Куртизанка и капитан
Шрифт:
При этих словах пальцы Алека слегка сжались. Так, значит, прошлой ночью ему все-таки удалось напугать братца.
— Но теперь ему вовсе не надо уезжать. Я отправлюсь туда сам с моей дорогой Сюзанной.
«Я скончаюсь в деревне со скуки».
— Несомненно, Стефан проводит нас туда и будет регулярно навещать.
Алекс взорвался:
— Черт побери, если не так! — Он провел рукой по волосам и сказал уже более спокойным голосом: — Прошу простить меня, сэр.
Отец замолчал на мгновение, резко сжав покрывало.
—
— Я никогда этого не забывал, сэр.
— Но теперь, — в голосе отца появилось раздражение, — я слышал, ты избегаешь порядочное общество, своего брата, встречаясь с ним только ради ссоры. И моя супруга сообщила с заметной неохотой, между прочим, что ты, и только ты причина всех скандалов и ссор.
— Да, она вполне на это способна, — горько обронил Алек.
— Что? Что ты сказал? Ты вообще слушаешь меня, Алек? Твоя мать умерла много лет назад, и что, я не могу позволить себе немного счастья? Ты собираешься примириться со своим братом и мачехой?
Алек замер, выпрямившись как на параде.
— Вы просите о невозможном, сэр.
Граф уставился на него. Затем махнул морщинистой рукой:
— Ступай прочь к своим пьяным солдатам. В свой притон. Уходи, убирайся! И пока я в Карфилдзе, будь любезен, выброси из этого дома все свои вещи. Армейские дневники, карты Испании, всю дребедень, что скопилась в твоей комнате и моем кабинете. Мне больно видеть это, больно вспоминать. Убери их отсюда, слышишь меня?
— Все будет сделано, как вам угодно. Я тем не менее надеюсь, вы знаете, что я вернусь по первому же вашему слову.
— Уйди. Оставь меня!
Алек с тяжелым сердцем отправился прочь.
Стефана он обнаружил в гостиной на первом этаже, тот, прищурив глаз, рассматривал картины на стенах, некоторые переходили в их семье по наследству, другие приобретались на аукционах. И стоили, как все в этом роскошном доме, похожем на дворец, целое состояние.
— Итак, братец, — Стефан оторвался от изучения французского пейзажа и уселся на диванчик, нервно постукивая пальцами по шелковой обивке, — явился в надежде урвать себе что-нибудь от семейной драмы, а? Возможно, размышляешь, как вернуть отцовское расположение?
Алек спокойно смерил его взглядом:
— Дарю тебе передышку, Стефан. Вчера я велел тебе убраться из Лондона. Теперь в этом нет необходимости, поскольку отец отбывает в Карфилдз с супругой.
— Нет! Он только что сказал тебе? — Стефан вскочил с дивана, лицо его горело. — Сюзанна умрет там от скуки!
— Возможно. Но если ты предпримешь попытку отговорить ее, твоя песенка спета.
— Ты не можешь…
— О, очень даже могу. Поверь мне.
— Она так молода, Алек! Моложе
— Ей следовало подумать об этом, прежде чем выходить замуж за отца, — возразил Алек. — Полагаю, его богатство затмило ей глаза на некоторые практические обстоятельства — необходимость играть роль добропорядочной супруги мужчины значительно старше ее.
Стефан втянул в себя воздух.
— А теперь послушай. Для всего лондонского света я преданный приемный сын, сопровождающий мачеху на различные мероприятия.
Голос его дрогнул и прервался, когда Стефан почувствовал на себе взгляд младшего брата.
— Ты больше не будешь ее никуда сопровождать в обозримом будущем, потому что она отбывает в Хэмпшир с отцом.
Стефан открыл рот, потом закрыл.
— Да, и еще одно, — продолжал Алек. — С какой стати ты вчера разговаривал со шлюхой, игравшей роль Афины?
— С какой? Вполне обычные причины. — Стефан усмехнулся. — Ты тоже заметил ее, не так ли? Собираешься сегодня вернуться туда и покрыть сучку? Мне любопытно, каким трюкам в постели она обучена.
Стефан прервался, разглядев перед носом кулак брата.
— Ах, Стефан, — мягко сказал Алек, — у меня нет ни малейшего желания платить за подобные услуги. Теперь к другому вопросу. Ты заплатил мужланам, что напали на меня той ночью в Храме красоты, ведь так? Зачем?
— Я не понимаю, какого черта ты…
— Побереги дыхание, дорогой. Нет смысла отрицать. Я едва справляюсь с искушением задать тебе ту трепку, которую ты давно заслуживаешь.
Стефан съежился:
— Только не здесь. Не в доме отца!
Неожиданно отворилась дверь, и вошла Сюзанна.
Леди Эльдчестер, бывшая графиня ди Асколи, была уникальной, исключительной, с этим утверждением согласились бы все представители высшего лондонского света. Ее происхождение было окутано тайной. Родилась в Англии от матери-итальянки и вышла замуж за миланского графа, значительно старше ее.
Когда два года назад супруг скончался в Италии, вдова решила перебраться в Лондон, где сразу же начала блистать в свете в особенной, присущей только ей манере. Она арендовала изящный особнячок, где вместе со своей матушкой устраивала пышные вечера. Вскоре в нее была влюблена половина Лондона. В том числе и граф Эльдчестер.
Сюзанна стояла, переводя взгляд с одного брата на другого, как всегда прекрасная и соблазнительная. Облако густых иссиня-черных локонов составляло разительный контраст темно-синим глазам. Она была младше любого из них. Графиня произнесла мелодичным шелковым голосом — еще одно итальянское наследство:
— Стефан! Алек! Мне только что сказали, что ваш отец болен.
— С ним ничего серьезного, — ответил Стефан. — Просто требуется отдых.
— Я поднимусь, чтобы с ним повидаться.