Курсом к победе
Шрифт:
И действительно, летом 1942 года балтийские подводники славно поработали, отправили на дно десятки вражеских судов, парализуя морские перевозки противника.
В. Ф. Трибуц в книге «Подводники Балтики атакуют» справедливо дает самую высокую оценку многим командирам подводных лодок. Он их знал лучше, чем я. Мне лично были хорошо знакомы командир бригады А.М. Стеценко и ставший позже командиром бригады С.В. Верховский, начальник штаба Л.А. Курников, начальник политотдела М.Е. Кабанов. Они сделали очень много для успешного действия подлодок.
Хорошо помню командиров дивизионов В.А. Полещука, Г.А. Гольдберга, А.Е. Орла, Д.А. Сидоренко. В послевоенное время многие из них командовали
На Балтике подводникам было трудно, особенно в Финском заливе. Глубины здесь небольшие. Поэтому каждая мина становится особенно опасной, так как лодка не может уйти на глубину, чтобы избежать или хотя бы уменьшить вероятность встречи с ней. Какое преимущество в этом отношении было у черноморцев и северян! Там стоило удалиться от берега – и большие глубины снимали минную опасность. К тому же на малых глубинах Финского залива врагу легче было обнаружить лодку и забросать бомбами как с самолетов, так и с противолодочных кораблей, которые круглые сутки вели охоту. Недаром, по словам подводников, бывали случаи, когда лодка, форсируя минное поле, буквально ползла по грунту.
– Пока выйдем на достаточные глубины, – сказал мне один из командиров, – днище лодки очищается до блеска.
И все же подводники преодолевали все преграды, выходили в море и топили фашистские корабли.
Наши подводные лодки наводили на врага такой страх, что он не жалел сил и средств для борьбы с ними. И гитлеровцам многое удалось сделать. Им помогала и география. Немцы перекрыли Финский залив в самом узком месте, в районе Нарген – Порккала-Удд, мощными противолодочными средствами. После мы узнали, что враг выставил здесь двойной ряд противолодочных сетей и плотные минные заграждения. Для охраны этого района он сосредоточил 14 сторожевых кораблей, более 50 тральщиков и свыше 40 различных катеров. К сожалению, мы узнали об этом поздно. И жизнь наказала нас за то, что мы не придали должного значения вражеской противолодочной обороне.
Из подводных лодок, пытавшихся весной 1943 года прорваться на просторы Балтики, некоторые погибли. Известна судьба подводной лодки «Щ-408» под командованием капитан-лейтенанта П.С. Кузьмина. Ее экипаж настойчиво искал проход в сетях. Когда запасы электроэнергии и кислорода были исчерпаны, лодка вынуждена была всплыть. Здесь ее атаковали катера. Подводники приняли неравный бой, они вели огонь, пока поврежденная лодка не скрылась под водой. Весь экипаж погиб, предпочитая смерть позору плена.
Мне вспомнились бурные дискуссии в Военно-морской академии в 1929–1930 годах между сторонниками «москитного» и подводного флота. Первые утверждали, что «москитный» (катерный) флот – наиболее дешевый и в то же время надежный в борьбе на морс. Подводные лодки, дескать, противник может блокировать в базах, а катерам не страшны никакие преграды. Сторонники подводного флота заявляли, что, наоборот, катерами на морских просторах мало что сделаешь, а вот подводные лодки всюду пройдут и решат любую задачу. Война и тем и другим раскрыла ошибочность их суждений. Как невозможно одним «москитным» флотом решать все задачи на море, так нельзя рассчитывать только на подводные лодки. Скажем прямо: весной и летом 1943 года противнику удалось сковать действия наших подводных лодок. И нам пришлось бы туго, если бы мы не имели «сбалансированный», разнообразный по классам кораблей флот. Те боевые задачи, которые не смогли решить в то время подводные лодки, решили корабли других классов и морская авиация.
Современные атомные подводные лодки, вооруженные ракетами, оснащенные совершенными средствами автоматики и электроники,
Итак, когда летом 1943 года стала очевидной неимоверная сложность вывода подводных лодок в открытое морс, мы не отказались от борьбы на балтийских коммуникациях противника. Эта задача была переложена на минно-торпедную авиацию. Ранее утвержденные планы использования морской авиации только в ограниченной зоне Финского залива пришлось пересмотреть и ориентировать как можно больше самолетов на действиях в Балтийском море и Ботническом заливе. В связи с этими новыми задачами Наркомат ВМФ обратился в Генеральный штаб с просьбой ограничить использование флотской авиации для помощи Ленинградскому фронту. Начальник Генерального штаба А.М. Василевский согласился с этим. С того времени на сухопутное направление балтийская авиация отводила не более 15–20 процентов общего числа самолето-вылетов. Командование Балтийского флота получило возможность активизировать действия авиации на море.
Задача была трудная и сложная. Это сейчас нашим самолетам с их сверхзвуковыми скоростями под силу в короткие сроки перекрывать огромные расстояния. А сорок лет назад полет двухмоторного бомбардировщика из Ленинграда в южную часть Балтийского моря занимал 7, а то и 10 часов. Да обратный путь длился столько же. Такой полет сам по себе требовал от авиаторов предельного напряжения моральных и физических сил. А ведь они должны были не только покрыть это пространство, но и разыскать в море вражеские корабли, преодолеть огневую завесу и безошибочно нанести удар. А поразить морскую подвижную цель – дело не простое. Оно требует и мужества и особого искусства. Опыт показал, что бомбоудары с горизонтального полета и с большой высоты неэффективны. Для действий на море стали использовать пикирующие самолеты и самолеты-торпедоносцы.
Районами действия морской авиации были Балтийское море, Рижский и Ботнический заливы. Сюда направлялись на «свободную охоту» наши самолеты. Протяженность каждого маршрута составляла в среднем 2,5 тысячи километров. И почти все это расстояние приходилось лететь над территорией или водами противника. Сообразуясь с обстановкой, с имевшимися разведывательными данными, летчики то поднимались на значительные высоты, то шли на бреющем, готовые в любую минуту или уклониться от самолетов противника или принять вынужденный бой. В 1943 году было совершено 95 таких полетов. В результате 19 вражеских судов тоннажем около 39 тысяч тонн были потоплены и 6 повреждены. В этих полетах отличились летчики В.А. Балсбин, Ю.Э. Бунимович, Г.Д. Васильев и многие другие.
Я не раз встречался с командирами авиационных соединений И.И. Борзовым, Н.В. Челноковым, Я.З. Слепенковым, А.А. Мироненко, Л.А. Мазуренко, М.А. Курочкиным. Они вырастили замечательных летчиков, которые умело били врага и на море и на суше.
В открытом море больше всего действовала минно-торпедная авиация Балтийского флота. Она наводила такой страх на врага, что тот вскоре даже в самых отдаленных просторах моря перестал выпускать из баз свои суда в одиночку. Гитлеровцы и здесь перешли к системе конвоев, хотя это замедляло темпы доставки грузов и требовало привлечения крупных сил охранения. Еще труднее стало нашим летчикам, но они продолжали вылетать на «свободную охоту».