Кушайте, дети, кушайте

Юст Галина Семеновна

День явно стал длинее. Прилетевшие с юга ласточки, дружно усевшись на проводах, о чём то громко сплетничали. Голубиная пара гнездилась под заводской крышей. Воздух переполнял замечательный, но несколько удушающий, аромат цветущих кустов черёмухи, а над бело-розовой дымкой яблоневого цвета дружно трудились пчёлы. Наперекор войне, это весеннее обновление природы согревало надежду на лучшее.

Я стал замечать, что наш Константиныч, как-то по- особенному смотрит на Варю, да и сама Варенька странно смущалась при каждом обращении его к ней, опуская глаза вниз и мне показалось, что они влюблены. Когда же через пару недель они объявили, что расписались я был рад их счастью. Мы организовали им маленькое свадебное торжество.

Как говориться : « с миру по нитке, голому рубашка», так каждый из нас, что то принёс к столу. Кто то купил картофель и девочки сварили его в мундирку, кто то квашенной капусты, да сваренных в крутую яиц, а кто то, собрав ромашек, украсил ими стол. Одну буханку хлеба тоненькими ломтиками порезали на всех.

Во все времена и у всех народов с невестами происходит какое-то таинство, они становятся удивительно хороши. А наша –то Варенька, была настоящей красавицей. Одна из подружек одолжила ей крепдешиновое платье в белых, крупных ромашках в разброс на нежно голубом фоне. Она его подогнала по-себе и выглядела в нём изумительно. Свои пшеничные волосы Варя заплела в две косы и уложила в два полумесяца на затылке, покрыв голову фатой из тюлевой накидки на подушку. Невеста сидела возле Константиныча, так нежно ей улыбавшегося, и взгляды всех присутствующих были прикованы к ней. Впервые в жизни я пил самогон. Вначале, как ведётся все выпили за молодых, мир да любовь, а второй тост мы подняли за Победу.

Глава 9

Дождливым пасмурным днём я возвращался со смены в барак. Осень, незаметно подкравшись, окрасила в жёлто – багровые цвета придорожные деревья. Дождь с ветром почти раздели небольшую берёзовую рощицу в сквере и берёзки жались друг к другу трясясь от холода. Из такого грустно – меланхолического настроения меня вывел наглый окрик :

– « Эй, жидёнок, куда это ты разшагался ?»

Группа из шести мальчишек- беспризорников разных возрастов окружили меня и толкаясь, стали скандировать : « Жид пархатый, гамном напхатый. « Самый длинный из них, в картузе, наверное старшой, как заорёт: « Гони деньги, гадёныш. Вали его пацаны.» Я защищался, как мог, но шансов выстоять у меня было мало. Ребята, под-наторелые в драке, нападали слаженно. Вдруг из за угла показался военный патруль. Пронзительный звук свистка прозвучал для меня освободительной симфонией. Один из патрульных крикнул ; « Шантропа чёртова, стоять всем на месте! « И беспризорники бросились в разные стороны. На месте остался сидеть я с расквашенным носом.

– « Ты кто такой? « - спросили меня. Я показал своё удостоверение и объяснил, что отработал трудовую смену на военном заводе и шёл домой, а тут откуда то появились эти мальчишки и полезли драться. Тогда начальник патруля сказал : « Ладно парень, иди отсыпайся и впредь сам по таким улицам не ходи»- Приложив к моему разбитому носу носовой платок, продолжил : « Пойдём, мы тебя проведём. «

– « Дедушка, кто такие эти беспризорники ? «

– Это дети, дорогой, которые по какой то причине, в данном случае из – за войны, остались без крова над головой, без семьи. Они объединялись в банды вокруг кого-то постарше, который ими руководил, промышляли воровством на рынках, поездах, вокзалах, тем и жили. У властей не было времени ими заняться, так как всё внимание уделялось фронту и количество беспризорников росло по стране.

Шёл 1943 год. Как-то, проснувшись и собираясь на работу, я вдруг обнаружил, что деньги, продуктовые карточки и моё удостоверение личности пропали. Не веря своим глазам, я несколько раз перетряс своё небольшое имущество, не желая принять и смириться с тем, что меня наглым образом вновь обокрали. Боже мой, это была настоящая катастрофа! Я стал опрашивать своих соседей по бараку, но никто ничего не видел, не слышал и не знал...

– Дедушка,

почему карточки были так важны, без них в магазине нельзя было купить продукты?

– Видишь ли, детка, недавно я прочитал в журнале статью о том периоде военного лихолетья. В статье приводились статистические данные, что на територии СССР, окупированной к ноябрю 1941 года, производилось 38% всей довоенной валовой продукции зерна, 84 % производства сахара, находилось 38 % всей численнсти крупного рогатого скота. К тому же быстрое продвижение немцев в глубину страны в начале войны привело к тому, что было уничтожено значительное количество материальных ценностей дабы они не достались врагу. Из пограничных областей не удалось вывезти 70 % мобилизационных запасов продовольствия, фуража и много других материальных средств.

– Теперь, дети, вы понимаете масштабы экономических потерь. Из оставшихся ресурсов львиная доля уходила на содержание действующей армии. В такой экстремальной ситуации государство ввело централизованное нормированное распределение продовольствия и промышленных изделий по карточкам. По ним выдавались хлеб, мясо, сахар, рыба, жиры, крупа, соль, чай иногда овощи. В Москве и Ленинграде карточки были введены ещё 18 июля 1941 года, а к 10 ноября во всех городских поселениях страны и делились на четыре категории: рабочие и инженерно – технические работники, у этой категории нормы были побольше, особенно у работающих в оборонной промышленности; служащие; иждевенцы и дети до двенадцати лет. Я получал 400 грам чёрного хлеба в сутки и 400 грам сахара в месяц. Белого хлеба мы не видели всю войну. К слову сказать, в период Второй мировой войны продовольствие нормировалось по карточкам в 40 странах. В США и в Великобритании хлеб и крупа оставались в свободной продаже, выдавались по нормам яйца, молоко, сыр, жыры, сухофрукты.

Из за идущих близких боёв, постоянных неурядиц с транспортом случались частые перебои в снабжении то хлеба, то мяса, то сахара. В связи с этим нормы уменьшали, а в январе – феврале 1942 года карточки вообще не отоваривали. На рынке всё стоило ужасно дорого и цены росли, как на дрожжах. Картошка выросла с 3 – 4 рублей за килограм до 10 – 12 рублей, а масло поднялось в цене с 40 рублей до 180 рублей за кило. Спасало только то, что в заводской столовой один раз в день подавали горячую пищу. Я любил, когда разливала тётя Глаша, она черпала со дна кастрюли, так больше вероятности, что в твою миску попадёт ещё чуть – чуть картофеля или капусты. Однажды хлеб подвезли к самому обеду. Ничто не может сравниться с этим незабываемым ароматом свежеиспечённого хлеба, который заполняя всё вокруг, щекотал ноздри и будоражил дух.

Мне помнится, как прекратился подвоз соли из Астрахани, когда летом того же 1942 года немцы вышли к Волге в районе Сталинграда. Ситуация стала меняться лишь только после победы Красной армии под Сталинградом и с началом судоходства по Волге весной 1943 года.

Продовольственные карточки замене не подлежали. Потеряв их и оставшись без денег, я мог просто умереть от голода. Теперь, детка, тебе понятен и масштаб моих потерь. Будучи в полной растерянности, я побежал на завод.

Глава 10

На проходной завода без документов меня не пропустили внутрь. Я так просил и умолял вахтёра позвать моего мастера, но он был непреклонен и в ответ потребовал убраться по-добру, по-здорову.

Пришлось обратиться в исполнительный комитет. Высидев длиную очередь, я наконец попал на приём. Принимавший меня офицер, выслушав мой рассказ , сказал :

« Что ж, ты работал на военном обьекте, но был не достаточно бдительным, не уследил и позволил своим документам пропасть. А если ими воспользуется враг, шпион? Нет на завод, ты, больше не вернёшься. Ладно, приходи завтра мы подыщем тебе новое место работы. «