Куртизанка

Ветер Морвейн

— Я это не надену, — сказала она, брезгливо ткнув пальцем на манекен, разодетый в переплетения искусственного шёлка.

— А по-моему, ничего, — заметила Жоэль, подходя к маскарадному костюму поближе.

— Эта ткань колется. Она натрёт мне кожу.

Жоэль закатила глаза.

— Это сатин, — сказала она. – Никто ещё не натирал кожу шарфом из сатина.

— И цвета… это какой-то кошмар. Как будто эту штуку просто окунули в бочку с краской, и всё.

Жоэль промолчала. Она проследила взглядом за движениями

Элены, которая обошла ещё несколько павильонов и вернулась назад.

— Мне нужен портной.

— Во сколько встреча?

— Он не сказал. Ну, думаю, нужно приехать к наступлению темноты.

— И ты думаешь, кто-то выткет и окрасит ткань за три часа? К тому же, здесь нечего шить. Эти костюмы состоят из нескольких покрывал, и всё.

— Вот именно. А на этом швы.

Жоэль снова закатила глаза.

— Твой вариант?

— Пойдём в торговые ряды. Я выменяю что-то на часы.

— На часы? – Жоэль подняла бровь. – Мадлен, не смей. Это личный подарок мистера МакКензи.

— А мне он не нравятся, — Элена решительно направилась вперёд.

— Я рада, что твоя депрессия прошла, но тебе не кажется, что это перебор? Ты же не отдашь эти часы за несколько разноцветных тряпочек?

— Я никуда не поеду в разноцветных тряпочках! – Элена вскинула нос, что было довольно трудно сделать, учитывая, что жёсткий накрахмаленный воротничок и так впивался ей в подбородок, заставляя держать его высоко-высоко.

Жоэль молча показала на выход и, вернувшись на аэроплатформу, они направились в названный Эленой район

Жоэль этого каприза не понимала – в первую очередь потому, что торговые ряды, куда захотела поехать Элена, на её взгляд были местом грязным и опасным, а один только вид холёной девушки неизбежно вызывал у торговцев желание поднять цены в несколько раз. Элена, напротив, блошиный рынок любила. Во-первых, он напоминал ей о детстве. В отличие от стерильной плоскости молла, он казался живым. Во-вторых, здесь можно было отыскать аксессуары и коллекционные игрушки, которые не продавались больше нигде.

Едва услышав слова о торговых рядах, Жоэль поняла, что ей следовало просто купить эти несчастные покрывала самой, оставив Элену и дальше отмокать в молоке – эту процедуру Элена тоже любила и тщательно скрывала от остальных девушек, что использует её, чтобы не давать никому узнать секрета её белоснежной кожи.

Жоэль вообще-то сомневалась в магических свойствах молочных ванн, но капризы Элены в целом окупались: среди участников клуба были такие, кто приходил туда исключительно ради неё, а были и такие, кто ради неё прилетали в Манахату и привозили коллекционерам редкий товар: как, например, нынешний гость – хозяин большого количества караванов кочевников, удерживающий монополию на несколько редких торговых путей Сабир Ар Маариф.

Жоэль очень боялась, что Элена перед этим

очень желанным для многих негоциантом взбрыкнёт: это была её маленькая изюминка, которая одних раздражала, а других приводила в восторг. Однако, похоже, встреча прошла более чем гладко – Сабир вышел ночью из комнат довольный, как сытый кот, а Элена даже проспала пробежку.

Жоэль, впрочем, не испытывала желания таскаться с ней по торговым рядам до вечера, но стремительно понимала, что этого не удастся избежать: Элена надолго застряла у лотка с сувенирными тросточками из разных миров, затем добрых двадцать минут рассматривала разномастные запонки и булавки, но так и не купила ничего.

— У меня всё это есть, — разочарованно протянула она.

— И если ты успеешь к Сабиру вовремя, будет ещё.

— А кто он такой? – с любопытством спросила Элена, перемещаясь к следующему латку.

— Просто богатый кочевник. Кое-что нам привёз.

— У него есть гарем?

Несколько покупателей, стоявших вокруг, оглянулись на них, но Элена сделала вид, что ничего не заметила.

— Наверняка.

— Тогда зачем ему я? — Элена хохотнула, а затем ткнула пальцем на помост с рабами, — вот! Нашла!

— Это не костюм кочевника, — заметила Жоэль, скептически разглядывая то, что заинтересовало Элену – смуглого аборигена, такого же невысокого роста, как и сама девушка, на щеке которого красовалось клеймо рабочего плантаций плациуса.

— Зато это стоит золотых часов.

Жоэль промолчала. Подошла к товару поближе и, повернув его лицо за подбородок сначала в одну сторону, затем в другую, произнесла:

— Это клеймо всё портит. И мне не нравится идея о том, что этот дикарь будет ошиваться в клубе.

— Но у Ливи есть раб!

Жоэль закатила глаза.

— Ливи раба подарил мистер МакКензи.

— А мне?

— А тебе подарили часы!

— Но я хочу раба!

Жоэль закусила губу.

— Нужно купить кого-нибудь обученного, — решительно сказала она. – Никаких дикарей, Элена. Это последнее слово.

Элена надула губы, но в глазах её заблестел игривый огонёк.

— На обученного мне не хватит, — заметила она.

Жоэль поджала губы и искоса посмотрела на неё.

— Ты почти исчерпала лимит.

— Тогда берём этого.

Жоэль помолчала.

— Вон тот, — сказала она, ткнув тростью в другого аборигена, без клейма и подстриженного на колониальный манер. – Но ты отдашь мне ещё сапфиры, которые тебе подарил Армстронг.

Элена торопливо кивнула, и Жоэль продолжила, обращаясь уже к рабу:

— Ты. Умеешь прислуживать в спальне?

Юноша покраснел и попятился назад. Элена поморщилась.

— Она имеет в виду, ты умеешь делать ванну, ухаживать за госпожой?

В глазах аборигена наконец промелькнуло понимание, и он закивал.