эти активные действия, которые могли быть очень результативными в 4 – 6 часов утра, теперь оказались довольно несвоевременными, поскольку части 17-го гвардейского стрелкового корпуса, взаимодействуя с частями 16-го танкового корпуса, уже давно перешли к обороне. Кризис возник только в полосе 31-й немецкой пехотной дивизии под командованием генерала Фридриха Госсбаха (Хоссбах, Friedrich Hoßbach), выдвинувшейся в ночь с 5 на 6 июля из второго эшелона для занятия позиций на стыке 20-й и 2-й танковых дивизий юго-западнее Подоляни и поэтому не готовой к отражению танковой атаки. В районе Подоляни и Саборовки противник встретил танки 19-го корпуса огнем противотанковой артиллерии и бронетехники своих 20-й и 2-й танковых дивизий, находившейся в укрытиях, а части 31-й пехотной дивизии западнее Бобрика получили поддержку авиации, которая нанесла по русским массированный удар группой бомбардировщиков в количестве 80 – 100 самолетов. Мотострелковые батальоны танковых бригад 19-го танкового корпуса, следовавшие за танками первой линии, оказались отсечены от своей бронетехники. Вследствие этого, а также из-за понесенных потерь (в бою 6 июля безвозвратные потери 19-го танкового корпуса составили 52 танка разных типов [963] ), через непродолжительное время бригады были выведены из боя, а корпус получил задачу занять оборону на рубеже Теплое – Красавка, имея две танковые бригады в резерве. Для обеспечения стыка между стрелковыми соединениями 17-го гвардейского корпуса и 19-м танковым корпусом командующий 2-й танковой армией выдвинул в район села Теплое свой резерв – 11-ю гвардейскую танковую бригаду.Со стороны 70-й армии для обеспечения стыка с 13-й армией в 15 часов распоряжением генерала Галанина в распоряжение командующего 28-го стрелкового корпуса генерала Александра Нечаева были переданы оставшиеся два стрелковых полка 175-й стрелковой дивизии, находившиеся во втором боевом эшелоне. В итоге данное соединение, которым командовал полковник Владимир Борисов, вплоть до окончания оборонительной операции оставалось разделено по частям, использовавшимся для усиления обороны в районе Новоселки, Самодуровка, Теплое, Молотычи.
На правом фланге 13-й армии, где в наступление вновь перешли части 148-й и 74-й стрелковых дивизий, действовавшие при поддержке частей 12-й артиллерийской дивизии и отдельного танкового полка, существенных успехов советские войска также не добились, завязав бои за южную окраину Согласного. Соединения 18-го гвардейского стрелкового корпуса в контратаках не участвовали. С другой стороны, 23-й армейский корпус немцев вынужден был приостановить наступление и перейти к обороне, хотя ударные группы 78-й штурмовой дивизии во второй половине дня 6 июля овладели Протасово и Семеновкой, а затем попытались прорваться в обход Малоархангельска в направлении на Баженова, приблизившись к Малоархангельску на расстояние около семи километров [964] . Однако этот не очень значительный тактический успех был достигнут ценой больших потерь – в одном из гренадерских полков 78-й дивизии за первые два дня боев выбыли из строя все ротные командиры [965] . Для прикрытия стыка 15-го и 29-го стрелковых корпусов командование 13-й армии распорядилось использовать части 2-й гвардейской воздушно-десантной стрелковой дивизии 18-го стрелкового корпуса под командованием генерала Ильи Дударева.
Отмечая дальнейшее усиление противника, генерал Фрисснер доложил Моделю, что после перегруппировки артиллерии его пехотные соединения не могут больше продолжать наступление в условиях подавляющего превосходства вражеских огневых средств. В итоге вечером 6 июля Модель решил оставить в распоряжении 23-го армейского корпуса две роты установок «Фердинанд» для поддержки дальнейшего наступления 78-й штурмовой дивизии в обход Малоархангельска с запада [966] .
В ходе отражения советского контрудара немецкая истребительная авиация энергично атаковала группы бомбардировщиков 16-й воздушной армии, нанесла им большие потери и существенно ограничила ущерб для немецких войск от бомбовых налетов. Накануне вечером Сталин потребовал от командующего Центральным фронтом принять все меры к скорейшему завоеванию господства в воздухе на северном фасе Курского выступа и направил сюда первого заместителя командующего ВВС Красной армии генерала Григория Ворожейкина. В этих условиях Рокоссовский поставил перед командующим 16-й воздушной армии генералом Руденко задачи по улучшению действий истребительной авиации и организации надежной поддержки с воздуха контрударов 17-го гвардейского стрелкового корпуса и соединений 2-й танковой армии. Планируя авиационную поддержку контрудара стрелкового корпуса, Руденко выделил для нанесения ударов всего одну бомбардировочную дивизию, хотя в его резерве оставался еще весь 3-й бомбардировочный авиационный корпус под командованием генерала Афанасия Каравацкого. Экипажи бомбардировочной дивизии с 6 часов утра наносили удары по скоплениям живой силы и техники немцев в районах Сеньково, Новый Хутор, Озерки, Ясная Поляна, Подолянь, Верхнее Тагино, однако до конца дня 6 июля их потери составили 19 самолетов (9 из которых были поражены немецкими истребителями) [967] . Получая информацию о неэффективной авиационной поддержке контрудара, Рокоссовский потребовал от генерала Руденко организовать повторные авиационные удары, для которых были задействованы соединения штурмовой авиации [968] .