Курт Сеит и Шура

Безмен Нермин

Убедившись, что все идет как надо, Захиде сама стала готовиться к празднику. Она вымылась, но длинные волосы высушить не успела. Она выбрала в шкафу голубое шифоновое платье. Мехмету оно нравилось больше других. Потом заплела влажные волосы в косы, надела широкий серебряный пояс – подарок мужа на свадьбу. Отбросив косы за спину, быстрым взглядом осмотрела себя в зеркале. Косы доставали ровно до пояса и очень красиво смотрелись с серебром. Теперь пора было возвращаться на кухню. Она уже спускалась по лестнице, когда раздался голос Джемаля, объявлявшего

о прибытии первых гостей.

Мехмет Эминов встречал их. Он приветствовал имама-ходжу и хирурга-сюннетчи, которые следовали за Джемалем. Почетных гостей провели в гостиную. Подали им шербет. Мехмет вышел в соседнюю комнату, где с нетерпением дожидались мальчики, взяв их за руки, привел и поставил перед ходжой. Сеит и Осман благоговейно поцеловали тому руку. У старого имама были седые волосы, длинная седая борода и мягкий тихий голос.

– Машаллах! Твои сыновья – настоящие львята, машаллах! Имам поздравил Мехмета, а затем повернулся к Сеиту.

Ходжа поднял одну ладонь вверх в молитвенном жесте, а другую положил ему на голову. Закрыл глаза, шепча молитвы, время от времени наклоняясь к мальчику и дуя ему в лицо. Каждый раз, когда ходжа дул, волосы Сеита развевались и он вздрагивал. Осману это казалось очень смешным. Потом на тюрбан ходжи села муха, и Осман, не выдержав, захихикал. Строгий взгляд отца вернул его к действительности. Молитва закончились проникновенным «аминь», и ходжа убрал руку.

– Желаю тебе стать хорошим сыном и сильным мужчиной, иншаллах, по воле Аллаха.

Сеит чувствовал, что серьезное испытание наполовину пройдено. Он сел рядом с отцом и смотрел, как Махмута тоже очищают от назара, сглаза, и дают ему защиту самого Аллаха.

В соседней комнате хирург уже подготовил все необходимые инструменты. Хирург был маленьким скромным человеком. Его вид внушал детям покой и уверенность, что этот человек не сделает им больно. Хирург вымыл над тазом с горячей водой руки, а затем показался на пороге гостиной и произнес:

– Господин, я готов. Который первый?

Мехмет Эминов, зная, как страшно младшему сыну, решил, что он должен быть первым, но Осман уже стоял позади Сеита, цепляясь за его рубаху. Сеит выступил вперед:

– Я первый.

Сказав это, Сеит задержал дыхание, чтобы скрыть дрожавший голос. Осман кинул на него благодарный взгляд. Как обычно, Сеит пришел на помощь. Эминов ласково положил руку на плечо старшего сына, ведя его за хирургом в соседнюю комнату, и закрыл за ними дверь. Османа, который очень хотел посмотреть, что будет, оставили снаружи, чтобы он не испугался. Хирург не хотел, чтобы оба мальчика вошли в операционную одновременно, потому что боялся: плач одного может напугать другого, поднимется суматоха, и трудно будет все закончить, как полагается.

Джемаль-кахья взял Османа за руку и повел в другие комнаты, чтобы мальчик отвлекся.

Сеит старался не смотреть на инструменты на столе. Мысль, что часть его тела вот-вот будет отрезана, вызывала у него ужас, голова болела, его подташнивало, но

он изо всех сил старался держать себя в руках. Никто не должен знать, что он боится. Он почувствовал прикосновение отца и поднял взгляд. Оказывается, тот тихонько вошел в комнату.

– Мой мальчик, я горжусь тобой, знай это. Приготовься.

– Как я должен приготовиться?

– Раздевайся и ложись на диван.

– Почему не на праздничную постель?

– Туда нужно будет лечь позже, после того как доктор все закончит.

Сеит потянулся к уху отца и прошептал:

– Отец, стыдно раздеваться перед незнакомцем!

– Не беспокойся, сынок, он ведь проводит ритуал, и все должно быть как положено.

– Почему не ты делаешь мне обрезание?

Мехмет не смог сдержать улыбку:

– Потому что я не сюннетчи, я солдат.

Сеит продолжал медленно раздеваться.

– Я тоже стану солдатом, правда, отец?

– Конечно, мой мальчик, ты тоже станешь солдатом! Так что ты должен быть готов к небольшой боли вроде той, что сейчас предстоит тебе. Увидишь, все произойдет так быстро, что ты даже не почувствуешь.

Время для Сеита внезапно остановилось, когда он сел перед хирургом. Стараясь не глядеть ни на врача, ни на инструменты, он затаил дыхание. Сжал зубы крепко, чтобы не закричать. Его правая ладошка, которая лежала в огромной руке отца, вспотела. Левой рукой он поддерживал длинную рубаху. Запахло антисептиком, а потом Сеит почувствовал, как жидкость потекла у него между ног. Он обязан был не издать ни звука, потому что снаружи ждал младший брат. В ушах у Сеита звенело. Издалека послышался голос хирурга:

– Бисмилла! Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного! «Вот сейчас», – подумал Сеит. Он собрался с силами, сжав руки, глубоко вздохнул, закрыл глаза, и вот все случилось прямо в тот момент. Пришла резкая боль, правда, быстро притупившаяся. От страха все онемело. Между тем хирург говорил ему:

– Ну вот и все, машаллах! Скоро все будет в порядке.

Отец произнес:

– Вот и все, мой смелый сынок. Теперь можно лечь на праздничную постель. Будь молодцом, мой смелый сын. Я надеюсь, что брат будет держаться так же хорошо.

С этими словами Мехмет помог сыну одеться, положил его на постель, погладил по голове, поцеловал в лоб и спросил:

– Больно?

Мальчик отрицательно помотал головой, но, увидев, что ему не верят, добавил:

– Больно, но не очень.

Мехмет поцеловал Сеита и отправился за младшим сыном. А под нос еле слышно пробормотал:

– Вот же маленький лжец.

Осман, который убедился, что Сеиту совершенно не было больно, потому что за всю операцию не раздалось ни звука, успокоился. Правда, его собственная операция прошла не столь гладко. Сеит, ожидая момента, когда брата тоже подведут к постели, где они должны лежать рядом, страдал, что ничем не может помочь Осману. Потом в комнату вошла Захиде, чтобы обнять детей. В этот момент Сеит вытирал брату слезы с щек и приговаривал: